было нелепо. Ученики рассмеялись в оскал острозубой твари, которой только и оставалось, что наблюдать отражение огней светлячков в их сверкающих бивнях.
– Смешно. Вот именно. Сейчас вы чувствуете себя хозяевами ситуации, но открою вам по старой дружбе один секрет: вы хозяева каждой ситуации. Любая победа, как и неудача – ваше собственное решение. Вы сами даете неприятностям случаться в вашей жизни, винить можете только свой недостаток осознанности, и никогда – кого-то другого. Поняли?
Сияя улыбками, ученики кивнули снова.
– Так не только на охоте. Так в семье, на службе – везде и во всем. Да, у природы были на нас с вами совсем другие планы, но она не учла, что роль пушечного мяса нас, существ осознанных, не устроит. Мы с природой не только сотрудничаем, но и дискуссируем из поколения в поколение. И победа за нами. Воля. За ней всегда решающее слово. Когда волю мужчины чувствуют враги – ложатся костьми у наших ног. Когда волю чувствуют женщины – без сомнений и страха вверяют в наши надежные руки свои жизни и жизни своих детей. Когда волю чувствуют поселенцы других миров – доверяют нам судьбу целой Вселенной и сами упрашивают нас быть между ними связующими звеньями. Вашу волю, – сказал он с нажимом, – чувствую, в конце концов, я, ваш Наставник, и знаю, что вот-вот смогу вверить ваши жизни вам же, ибо вы готовы верно ими распорядиться. Большей похвалы от учителя вы не могли бы и надеяться услышать, и я хочу, чтобы вы это понимали. Вы – хозяева своей жизни и судьбы. Скажите, услышали ли вы меня?
Они закивали опять, улыбаясь от уха до уха.
– Это что за судороги?! – вскинулся Наставник и экспрессивно передразнил их кивки. Ученики засмеялись. – У вас языки отсохли, понять не могу?
– Воля, воля, воля! – громко проскандировали они захлебывающимися от возбуждения голосами. Их разрывала беспричинная, безумная радость, и половина букв просто пропадала в судорожных вдохах и попытках сдержать смех.
– Что?! – поморщился Наставник. Он подставил к уху ладонь. – Да что же это, голосовые связки зажевало?
– Воля! Воля! ВОЛЯ! – с удовольствием проорали они уже четко и оглушительно захохотали.
Ти-Цэ ни то гоготал, ни то лаял вместе со всеми, шатался от хлопков по спине и плечам товарищей и раздавал такие же во все стороны. Он чувствовал себя потрясающе, так, словно разом выпустил напряжение, которое копилось и терзало его на протяжении всей жизни. Крылья – достоинство исключительно самок, но сейчас Ти-Цэ чувствовал, что тоже смог бы взмыть в воздух – так легко и свободно он сейчас себя ощущал.
– Очень хорошо, – сказал Наставник тише, когда стих грохот смеющихся голосов. – Хорошо. Но запомните следующее: у вас сильная воля, а значит, большая власть в руках. Ни в коем случае не злоупотребляйте ей. И всегда помните, каким трудом она вам досталась. – Он строго обвел учеников взглядом. – Власть должна всегда быть заслуженной, а не восприниматься как предначертанное. Помните: в самом начале пути вы были даже меньше, чем никем. Вы знаете, какого это – спать в дерьме, отбирать еду у собратьев прямо из ртов, чтобы выжить. Каждая ваша мускула, каждая мысль, каждый вдох – вы все заслужили потом и кровью. – Наставник чуть склонил голову. – Вы прошли через многое, а в будущем – это я гарантирую – пройдете вообще через все. И именно поэтому нет существ, более достойных власти, чем вы. Другие пользуются ею, и рано или поздно находятся те, кто сдвигает их с самопровозглашенного престола. Нам же миры преподносят себя сами. Потому что все существа, – не важно, в какой части Вселенной они находятся, – чувствуют нашу волю, ответственность и готовность ее принять. Власть и контроль – великие дары, и они требуют большой осознанности. Уважайте их, пользуйтесь разумно, и никогда не забывайте о тех, за кого вы в ответе. Вы – слуги этого мира. Никогда не ставьте себя на пьедестал богов.
– Да, Наставник, – склонили головы ученики.
– Никогда не убивайте без надобности. Слушайте всех, кто хочет высказаться. И никогда не решайте конфликты силой. На обряде инициации вы будете убивать, но не потому, что вы воины. Вы защитники, и сокращаете численность имэн, которые несут угрозу вашим близким. Так?
Молодые йакиты согласились.
– Отлично.
Наставник приказал каждому взять свой щит и приготовиться. Так они и поступили: надели на руки каждый свою разящую чашу и окружили вновь подавшую мерзкий голос тварь. Имэн старался держать в поле зрения всех и сразу. Его глаза налились кровью: в звере поднималась отчаянная, безрассудная ярость загнанного в тупик животного.
– Тогда я выпускаю дичь в мир, где господствует ваша воля, – сказал Наставник. – Наведите на своей территории порядок. Ну же? Кому повезет?
Вопрос был открытый: по бешеному лицу имэн нельзя было понять, кого он заприметил в жертву. Каждая мышца Ти-Цэ натянулась от напряжения, но голову он держал в холоде.
Ну же, – рявкнул про себя Ти-Цэ, – ко мне, ублюдок.
Имэн выбрался из пут, но по велению судьбы кинулся на Ку-Ро. Сказано, правда, это было громко: за секунду до того, как когти зверя успели хотя бы всколыхнуть шерсть на его брюхе, йакит исполнил завораживающий, отработанный до автоматизма взмах разящей чашей: в одну секунду разделил щит надвое и вновь соединил уже на шее противника.
Хруст костей и хрящей, подавленный визг – и голова имэн ударилась о грудь Ку-Ро. Она упала к его ногам, а еще подергивающееся тело шмякнулось рядом. Ученики во все глаза смотрели на собрата, который, не обратив внимания на расцветающие алыми маками пятна крови на белоснежной груди, хладнокровно вышел из стойки.
– Неплохо, – хмыкнул Наставник после недолгого молчания.
В луже крови бусиной отразился первый луч старой звезды. Над джунглями медленно расцветал новый день.
Семейные узы
31
В последние дни перед обрядом инициации Наставник стал необычайно разговорчив. Пустого трепа он по-прежнему чурался, но отныне ни один, даже самый глупый вопрос учеников, заданный к месту и не к месту, не был оставлен без ответа.
Однажды в джунглях, когда они в очередной раз тренировали удары разящей чашей на съедобный дичи, один из учеников, Та-Ин, вынырнул вдруг из раздумий и спросил, есть ли хоть что-то, чего по-настоящему боится Наставник. Товарищи смерили его возмущенными взглядами: спрашивать такое у учителя! Но Наставник, недолго думая, ответил:
– Да. Своих ошибок.
– Но вы сами учите нас ошибаться, – сказал все тот же.
Наставник предостерегающе поднял ладонь:
– Это совсем другое. Вы еще только учитесь, с вас спросу нет, и лучшего учителя, чем собственные шишки, для вас и придумать нельзя. Я же на ошибки права не имею. Каждое мое слово вы принимаете за истину. Ваши ошибки принадлежат только вам, а мои – передадутся как поганые гены