– Кэп мой друг. – мрачно ответила Трицитиана.
– Друг? Знаю я, какой он тебе друг… – зашипела женщина и совершенно безумно захохотала. – Я все про вас знаю! Он был твоим любовником! Ты не смогла простить Саргану, что он выбрал меня и убила! А эту маленькую мразь подобрала, чтобы она ночью перерезала мне горло. Я все поняла! Я тебя раскусила!
Трица медленно поднялась во весь свой рост и положила руку на рукоять ножа дядюшки Чуряя.
– Ты обезумела от горя, – угрожающим тоном произнесла арт-три. – Ты не соображаешь, что несешь. Потеря капитана Саргана тяжела для всех нас, но нужно взять себя в руки.
– Будь ты проклята! – рявкнула Марико и, схватив с земли седло, направилась к своей лошадке. – Будьте все вы прокляты! Подохните в мучениях! Пусть ваши глаза сожрут мухи!
Наблюдая за драматической сценой, разыгрывающейся в лесном овраге, Кошель раскурил трубку, выпустил в черное небо струйку ароматного дыма и, достав из кошелька три монеты, кинул их в кружку. Кружка обошла всех троих гномов, и каждый положил в нее три монеты.
Аргилай морщась от боли в паху с трудом поднялся на ноги и сделал шаг в сторону Марико.
– Куда ты? – испуганно спросил юноша, протягивая руки в сторону женщины.
– Не подходи ко мне! – взвизгнула Марико, отскакивая в сторону. – Ты заодно с этой мразью!
– С которой из них? – уточнил Аргилай, а затем, с мольбой в голосе попросил. – Не уходи, в лесу тебя убьют косолапые.
– А здесь меня убьет рыжая тварь! – парировала женщина.
Лаи в отчаянии схватился руками за голову, взъерошил свои длинные, давно не мытые волосы и повернулся к Трице.
– Останови ее! – взмолился юноша.
Трицитиана неторопливо убрала в седельную сумку моток ниток с иголкой, которыми зашивала порез Лисе и произнесла с безразличием в голосе:
– Пусть идет своей дорогой.
– Как это идет? – испугался Аргилай. – Мы не можем отпустить ее одну. Марико наш друг! Одна из нас!
– Человек имеет право распоряжаться своей жизнью до самого конца. – пожала плечами наемница.
– Но Марико обезумела! – с жаром произнес Аргилай. – Она не понимает, что творит. Почему тебе плевать на нее?
– Я все сказала. – тоном, не терпящим возражений, ответила наемница. – Иди спать. Остаток ночи дежурю я.
– Марико наш друг. – твердо повторил Лаи. – Она потеряла самого близкого человека, ей нужна помощь, ей нужна поддержка. Как можно быть настолько безразличной?
Трицитиана несколько долгих мгновений буравила юношу своим тяжелым ледяным взглядом. Тот выдержал и не отвел глаза. Наемница вздохнула и ответила:
– Друг для меня тот, кто гребет со мной в одну сторону, а не пытается пробить днище лодки на опасных порогах. Я никого не держу. Не нравится плыть со мной – добро пожаловать за борт. Могу даже весло подарить на прощание. – закончила она, подняла с земли свой шерстяной плащ и отправилась на вершину холма нести вахту.
Марико вскочила в седло, ударила кобылу пятками и, не прощаясь, понеслась прочь по мокрому осеннему лесу. Через минуту о красивой женщине осталась лишь воспоминания, затихающий топот вдали и шрам на руке Лисы.
Аргилай еще некоторое время стоял в растерянности посреди оврага, а затем завернулся в черный меховой плащ и присел на седельные сумки.
Гном Нюх сгреб кружку с монетами и высыпал содержимое себе в кошелек на поясе.
– Я же сказал, что уедет. – с довольным видом сообщил он, затягивая завязки на кошельке.
Два других гука, что-то недовольно заворчали себе в бороды.
Следующий день встретил поредевший отряд низким серым небом и непрекращающимся дождем. Копыта лошадей вязли в размокшей земле, ноги путников скользили и хлюпали при каждом шаге. Настроение было под стать погоде.
Прикрывшись медвежьей шкурой Аргилай шел рядом с Упрямцем. Шкура промокла и в разы отяжелела от впитавшейся в нее влаги, но все равно продолжала греть. Босые ноги немели от холода, а зубы выбивали барабанную дробь. А вот Лиса, укутанная в такую же шкуру, так же шла босиком, но казалось, совсем не мерзла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Далеко еще? – тихо спросил юноша, сплевывая воду, текшую по лицу.
