Читать интересную книгу Цикорий - Фёдор Чернов

полная чаша изобилия и блага! Здоровьичка вам, Максим и Серафима! О, Миша, эт ты, что ли?

– Здравствуй, брат, – степенно ответил хозяин, – не узнаёшь племянника? Садись за стол.

– Чё-то маленько он изменился как бы. Привет, Тёма!

Гость пожал руки всем мужчинам, приветственно помахал малышам, которые поели раньше и сейчас, хихикая, выглядывали из комнаты.

– Да я так, заглянул повидаться. Поужинал дома. Ты мне, брат, плесни немного самогона, чтоб душа запела, да я пойду, – весело проговорил Герасим Иванович.

– Ладно, плесну, – проговорил хозяин, доставая из шкапчика две бутылки: одну со слегка мутноватой жидкостью, другую – янтарного цвета, – но я лучше пива себе…

Василий тоже попросил пива. Все перекрестились. Затем старшие мужчины выпили и принялись за трапезу. Максим Иванович, прожевав кусок вяленого мяса, обратился к брату:

– Герасим, непотребно ты поступашь, неладно выдумал с энтими носилками. Вон Миша говорит, мол, пошто дядя Герасим над мужиками издеватса?

– Да не издеваюсь я! Они с радостью меня носят, потому как награду после получают!  – захохотал Герасим Иванович.

– Дядя Герасим, не надо так делать, а то потом припомнят тебе эти носильщики. Советская власть обвинит, скажут, мол, измывался над народом, – умоляющим тоном попросил Василий.

– Ничё плохого я не делаю! Только радость людям доставляю! – хохотал гость.

Поужинав и поговорив ещё немного, все встали из-за стола, помолились. Герасим Иванович отправился домой.

Стали стелить постели. Василий вышел во двор.

Тишина. На небе сияли в страшной высоте звёзды. Вернее, свет от них, след от давно исчезнувших светил. Где-то вдалеке тишь подчёркивали мелодии, наигрываемые на гармошке и балалайке. В голове вдруг всплыли слова песни группы «Ноль»:

Небо ночное черным-черно.

Нет печали о прожитом дне.

Да… крутая была питерская рок-группа, ещё и панк бацали. И как самобытно, что солирующим инструментом у них выступал баян! А песня называлась «Всё будет хорошо». Ну что ж, буду надеяться… Что там дальше-то? Выплыли строчки: «Мысли тревожные вас не гнетут, Ваш дом – это ваша нора»…

Он даже рассмеялся, представив, как будет отыскивать свою «нору». Даже пёс Буян поддержал его, радостно гавкнул. Василий глубоко вдохнул, выдохнул и зашёл в дом.

– Миша, я тебе постелила на сундуке, – проговорила мать.

Огромный сундук зелёного цвета, обитый железными полосками, которые перекрещивались, образуя ромбы, стоял в малой комнате, где ночевал на топчане и Артём. В сундуке хранилась одежда и ещё кой-какие нужные вещи.

Васе долго не спалось. Всё думал, сможет ли попасть обратно в своё время. А если не получится? Но там ведь Татьяна, только отношения наладились. Неужели никогда они не встретятся больше? Не дай бог, застрянет он в прошлом. Так из этого не поймёшь, что выйдет. Если приедет настоящий Михаил, то он самозванцем окажется, за мошенника ещё примут или за колдуна какого…

Глава 12. На покосе

На другой день, встав пораньше, мужчины втроём поехали на ближний покос. Прапрадед Василия, отец Михаила, правил конём. Мнимый Михаил и Артём сидели на телеге, посматривали по сторонам. Коробов с интересом глядел на полевую дорогу, приближавшийся лес. Вроде бы знакомые места, но во многом и отличались от тех, к которым привык. Вот проехали мимо заросшего ряской озерца, на котором хлопотали дикие утки. Спустя век его не станет. Лес в это время находился ближе к селу.

