Все вокруг было занято стульями и циновками, на которых храпели китайцы с желтыми лицами, накурившиеся опиума, и столами, за которыми сидели уродливые малайцы с оливковой кожей и черными зубами, и полуголые даяки, с медными кольцами на руках и ногах, вооруженные парангами, ужасными ножами в полметра длиной, которыми, вероятно, отрезали немало голов в дремучих южных лесах. Одни жевали бетель, сплевывая на пол, другие опустошали огромные кувшины пальмового вина или рисовой водки, третьи курили длинные трубки с опиумом.
«Гм! – пробормотал наш знакомый, потроша кота. – Какие гнусные рожи! Не понимаю, как этот мошенник Джеймс Брук справляется с такими разбойниками. Он должно быть, сам отъявленный бандит, если…»
Короткий свист, раздавшийся снаружи, прервал его на полуслове.
– Ото!.. – воскликнул он. И, приложив два пальца к губам, ответил на этот свист.
– Сеньор! – выскочил трактирщик, жаривший только что убитую собаку.
– Чтоб твой Конфуций тебя повесил!
– Вы звали, мсье?
– Молчи. Жарь свою собаку и оставь меня в покое.
Мускулистый плотный индиец, почти голый, с шелковым арканом вокруг пояса и крисом, висящим на боку, вошел, обводя помещение большими черными глазами. Наш знакомец, который в это время обсасывал кошачью лапку, поманил его к себе.
– Каммамури!
Быстрый знак индийца, сопровождающийся многозначительным взглядом, остановил его.
«Какая-то опасность, – пробормотал он. – Надо быть начеку».
Индиец, немного поколебавшись, уселся напротив него. Подбежал хозяин харчевни.
– Стакан пальмового вина!
– А что-нибудь закусить?
– Твой хвост, – сказал индиец, смеясь.
Китаец повернулся, скорчив недовольную мину, и велел слуге принести кувшин пальмового вина.
– За тобой следят? – еле слышно спросил сидящий напротив посетитель, продолжая жевать.
Индиец утвердительно кивнул и громко сказал:
– Приятного аппетита, сударь.
– Я не ел целые сутки, мой дорогой, – отвечал бравый Янес, верный друг Тигра Малайзии.
– Приехали издалека?
– Из Европы. Эй, трактирщик из преисподней, еще немного пальмового вина!
– Если не возражаете, я угощу вас своим, – сказал Каммамури.
– Благодарю, юноша. Садись со мной рядом и помоги мне расправиться со всей этой снедью.
Маратх не заставил себя упрашивать, сел рядом с португальцем и принялся за еду.
– Мы можем поговорить, – сказал Янес через некоторое время. – Никто теперь не заподозрит, что мы старые друзья. Итак, все спаслись?
– Все, господин Янес, – отвечал Каммамури. – Еще до зари, через час после вашего ухода, мы покинули берег и укрылись на большом болоте. Раджа послал солдат прочесывать устье реки, но им не удалось найти наш след.
– Нам очень повезло, что мы спаслись от раджи.
– Еще минута – и мы взлетели бы на воздух всем скопом. Наше счастье, что ночь была так темна, что эти разбойники не заметили нас, когда мы плыли к берегу.
– Бедная Ада, должно быть, натерпелась?
– Вовсе нет, господин Янес. С помощью Самбильонга я легко смог переправить ее на берег.
– А где сейчас Сандокан?
– В восьми милях отсюда, в чаще леса.
– Значит, он в безопасности?
– Не знаю. Я видел, как солдаты раджи кружат там.
– Дьявол!
– А вы, вам грозит опасность?
– Мне? Да кому же в голову придет заподозрить во мне пирата! Я белый, европеец!
– Однако будьте начеку, господин Янес. Раджа, должно быть, очень хитер.
– Знаю, но мы похитрее его.
– Вы ничего не узнали о Тремал Найке?
– Ничего, Каммамури. Я кое-кого расспросил, но безрезультатно.
– Бедный хозяин, – прошептал Каммамури.
– Мы спасем его, обещаю тебе, – сказал Янес. – Сегодня же вечером я примусь за дело.
– Что вы собираетесь предпринять?
– Постараюсь проникнуть к радже и, если удастся, стать его другом.
– А как?
– У меня есть идея и, кажется, хорошая. Я устрою скандал, подниму шум, затею где-нибудь потасовку, чтобы быть арестованным солдатами раджи.
– А потом?
– Потом я сочиню какую-нибудь трогательную историю и выдам себя за знатного лорда, за баронета. Будь уверен, это прекрасная идея! Мы славно позабавимся!
– А что делать мне?
– Ничего, мой дорогой маратх. Отправляйся прямиком к Сандокану и скажи ему, что все идет, как нельзя лучше. Завтра, тем не менее, приходи и слоняйся поблизости от дома раджи. Возможно, ты мне понадобишься.
Маратх поднялся.
– Еще мгновение, – сказал Янес, вытаскивая из кармана увесистый кошелек и протягивая ему.
– Что мне делать с этим?
– Чтобы осуществить мой проект, у меня не должно быть в кармане ни гроша. Дай-ка мне еще и твой крис, который ничего не стоит, а взамен возьми мой – на нем слишком много золота и алмазов. Эй горе-трактирщик, еще шесть бутылок испанского вина!
– Вы хотите напиться вдрызг? – спросил Каммамури.
– Предоставь это мне, и увидишь. Прощай, мой дорогой!
Индиец бросил на стол шиллинг и вышел. А португалец принялся откупоривать бутылки, которые стоили не меньше двух фунтов стерлингов каждая. Он выпил два или три стакана, а остальное отдал малайцам, которые сидели рядом. Они долго не могли прийти в себя от такого великодушия европейца.
– Эй трактирщик! – снова закричал португалец. – Принеси-ка еще вина и чего-нибудь повкуснее.
Китаец, страшно довольный таким выгодным посетителем и умоляя в душе доброго Будду посылать ему каждый день таких же, принес новые бутылки и блюдо ласточкиных гнезд, приправленных уксусом и солью, – кушанье, доступное только богачам.
Португалец, хоть и поел уже за двоих, снова принялся работать зубами, не забывая пить и угощать всех соседей вокруг.
Когда он закончил, солнце уже зашло и в харчевне зажгли большие лампы, которые лили на пьянчуг бледный свет, делавший их желтые лица почти зелеными.
Янес закурил, проверил курки своих пистолетов и поднялся, бормоча:
– Уходим, дружище, уходим. Трактирщик сейчас поднимет дьявольский шум, но я устрою ему еще больший. Сбегутся солдаты раджи, и я буду арестован. Сандокан, я уверен, не придумал бы плана лучше.
Он выпустил в воздух два-три кольца дыма и спокойно направился к двери. Он уже собирался перешагнуть порог, когда почувствовали, что его схватили за рукав.
– Мсье! – раздался голос.
Янес обернулся, нахмурившись, и оказался лицом к лицу с хозяином харчевни.
– Что тебе, мошенник? – спросил он, притворившись оскорбленным.
– Счет, сеньор.
– Какой счет?
– Вы мне не заплатили, милорд. Вы должны мне три фунта, семь шиллингов и четыре пенса.
– Убирайся к дьяволу! ВВо всех моих десяти карманах нет ни гроша.
Китаец из желтого стал совершенно серым.