Возле очередного перекрёстка, освящённого фонарём, Женька остановился и растерянно забормотал:
– Ничего, ровным счётом, не понимаю. Наша аллея разделяется сразу на три. Не помню такого…. Да, надо малость покумекать. Может, рвануть по правой? Она же, как я понимаю, отклоняется к северу? Чёрт, и звёзды, как назло, скрылись за тучами…. Что скажешь, командир?
– Если нас интересует северная оконечность парка, то я бы свернул на левую аллейку, – насмешливо посоветовал Артём и насторожился: – Что это такое шуршит? Местные злые собаки вышли на ночную прогулку?
– Сейчас узнаем, – извлекая из кармана спортивной куртки булыжник, пообещал Хантер. – Я бы им настоятельно рекомендовал – предусмотрительно обойти данный перекрёсток стороной….
Раздвинулись кусты декоративной бузины и на дорожке аллеи возникли два тёмных человеческих силуэта.
– Эй, бродяги, стоять на месте! – грозно велел хриплый голос. – Стреляю без предупреждения!
– Стоим, стоим, – заговорщицки подмигнув Артёму, тоненьким голоском залебезил Хантер. – Добрые дяденьки, только, пожалуйста, не стреляйте! Умоляю вас…
Две приземистые фигуры вошли в светло-жёлтый круг, очерченный парковым фонарём.
«Обыкновенная приблатнённая шпана, ничего серьёзного и опасного», – облегчённо выдохнул внутренний голос. – «Таких несимпатичных ребятишек, как и всеядных помоечных крыс, можно встретить практически в любой точке нашей прекрасной планеты. Самые живучие видовые особи, как ни крути…. Что касается этой конкретной парочки. Тот, что пониже, с широкой мордой, украшенной кривым багровым шрамом, явный англосакс. А его товарищ – по нелёгкой жизненной стезе – является классическим негром. То бишь, афроангличанином, выражаясь политкорректно…. Да, прав был незабвенный инспектор Мегрэ, утверждавший, что преступному миру полностью чужда межрасовая нетерпимость…».
Хантер же – между тем – продолжил вдохновлёно лицедействовать, заявив:
– Мне ужасно страшно, неуютно и очень хочется писать…. Вам, уважаемые дяденьки, наверно, нужны наши толстые кошельки, наручные часы и модные телефонные трубки?
– Догадливый ты малый, как я посмотрю, – довольно хохотнул англосакс. – Люблю иметь дело с такими послушными и понятливыми мальчиками…
– Я рад, что вы рады, – совершенно серьёзно заверил Женька. – Только, вот, дяденьки…. Нестыковочка намечается. Вы обещались – при попытке к бегству – пристрелить. Обещали? Но где же, собственно, пистолет? Почему не вижу? Один ерундовый ножичек на двоих. Фи…. Нехорошо маленьких обманывать, право слово. Грех это…
– Не понял! – демонстрируя солидный тесак самого устрашающего вида, возмутился негр. – Ты, выродок белобрысый, издеваешься над нами?
– Что же тут непонятного? – Хантер резко махнул рукой. – Это тебе, дядя, за «выродка». Чтобы длинный язык не распускал – почём зря. Харя гуталиновая…
По ночному лондонскому парку разносился бодрый перестук каблуков – это испуганный англосакс удирал, не разбирая дороги, со всех ног. Его же чернокожий товарищ, пристроив лохматую голову в кровавую лужу, неуклюже скорчился – под фонарём – на асфальте аллеи.
– Надеюсь, разгильдяй, не перестарался? – слегка поморщился Артём. – И без твоего булыжника справились бы. Надавали бы наглецам по физиономиям и почкам – безо всякого кровопускания. Нет же, надо было обязательно покрасоваться, демонстрируя всему окружающему миру – стальные нервы и потрясающую меткость. Мальчишка сопливый, блин английский, парковый…
– Живой он, Артём Петрович, живой, – склоняясь над неподвижным телом, виноватым голосом сообщил Женька. – Тоненькая жилка на шее – в такт пульсу – размеренно подрагивает. Ничего страшного не случилось. Оклемается, придёт в себя и отползёт – по направлению к родимому дому. Сейчас я ему рану заклею пластырем. Ерунда, трупом здесь и не пахнет. Через пару-тройку суток данный индивидуум полностью восстановится и снова выйдет на разбойничий промысел. Бродячие собаки, они на удивление живучие создания.