– Река Альба в предгорьях широка и быстра, полна опасных порогов и глубоких омутов. Переплыть ее можно только в одном месте. – так же тихо ответил Нюх. – Уже скоро мы туда доберемся.
– Переплыть? – с нарастающей паникой, переспросил Лаи. – Я думал, мы идем к броду.
– Нет, брода нет. – ответил гном, то и дело, оглядываясь по сторонам и старательно прислушиваясь.
– Что тебя беспокоит? – обеспокоенно спросила Трицитиана, чувствуя встревоженность гука и морщась от дождя.
– Не пойму, но чуйка бьет тревогу. – Нюх указал на свое мягкое место пониже спины. – Упаковывайте вещи, – велел гном. – И привязывайте все к седлам. Скоро нам предстоит плыть.
Могучая река Альба, питаемая тысячами ручьев, стекающих с Пепельных гор, быстро разливалась, и несла свои темные ледяные осенние воды к далекому морю.
Отряд остановился на заболоченном берегу, что пологим глиняным склоном, сбегал к кромке воды. На противоположном берегу, простиралась равнина, покрытая жухлой травой и редкими низкорослыми деревьями. А дальше величественно поднимались высокие серые горы, что звались Пепельные. Мрачное впечатление наводили сейчас они. Вершины исчезали в черных грозовых тучах, а сильный ветер дувший со стороны гор, предвещал ухудшение и без того мерзкой погоды.
– Кто уже промок – воды не боится. – подбодрил себя Аргилай и повел Упрямца под уздцы к воде.
С громким всплеском из реки, во весь свой могучий рост, поднялся человек в черной медвежьей шкуре. В руках он держал натянутый лук. За ним из-под воды появилось еще несколько таких же вооруженных бойцов.
– Бурить твои шахты, – испуганно выругался Нюх. – Засада!
Два десятка луков и несколько наконечников копий угрожающе нацелились на отряд. Вода ручьями стекала по черным медвежьим шкурам, блестела на бледных замерших лицах, покрытых синими размазанными татуировками.
Трицитиана отреагировала первой. Наемница вышла вперед, ударила себя кулаком в грудь и громко, с вызовом выкрикнула длинную фразу на варварском наречии.
Несколько долгих мгновений ничего не происходило, но затем, из воды на берег выбрался рослый могучий мужчина. Воин тоже ударил себя кулаком в грудь и ответил зычным басом:
– Мэн курумта фаром!
Лиса впервые за долгое время подняла взгляд и теперь во все глаза смотрела то свою хозяйку, то на своего бывшего соплеменника.
– Что он сказал? – в недоумении переспросил Аргилай у гномов.
– Мэр карама притом. – с охотой повторил Бипа. – У меня отличный слух. – заверил гук.
– Да нет же, – буркнул Кошель. – Он сказал: мэн курумта фаром. А ты Бипа, когда из шахты выходишь – остатки породы из ушей вытряхивай.
– А что, а что это значит то? – взволнованно уточнил юноша, переводя взгляд с одного ворчливого гука, на другого. – Можете перевести?
– Ну а мы почем знаем!? – удивились гномы. – В варварском наречие не кумекаем.
– Разговор о поединке. – пояснил Нюх, который до побелевших костяшек сжимал в руке свой кинжал. Все остальное оружие путники крайне не вовремя упаковали и прикрутили к седлам, чтобы не утопить во время переправы через реку.
– И блохе ясно, что о поединке. – обиделся Бипа. – Дылда спросил о переводе.
Могучий варвар расстегнул увесистую кованую фибулу в виде оскаленной медвежий морды и его черный меховой плащ упал на берег. Воин взял в одну руку топор, а в другую – большой круглый щит. За поясом у мужчины виднелся второй топор.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Дайте кинжал! – попросила Трицитиана не оборачиваясь к своему отряду и протянула руку.
Нюх моментально вложил рукоять своего кинжала в ладонь наемницы. Та с благодарностью кивнула и произнесла:
– Когда войду в реку – хватайте лошадей и плывите за мной.
– Заметано. – кивнул гном.
Арт-три с хрустом размяла шею и вышла навстречу противнику с кинжалом в одной руке и ножом дядюшки Чуряя в другой. Варвар смерил противницу взглядом, усмехнулся и, повернувшись к своим войнам, издал боевой клич. Сыны Черного Медведя вскинули свое оружие над головой и ответили своему лидеру единым криком.