Читать интересную книгу Возраст гнева - Сергей Самаров

— Всегда попадаете? — удивился подполковник Лихачев, зачем-то трогая свою кобуру.

— В девяти случаях из десяти.

Я, конечно, беззастенчиво врал и даже не краснел при этом — просто производил нужное впечатление. При такой стрельбе даже пять попаданий считаются высшим классом. Себя как стрелка я к высшему классу не отношу. Если пару раз из десяти попаду в летящую монетку, буду доволен. Это удовлетворительный результат даже для спецназа ГРУ, не говоря уже о других спецслужбах. По более крупной мишени я, как правило, вообще не промахиваюсь. Даже во время бега или другого активного телодвижения. А моей «коронкой» является стрельба на звук — даже в темноте, даже с полностью завязанными глазами! — при такой стрельбе я обычно не промахиваюсь. Но, повторю, по более крупной мишени.

— Пистолет боевой? Не «травматика»? — поинтересовался полковник.

— Я не играю в игрушки с раннего детства. Мой отец, офицер, вытаскивал из пистолета обойму с патронами и давал его мне. Вместо игрушки. С самого раннего детства. Короче говоря, я учился ходить уже с пистолетом в руках. Маленькому двумя руками приходилось держать, помню, было тяжело. С тех пор оружие уважаю. И на службе научился вытаскивать его и применять раньше, чем это сделает противник. Следовательно, за себя я постою.

— Мы вам настоятельно рекомендуем применять оружие для самозащиты без всяких сомнений. Неприменение против вас статьи уголовного кодекса за превышение мер самозащиты мы гарантируем. Постараемся прикрыть со своей стороны. С другой стороны вас прикроет капитан Радимова, которая получит на этот счет конкретный приказ своего руководства.

Я посмотрел на капитана Саню. Она кивнула. Но меня такое уверение не убедило. Это сильно походило на ловушку со стороны ФСБ, на дешевую месть за проигранную игру в прошлом расследовании. Но капитан Саня была более категорична.

— Приказа я еще не получала, но я и без него прикрою. Понимаю, что Тим Сергеевич напрасно применять оружие не будет. У него проверенная устойчивая психика отвечающего за ситуацию человека-бойца. Он и сам за пистолет лишний раз хвататься не привык. Обычно одними руками обходится. Этого хватает в большинстве случаев. Он сам — человек-оружие. Я лично в этом имела возможность убедиться.

Казалось, она знала обо мне больше, чем я сам. И это было даже приятно. Любому мужчине нравится производить впечатление на женщин. Тем более качествами, которыми он должен гордиться по своей природе.

— Я напомню, что майор Сарафутдинов тоже был неплохим специалистом по рукопашному бою, — вмешался в разговор подполковник Лихачев. — Он даже вел занятия в секции по армейскому рукопашному бою. Людей обучал. Тем не менее его убили. Вы уже ознакомились с материалами дела по убийству Равиля Эмильевича?

Подполковник показал, что у него хорошее зрение. Наверное, мало за компьютером работает, иначе давно бы ослеп. А он сохранил острый взгляд и сумел прочитать, что написано на наклейке скоросшивателя. Папка лежала так, что нормально прочитать ее название мог только я. Капитану Радимовой для этого потребовалось бы научиться читать перевернутый текст. А подполковник Лихачев прочитал даже перевернутый и издалека.

— Как раз до вашего прихода знакомился.

— Мы надолго вас не задержим, — пообещал полковник Свекольников. — Для нас главное — предупредить вас и убедиться, что вы всерьез приняли наше предупреждение, — полковник сделал вид, что собирается встать со стула.

— Я принял всерьез. А дальше?

— Что — дальше?

— Если вы приехали с предупреждением, я предполагаю, что у вас в отношении меня есть какие-то далеко идущие планы. Вот я и спрашиваю — что дальше? Какие у вас планы в отношении меня? Я же не кукла, с которой играют другие, я привык принимать самостоятельные решения. Чтобы не получилось так, что я своими действиями сорвал ваши планы. А так может получиться.

Полковник перестал делать вид, что пытается встать.

— Вы хотите сразу обговорить все варианты?

— У вас есть варианты?

— Думаем, что вас попытаются завербовать. По нашим данным, на вас обратили серьезное внимание. К вам пришлют хороших бойцов. Скорее всего, с опытом ликвидации. Посмотрят, сможете ли вы с ними справиться. Если справитесь, вы станете реальным кандидатом на вербовку. И вас начнут обрабатывать по полной программе. Мы скромно надеемся, что вы сообразите, как следует себя вести в данной ситуации, и посоветуетесь с нами. Мы же будем к этому уже готовы. Вопросы есть?