– А кровь? Здесь уже целая лужа скопилась. Потом, когда фигурант придёт в сознание и займётся эвакуацией, на асфальте образуется характерная красно-бурая дорожка…. Оно нам надо, старший лейтенант? С раннего утра бдительные английские прохожие позвонят – куда следует. Полиция приедет, начнёт копать, дотошно изучит записи всех камер уличного видеонаблюдения…
Сверкнула очередная разлапистая молния, длинно и насмешливо пророкотал гром, раздались частые шлепки. Это первые дождевые капли встретились с листьями парковых деревьев.
– Вот, господин подполковник, поднятый вами вопрос – сам собой – успешно разрешился, – многозначительно хмыкнув, заявил Хантер. – Сильный дождь, как утверждают авторитетные поэты, способен скрыть-смыть все следы.
Они – быстрым шагом – двинулись дальше по левой аллее. Женька, шедший первым, негромко напевал:
– А дождь – всё льёт и льёт. И помощи не просит. Звенящую метлу зажав в своей горсти. Он драит тротуар – как палубу матросик. И мокрый тротуар – как палуба – блестит…
А коварный дождь, не успев толком начаться, тут же и прекратился. Даже звёзды – сквозь прорехи в рваных ночных облаках – принялись весело и непринуждённо перемигиваться.
– Ничего, новые тучи подойдут. Никуда не денутся, – уверял оптимистично настроенный Хантер. – Ветер-то, слава Богу, усиливается…
Они, ловко перемахнув через аккуратно-подстриженную живую изгородь, упёрлись в деревянную стенку какого-то хлипкого строения.
– Это – садовый навес, – пояснил Женька. – Внутри хранятся всякие лопаты, грабли, мётла и мешки с разными удобрениями. А из-за правого угла данного сооружения очень удобно наблюдать за домом Уилшеров. Держи, командир бинокль.
Артём осторожно выглянул из-за угла и для начала осмотрелся, не прибегая к помощи предложенного оптического прибора.
«Странное дело, честное слово!», – известил впечатлительный внутренний голос. – «Мы, братец, сейчас находимся практически в центре Лондона, а складывается устойчивое впечатление, что случайно оказались в английской пасторальной глубинке. Типичная такая британская деревушка, каких мы с тобой насмотрелись вдоволь. Как это – где насмотрелись? Конечно же, по телевизору. Помнишь, года полтора назад по Пятому каналу показывали длиннющий сериал – «Чисто английское убийство? Там ещё головастый и наблюдательный инспектор Барнаби расследовал всяческие преступления, совершённые в сельской местности? Ладно, теперь – по делу…. Рядом с садовым навесом располагается почтенная и солидная яблоня. Да, знатно на ней плодов завязалось! Даже слегка завидно. Только, судя по всему, это какой-то поздний сорт, типа нашей русской «Антоновки». Дай Бог, если яблоки окончательно созреют только к середине октября месяца. Сейчас, наверное, страшная кислятина…. Вдоль широкой песчаной дорожки, ведущей к коттеджу, на низеньких столбиках расположены маломощные лампочки, дающие, впрочем, вполне достаточное количество света. Наблюдаю плодово-ягодные кустарники – смородина, крыжовник, облепиха. Имеются и длинные клубничные грядки. Интересно, а на фига нужна загородная ферма, если и здесь много чего растёт? Странные люди, право…. Ах, да, на даче трудолюбивые Уилшеры выращивают породистых кроликов, которых, скорее всего, содержать в городской черте нельзя. Мол, строгие консервативные английские законы запрещают…. Сам дом? Обыкновенный коттедж под тёмно-красной черепичной крышей. Сложен из коричневого кирпича с шершаво-неровной облицовочной поверхностью. А печная (каминная?), труба, как и в большинстве английских и американских загородных домов, пристроена с торца. То есть, не проходит непосредственно через крышу. С одной стороны, это позволяет обеспечить целостность кровли. А, с другой, часть печного тепла нагревает наружный воздух. Как-то данный факт не вяжется – с хвалёной английской бережливость…. А теперь, пожалуй, настал черёд мощной оптики…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});