чипов. Я не хуже их и буду главой Семьи.
— Ну, придурок! Ты что же с собой сделал? — Вир с состраданием посмотрела на него. — Ты что сотворил?
Рамсей стиснул руки в кулаки, но ответил:
— Ты стала интересоваться мной? Хорошо, я скажу. Я изменил свой мозг чипами, сразу, когда не смог учится в школе доримов. Теперь я лучший в Семье!
— Ты просто лентяй. Это какой же дурак посоветовал тебе изменить свой мозг?! Кто?
— Кто? — Рамсей потёр лоб и опять охнул от сильной головной боли, которая накатывала волнами. — Не помню. Какая разница?!
Вир почувствовала его боль и более того поняла, что это не просто боль, а какой-то запрет, который чипы превращают в боль. Как же ему помочь? (Может чипы реагируют не только на мысли, но и на слова экзогенные по отношению к приказам-запретам?)
— Действительно, тебе надо думать, как восстановить отношения с Семьёй. Должен же ты добиться прощения у отца!
— Что?! — он ошеломлённо уставился на неё, потом усмехнулся. — Я не ошибся в тебе. Ты лучше всех моих женщин! Ты думаешь о Семье. Не волнуйся, скоро отец поймёт, что зря обижается на меня. Не понимаю, почему?
Она не выдержала и брякнула ему в лицо правду.
— Потому, что по твоей вине погибли братья.
— Глупости, это было случайностью, — он фыркнул, но его брови выдали его, занавесив его глаза.
— Не свисти! — резко остановила его она. — Ты хоть себе-то не ври.
— Нет, с тобой невозможно говорить! Повторяю, я не хотел их убивать, просто всё пошло не так, как я планировал. Это Рэйнер изображал из себя спасителя, я — не дорим, — он нахмурился, так как головная боль опять не позволила ему даже сказать, что он хотел.
— Ты завидовал Рэйнеру, потому что о нём грезили женщины? — она спросила и покраснела, поняв, что ревнует короля к прошлому.
— Ерунда! Все кому он нравился, потом были моими женщинами. Он же оставлял их. Ненормальный, он искал избранницу сердца. Избранница! Ф-ф! У всех моих знакомых — нормальные семьи и никаких избранников. Сказки всё это.
— Если твой брат так долго искал, то не сказки.
— Глупости! Он вечно нормальную физиологию путал с мечтами.
— Каждый имеет право на выбор. Кто-то ищет деньги, кто-то…
— Дура! — рявкнул Рамсей. — Всё решает семья! Избранница… Ха! Я сам слышал, как отец велел Лилдах выбрать Семью Ройстан. Ты что не поняла, что вы, женщины, нужны для нашего удовольствия и рождения детей. Такие как Лилдах давали ещё больше.
— Придурок! — обозлилась Вир, вспомнив споры с однокурсниками, считавшими, что любви нет. — Лилдах тоже мечтала об избраннике.
— Нет! Ей нужны были только её больные фантазии. Да и брат не лучше. Скажи, зачем избранница, если главное в жизни — это власть?
— Ему нужна была не власть, — покраснев, прошептала Вир. — Он мечтал о большем.
Король от волнения перестал дышать, а оба дорима, мысленно влупили ему подзатыльник, чтобы он не начал грезить. Рамсей, осмотрев её, хмыкнул, он не понимал, о чём она говорит.
— С чего это ты так разволновалась?
— У тебя есть деньги, но они не принесли тебе друзей. Будет власть… и что? Ты станешь счастливым?
Брат короля презрительно изогнул губы.
— Власть — это всё! Причём тут счастье? Отец Лилдах, всем говорил, что обожает дочь, и что? Любил, но приказал Фарах сделать свою дочь покорной. Никаких чувств, только расчёт! Вот ей добавили кое-что в еду. Увы, всё пошло не так, как он планировал.
— Врёшь! — она не могла поверить, что со знатной дамой могли так обходиться. — Врёшь, она — дочь Царствующей Семьи!
— Было-было! Зачем мне лгать?! Я сам слышал, как кто-то из целителей Фарах говорил об препаратах для Лилдах.
— Глупости! Может это были лекарства, и возможно её отец об этом не знал, — Вир встревоженно уставилась на него. — Что за препараты?
Кнут тронул Рэя: «Король, а ведь наша малышка, права. Неужели отец мог отдать такой приказ?» Рэй нахмурился, он также не мог в такое поверить и мысленно пробормотал: «Надо будет разобраться. Ребята, если бы вы знали, как мне не хочется связываться с этой семьёй!»
— Ну что ты замолчал? — рассердилась Вир.
Рамсей сжал кулаки, его память подняла пережитую горечь обиды.
— Я бы мог её защитить, а она мне отказала. Предательница!
— А почему её отец не выдал её замуж за кого-то из Фарах?
— Ты что, идиотка?! Только наша Семья давала Улему возможность влиять на Восточный Лаям. Фарах… Да, кому нужны эти файхи[20]?
Вир прикусила губу. В политике она не разбиралась и соображала, как закончить разговор и сбежать. Неожиданно Рамсей прохрипел:
— Да-а, так… Кусай губы… — он впился в неё взглядом. — Иди ко мне! Я хочу стонать в твоих объятьях, как тот, с кем ты была во сне. Я помню, как твои губы ласкали его. Марф, ты такая смелая… более того, ты неистовая. Хочу это испытать.
— Что? — она опешила. — Очнись!
— Я смогу… Смогу заставить тебя кусать губы от страсти, как тот. Я позволю тебе всё, тот же позволил. Я помню, ты кусала его тело, и тот рычал от восторга… Я тоже хочу это пережить… м-м-м…
Рамсея был, как в бреду, что-то бормотал, облизывал губы, когти на руках то появлялись, то втягивались. Она попятилась, а Рамсей закрыл глаза, обнял себя за плечи и… застонал.
Доримы озадаченно переглянулись, брат короля походил на опьянённого наркотиками. Рэй успел опять прикоснуться к сознанию брата и оторопел, не только в височную долю, но и в другие отделы мозга были введены несколько чипов. Эту информацию он передал своим друзьям и почувствовал, что они, так же, как и он, начали обдумывать действия, потом объединились и попытались затормозить прохождение сигналов от чипов.
Рамсей, что-то почувствовал, и очнулся.
— А-а! Ты пытаешься воздействовать на меня?! Не сможешь. Никто не сможет!
— Ты мне на фиг не нужен! Ты бредишь!
— Я всё всегда чувствую. Такое уже пробовали, когда я приезжал к отцу Лилдах, но не вышло! Я смог изменить мозг. Я лучше, чем дорим!
— Всё, я ухожу! — сообщила Вир. — Мне всё равно, какой ты. У меня своя жизнь, и ты в неё не вписываешься. Ты мне не нравишься, мне плевать на власть!
— Я изменю тебя!
— Нет! — раздражение на Рамсея, на свою беспомощность, тоска по Рэю сыграли с ней плохую шутку, и она, забыв про всё, прошептала. — Я люблю дорима! Он мой выбор! Единственный и неповторимый. Желанный и прекрасный. Могучий и нежный. Страстный и заботливый. Свирепый и добрый. Мой, Рэй.
Доримы толкнули