— Естественно. Информация прямая?

— Косвенная. Но из надежного источника. И еще у нас есть предположение…

Свекольников выдержал артистическую паузу.

— Я слушаю.

— Возможно, к вам пожалуют те же люди, что убили майора Сарафутдинова. У группы вербовщиков, по нашим данным, не так много сил, хотя точно мы пока сказать не можем. И нет у них в городе большого штата хороших боевиков. Потому мы и предполагаем, что люди будут те же самые. Изучите материалы дела до мелочей. Это может вам помочь. Но имейте в виду, что это только наше предположение. Если у вас возникнут подозрения, что Сарафутдинова ликвидировали те же самые люди, что придут к вам, постарайтесь оставить в живых хотя бы одного человека для проведения следственных мероприятий. Лучше двух.

— Моя задача?

— Будет поставлена, если вы согласитесь на сотрудничество.

— На сотрудничество вслепую я, естественно, не соглашусь. Разве что устно и в ограниченных пределах. С правом на собственное решение.

— Задача полностью подходит под спецификацию военного разведчика. Сбор данных обо всей группе и конечный ее захват силами спецназа ФСБ. Вы же, кажется, знакомы с майором Репьевым? Он у нас группой местного РОСО[2] командует. С ним и будете сотрудничать. Могу дать вам номер его сотового телефона.

— Не надо. Я помню его номер. Да. Думаю, с Репьевым мы сработаемся, хотя я бы предпочел работать с солдатами спецназа ГРУ.

— Офицеры всегда подготовлены лучше солдат.

— Офицеры ФСБ никогда не бывают подготовлены лучше солдат спецназа ГРУ.

— Не будем спорить. Это операция ФСБ.

— Важна не ведомственная составляющая, а результат.

— Сейчас об этом говорить рано. Придет время, станет более контурным предмет обсуждения, тогда и обговорим. — Свекольников проявил удивительную сговорчивость.

— Договорились. — Я привстал и протянул руку сначала полковнику, потом подполковнику. Но я руку протягивал, не подтверждая договоренность, а только прощаясь с ними, то есть выпроваживая того и другого.

Они проявили несвойственную сотрудникам ФСБ сообразительность и стали прощаться с капитаном Саней. Едва за полковником с подполковником закрылась дверь, как зазвонил телефон внутренней связи Радимовой. После первых же слов капитан Саня замахала мне рукой, показывая на дверь.

— Выйти? — спросил я.

— Верните гостей…

Я послушно выглянул в коридор и умышленным кашлем, хотя кашлять не хотел, привлек к себе внимание. Мне просто не хотелось называть следаков ФСБ ни по званиям, ни по фамилиям, и потому, когда они обернулись, я, продолжая натужно кашлять, сделал знак рукой. Кашель мой прекратился, как только я занял свое почти законное место в мягком кресле, предоставив возможность старшим офицерам присесть на стулья…

Глава третья

Полковник с подполковником заняли свои еще не остывшие места, при этом посматривали вопросительно не на капитана Радимову, которая все еще разговаривала по телефону, а на меня, поскольку именно я попросил их вернуться. Наконец, хозяйка кабинета положила трубку и встала из-за стола, привлекая общее внимание. Следователи перевели взгляды на капитана Саню. Смотрел на нее и я, пытаясь угадать, что же она сообщит.

Она для начала взяла со стола папку, еще не просто не изученную, а даже толком и не просмотренную, и положила ее перед следователями ФСБ.

— Нападение на капитана частного сыска Страхова, о котором вы предупреждали, уже произошло, вчера. Может быть, именно поэтому мы с Тимом Сергеевичем так спокойно восприняли ваше сообщение. Тим Сергеевич успешно справился с тремя налетчиками и передал их в райотдел полиции. Я узнала об этом около часа назад и затребовала дело для ознакомления. Оно еще толком не оформлено. Вот это дело перед вами, вместе с фотографиями фигурантов.

— Что же вы сразу не сказали? — возмутился подполковник Лихачев. — Со Страховым все ясно. Он — «грушник», значит, «темная лошадка». А вы-то, капитан, должны понимать, что мы здесь не в куклы играем. — Леонид Юрьевич бросил в мою сторону короткий сердитый взгляд, показывая, что он запомнил мои слова.

Но я-то хорошо знал, что их куклы имеют способность стрелять, взрывать и порой бить топором по голове старушек.

— Я сначала хотела прочитать материалы и убедиться, что это дело можно передавать под ваш контроль, — капитан Саня не испугалась грозного тона подполковника. — Я не хотела подставлять под ваш «асфальтовый каток» людей, которые, возможно, к этому вопросу не причастны.