– Дурак ты, Сеня, – вклинился в его сомнения Длинный. – Вспомни, чему учили классики!
– Пржевальского не читал.
– При чем тут он? – Длинному вдруг показалось, что кто-то из них имеет плешь в образовании.
– А разве он не классик? – почти искренне удивился Саньковский.
– И что же он создал?
– Как что? Разве ты ничего не слышал о «Лошади» Пржевальского?
Приятель с неподдельной тревогой вытаращился на соучастника. Надо было срочно примирить бред сивого мерина с суровой и нищей реальностью.
– Я к тому, – осторожно начал Длинный, – что именно Пржевальский в этом бессмертном произведении указал на то, что главное не форма, а содержание. Содержанием же этой зверюги будешь ты!
Семен поморщился. Сравнение его с «содержанием» вызвало в воображении картинку открытой консервы. Самым неприятным было то, что послушная килька под томатным соусом и была «содержанием».
– Тебе запах не нравится, да? – участливо спросил Длинный, заметив гримасу.
Саньковский втянул воздух и кивнул. Пахло в самом деле ужасно.
– Ничего, скоро он покажется тебе родным.
– Слышишь, ты! – Семен обернулся и в глазах злой сталью сверкнула обида. – Ты не опасаешься за свое здоровье, когда я учую твой родной запах? Потом, а?
Длинный побледнел и решил впредь регулярно пользоваться дезодорантом и прикусывать язык. Шутить с идиотом – то же самое, что играть с огнем.
– Ладно тебе, – пробормотал он, – обтяпаем это дельце быстренько, ты и принюхаться не успеешь... Димка!
– Здесь, – раздался голос из ближайших кустов.
– Все нормально?
– Да кому после семи вечера это вонючее зверье надо?
– Ты потише там. На всякий случай, – посоветовал приятель и сплюнул три раза через левое плечо. – Ну, начнем, а?
– Как ты себе это представляешь? – Семен долго ждал подходящего момента для этого вопроса.
Этой фантастики Длинный себе вообще не представлял, но присутствия духа не потерял и напомнил приятелю теорию:
– Элементарно. Я открываю замок. Ты заходишь в клетку и... хм, производишь обмен. Трассу возвращения мы наметили. Я с Димкой беру то, что от тебя останется, а ты тигром идешь за нами. Элементарно.
– Эле-мент-арно-о, – передразнил Саньковский. – А как я произведу обмен? Ведь я должен с ним соприкоснуться!!!
– Стукнешь его по морде и дело с концом...
– Предварительно я должен испугаться, а ведь даже ты его не боишься!
– Тьфу, черт! Мастер ты создавать проблемы на ровном месте...
– Не я один.
– Что же делать?
– Напугай меня, ха-ха!
– Гав!
Тигр забился в дальний угол клетки.
– Я же просил меня, а не его.
Длинный сплюнул один раз и прямо перед собой. Проблема начала казаться неразрешимой.
– Димка, иди сюда. Надо подумать.
Над тем, как разбудить в тигре зверя, было решено поразмыслить в ближайшем пивбаре.
– Значит, он должен на тебя напасть, так?
– Логично, но мне бы этого не хотелось.
– Почему? – поразился такой непоследовательности Длинный.
– А вдруг укусит?
– Может, у него и зубов-то нет, – подал голос Самохин.
– Не мели чушь, – оборвал его Длинный. – Мы Семена должны пугать, а не успокаивать.
– Но если он уже боится, что его могут укусить, то полдела сделано.
– А как заставить тигра напасть?
– Может, хвост поджечь?
– Ты предложи еще к нему консервную банку привязать!
– Из-под килек в томатном соусе, – хмуро буркнул непонятное Саньковский.
– Тогда сами думайте, а я в туалет схожу. Пиво дает о себе знать.
Длинный задумчиво проводил Самохина взглядом, а затем неожиданно метнулся к прилавку и вернулся с двумя бокалами пива.
– Пей! – пена шлепнулась на стол перед Семеном.
– Зачем? У меня живот уже как бурдюк.
– Вот и хорошо. Пей!
– Не буду!
– Кретин, ты знаешь, как животные отмечают свою территорию?
– Пивом, что ли? – удивился новому в зоологии Семен.
– Боже мой, неужели нет предела человеческой тупости?! – поднял очи горе Длинный и пояснил, вытаращив белки на приятеля. – Выпьешь, а потом зайдешь в клетку к тигру и отметишь свою территорию, понял?
– Ты обалдел!!!
– У тебя есть идея получше? Нет? Пей! Он будет просто обязан возмутиться такой наглости и проучить нахала! Пей! Это у них самый основной инстинкт! – авторитетно закончил Длинный.
Как бы ни хотелось Саньковскому иметь дело с основными инстинктами, он присосался к бокалу с видом приговоренного к смертной казни через растерзание. Скорей бы все уже осталось позади!..
***
Ужасно болел нос. Во всем теле ощущалось неясное томление. Было довольно трудно понять – усталость ли это или весенняя тяга к «брачным играм».
«Надо же было так съездить по собственной... пардон, временно арендованной морде!»
– Как здоровье, витязь в тигровой шкуре? – выдал Димка заранее заготовленный экспромт, поднимая с приятелем тело Семена.
– Р-ряу!
– Неужели обмен не удался? – встревожился Длинный, роняя верхнюю половину туловища.
Голова имени Саньковского глухо стукнулась о дно клетки.
«Вот сейчас за такое обращение с моим телом сожру обоих, подожду, пока тигр очухается и – до свиданья! И тигры сыты, и жены целы...»
– Но-но, не балуй, – воспользовавшись временной беспомощностью Семена, Длинный затянул на тигриной морде брючный ремень. – Вот теперь адаптируйся!
«Сожру, непременно сожру сволочей! За издевательство над человеком и животным! – окончательно решился Саньковский и попытался сбросить ремень, но тигр был стар и когти ни к черту не годились. – Потом сожру!»
– Идем, что ли? – спросил Самохин, держа чужие ноги в руках.
– Я думаю, нужно подождать, пока Семен придет в себя... или в тигра. На всякий случай я прихватил с собой хлороформ, – ответил Длинный.
«Тоже правильно, – подумал Саньковский. – А я сразу – жрать...»
Тигр в Семеновой шкуре начал подавать недвусмысленные признаки жизни и у друзей не осталось сомнений, что обмен удался. Они улыбнулись друг другу и тигру. Теперь осталось расколоть последний орешек.
Двухэтажный орешек «Дормидонтыч» ждал их.
***
Пятница, 27 мая 1994 года.
За прошедшие годы внук Варвары Моисеевны Славик Крейдман превратился из малолетнего, но подающего надежды хулигана, в угловатого подростка с бабкиным носом. «Даже трава растет...» – печально заметила по этому поводу Жулькина хозяйка в письме к Наталье Семеновне. На это та безошибочно отреагировала в том смысле, что пока мал золотарь, то и не воняет...
Короче говоря, Славик по мере полового созревания перешел со жвачки и пепси-колы к напиткам и закускам более дорогостоящим. Совершив этот шаг, идущий вразрез с выбором нового поколения, он всерьез начал задумываться об источниках доходов более сейсмоустойчивых, нежели карманы родственников.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});