руки бессмертной вцепляются в веревочную лестницу, что скинута с борта.
– Получайте, – небрежно протянула компас Дамарану выбравшаяся на палубу Сара. Глаза того загорелись.
– Сейчас проверим – не сломан ли.
– Ну даешь, Мудрец, – осклабилась Вечная. – Ты хоть раз видел, чтобы вещи древних ломались?
– Все в порядке, – возвестил магистр, успевший за это время вставить в компас кристалл. – Свою часть сделки ты выполнила. Теперь дело за нами. Прошу руки за спину.
– Чего?
– Того, – улыбнулся бессмертный. – Руки за спину и развернись – буду связывать.
– Ты же не думала, что мы позволим тебе спокойно разгуливать по кораблю? – с деланным удивлением произнесла Аника. – Тебе – богине коварства.
– Да пошли вы!
– Забываешься, – холодно проговорил Дамаран. – Те здесь не гостья, а пленница. Или связываем, или прыгай обратно за борт.
Сара быстро стрельнула глазами по сторонам. Госпожа Аника, двое магистров – Теннарий поставил к штурвалу солдата и тоже был здесь – Яр с рукой на рукояти меча, полная палуба воинов-людей. Даже Арил с друзьями, видя происходящее, потянулись за луками.
– Вяжи. Черт с тобой, – прошипела бессмертная и повернулась к Дамарану спиной, заведя назад руки.
– Не бойся, тереть не будет. Железные нити внутри. Специально для таких, как мы с тобой, шнур.
– Кляп хоть в рот не засунешь? – огрызнулась Сара.
– Как вести себя будешь. Руки есть. Ноги вместе сведи.
– Ноги тоже?
– А как же. Не дай Ярос еще лягаться начнешь.
– Урод!
– Трюм подтапливает, так что у мачты посидишь, – не обратил внимание на оскорбление магистр. – Аккуратненько примотаю. Отдыхай, дыши свежим воздухом.
– Сука!
– Кстати, о протечках, – заговорил Теннарий, равнодушно взирающий на процесс обездвиживания самозваной богини. – Нужно что-то решать. Еще один такой шторм Кит может не пережить. А к берегу нам пристать на починку теперь не получится точно. Я думаю, пока зима не закончилась стоит уйти дальше к северу – возможно джархов там нет. Либо отыщем смолу и заново проконопатим все щели, либо дождемся весны и по более спокойному морю рискнем совершить переход.
– А кто сказал, что весной оно спокойнее будет? – не согласилась госпожа Аника. – Я за то, чтобы плыть сейчас.
– И я тоже, – раздалось от мачты, где Дамаран заканчивал привязывать пленницу. – Где там яров пацан, что на куполе плавал? Он толковую мысль предлагал.
«Про меня говорит», – понял Лис. Неужели одумался? А ведь сильнее всех возмущался, когда он после шторма к вождям подходил с предложением прикрыть нос Кита пузырем.
– Арил, иди сюда, – позвал Яр.
– Говори, что хотел предложить.
– Так известно что – надуть пузырь на носу, когда шторм начнется. И удары волн на себя примет, и часть палубы от залива прикроет.
– И Киту перевернуться поможет, – закончил магистр Теннарий, который, что уж там говорить, в вопросах мореплавания разбирался гораздо лучше остальных своих спутников.
Но такая поправка не смутила Арила. Он успел хорошенько обдумать вопрос. Да, Вечный прав, с пузырем на одном из концов корабль потеряет устойчивость. Стихии станет проще его опрокинуть. Но ведь можно надувать не на палубе, а чуть выше, чтобы он, словно шапка, висел над Китом, нижним краем не доходя до киля. Ну а главное…
– Так ведь летунов у нас два, – с умным видом заявил он. – И Звездных камней тоже пара. Надуем по пузырю – один на носу, другой на корме. И повыше. Пусть поплавками висят. Такое уже опрокинешь едва ли.
Теннарий задумался. Застыл, смотря в никуда, и, кажется, даже дышать перестал. Остальные молча наблюдали за ним. Наконец, Вечный ожил.
– Получится, – кивнул он. – Должно получиться. В два пузыря прикроем почти весь корабль. И если приподнять сферы ярдов на пять, устойчивость станет даже лучше нынешней.
– Это в теории, – с сомнением покосился Дамаран на Арила. Похоже, он не верил, что такой юнец способен предложить что-то путное. И это после того, как Лис придумал толкать ветродуем летучую повозку. Обида и гордость смешались в душе парня, борясь друг с другом. Но стоило госпоже Анике произнести слова похвалы, а Яру одобрительно похлопать его по плечу, как первая в момент испарилась.
– Проверку на практике предлагаю повести до того, как свернем в открытое море.
Само собой, с магистром Теннарием спорить не стали.
* * *
Вот только на этот раз шторм пришлось ждать очень долго. Целую неделю они плыли на юг вдоль виднеющегося вдали побережья, наслаждаясь бездельем, грозящим в скором времени перерасти в скуку. Начавшие было уступать место покатым холмам горы снова сделались островерхими и высокими. Что воздух, что вода заметно потеплели. Похоже, одолев за эти дни больше тысячи миль, они попали в края того самого вечного лета, про которые рассказывалось в легенде о месте силы.
Так как расстояние до берега они держали приличное, и корабль с суши было не разглядеть, нападения морских тварей не опасались. Разве что какая случайно наткнется, а не набросится посланная специально по их души хозяевами. Ветродуй неутомимо толкал разогнанного до свиста в ушах Кита. Люди расслабленно шатались по палубе, ведя меж собой разговоры.
Но всему когда-нибудь приходит конец. Стрелка компаса, постепенно сдвигавшаяся все время пути, на восьмой день указала строго на запад. Плыть дальше на юг пропал всякий смысл, и после непродолжительного обсуждения было принято решение поворачивать в открытое море, так и не проверив задумку Арила близ берега.
И стоило им это сделать, как первой же ночью поднялся ветер, запоздало принесший шторм, оказавшийся не слабее того, что не так давно едва не потопил Кита. В этот раз в трюме спрятались все, включая госпожу Анику и Мудрейшего. Наверху остались лишь двое магистров: каждый внутри своего пузыря, и пленница, которую отвязывать от мачты не сочли нужным.
Столпившись в середке китовьего брюха, зажатые между стенок двух куполов, люди вместе с кораблем подпрыгивали на огромных волнах, с тревогой поглядывая на сочащуюся из щелей в потолке воду. Но капало только на малом, не прикрытом незримой защитой куске, и вскоре стало понятно – сильно трюм не зальет. А уж опрокидывания судна можно было и тем более не бояться – справлялись пузыри хорошо. Держать рулем Кита носом к волне было некому, но стоило очередному валу завалить их на бок, как огромные поплавки тут же выталкивали обратно, выравнивая.
Постепенно страх отступил, настроение у людей поднялось и даже зазвучали первые робкие шутки. Особенно касавшиеся воя ложной богини, чьи ругательства иногда долетали до трюма сквозь рев непогоды. К утру же всем стало ясно, что шторм, по-прежнему бушевавший снаружи, они победят. И не только этот, а любой, что