Показав на растущий у дороги цикорий, Василий заметил:

– О, сколько цикория растёт! А это ценное растение!

– А, Петров прут или кнут, – усмехнулся отец, – бают, что Апостол Пётр им как хворостиной овец гонял своих. Хо-хо-хо, – чем же он полезен? – Максим Иванович, до того сохранявший сугубо серьёзный вид, развеселился.

– Правда, тятя: цикорий очень полезный продукт. Из его корней делают порошок, который вместо кофе можно пить.

– Стало быть, в России кругом кофий растёт, а мы не знали! Тёма, можа, кофий нам делать из цикория да продавать? Купцами станем!

Артём посмеивался в ответ. Василий подумал, знал бы прапрадед, что его потомки вовсю кофе станут пить. А внучка его будет покупать цикорий, он ей больше понравится, потому как, по её словам, «вкусный, не хуже кофе, да к тому же давление не поднимает, и спится после него таково славно». Васе припомнилась песня группы «Ноль», названная в честь этого растения или напитка из него. Песенка шутейная, незатейливая, некоторые приятели называли её бессмысленной. Про некоего Цикория (именно так, с большой буквы), который сошёл с ума… И вот сейчас думает Василий, может статься, он сошёл с ума, не чудится ли ему ситуация, в которой он оказался? И не сошли ли с ума люди, начинающие войну внутри России? Проехали по лесной дороге, вскоре открылась большая поляна. Вот здорово! Это же покос, где Вася бывал с детства.

 Василий косить научился в детстве, деревенским родственникам помогал на сенокосе. Так что это дело ему не в диковинку. Они приладили косы к древкам. Трава выросла высокая, поляна пестрела разными цветами.

– О, иван-чай разросся, – показав на гряду растений у леса, проговорил Василий, – мне очень нравится напиток из него пить.

– Да, мать собират на сушку всякого разного цвету… Но мне больше по ндраву зверобой и душица, шибко они духмяные, – заметил Максим Иванович.

– Лучше, тятя, не просто сушить, а над огнём на железном листе подвяливать листья иван-чая, тогда замечательный чай выйдет, не хуже купленного. В старину русские купцы в Англию возили его на продажу.

– Скажешь тоже – подвяливать. Нам некогда возиться, и так дел полно, – наладив косу, отец семейства начал точить её лезвие. Ритмичный звон раздался над лугом. Парни занялись своими косами, которые в селе называли также литовками.

Максим Иванович сделал широкий прокос и пошёл вперёд, трава покорно ложилась широким полукругом перед ним. Василий двинулся за ним, Артём – следом. Вжик! Вжик! Косы в умелых руках как будто сами срезали травы, словно исполняли мелодию. Солнце сияло, пели птицы. Хорошее сено будет! Взор радовался разнотравию. Тут и костёр со стройным стеблем, узкими листьями, метёлками из колосков, в которых виднелись мелкие цветки. Может быть, название этого растения родственно названию «коса», подумалось Василию. Овсяница луговая с бледно-фиолетовыми колосками. Житняк показывал свои серо-сизые, как будто мокрые, листья, покачивая узкими длинными соцветиями-колосьями. Клевер красовался красными цветами.

И, конечно, больше всего восхищал своим ароматом донник. Трава  донника радовала гордо стоящими ветвистыми стеблями, изящными листочками, длинными кистями соцветий, как будто облепленных маленькими жёлтыми бабочками. И горьковато-сладкий медовый запах…  Вася подумал, что дивная сладость – это символ красоты природы, а горчинка – напоминание о риске невозможности его возврата в своё время.

Вася заметил под скошенным кустиком клевера клубнику, нагнулся, откусил несколько красно-белых ягод. И двинулся дальше. Несмотря на возраст, Максим Иванович косил мощно и быстро. Косари дошли до сосен, повернули назад. Тело радовалось работе на свежем воздухе.