были удивлены, но не тем, что Рамсей не способен вести себя достойно, а тем, что он боится королеву. Чар тронул Рэя за плечо и мысленно шепнул:
— Она способна постоять за себя, поэтому без эмоций начинай анализировать состояние брата.
Рэй кивнул и максимально осторожно попытался коснуться памяти Рамсея, тот встревоженно обернулся, и доримы озадаченно нахмурились. Обычные способы сканирования сознания и памяти не годились, в височной доле у Рамсея стоял микрочип, отслеживающий ментальное воздействие.
— Это где же такой изобрели? — угрюмо мысленно прошептал Кнут.
— В Улеме, один из крупнейших институтов нейрофизиологии, — также мысленно ответил Рэй и задумался, не понимая, зачем такая защита. Его смутила реакция Рамсея, судя по всему, тот не умел управлять этим чипом.
Доримы замерли, как и те, за кем они наблюдали. Вир холодно рассматривала своего похитителя, Рамсей, прикусив губу, прикидывал, что-теперь делать и как себя вести с непокорной чужой.
Поразмышляв, Рамсей несколько раз глубоко вздохнул и успокоился — сейчас нужно всё его хладнокровие. Он вспомнил боль от ударов, нанесенных ею, и подумал, что у него еще будет время усмирить её, и она ещё пожалеет о том случае. Главное — это заполучить её, чтобы она поверила ему. Он опять обошёл вокруг неё.
— Почему ты такая непокорная? — он тронул её за плечо. — Я ведь не делаю тебе ничего плохого!
Вир отшатнулась.
— Что?! А как общаться с детоубийцей?!
Все присутствующие при этом разговоре вздрогнули, так страшно это прозвучало. Доримы услышали, как Рэй мысленно закричал: «Нет! Только не это! Рамсей, скажи, что это не так!»
Как будто услышав его крик, брат короля нахмурился.
— Не надо делать из меня злодея древних сказаний. Я не убийца. Ребёнок просто не стал живым, поэтому я его использовал. Я хороший эмбриомеханик.
Вир искала хоть каплю сожаления в глазах Рамсея и не находила.
— Господи! Ничего не получается! — прошептала она и опять попыталась привести в чувство Рамсея. — Что же ты с собой сделал? Бедный-бедный. (Боже, хорошо, что Рэй не видит своего брата!)
Доримы неслышно перевели дыхание, а король прикусил губу. (Ах, ты мой, котёнок! Даже сейчас ты думаешь не о себе).
Рамсей вглядывался в её лицо, по которому текли слёзы, и нахмурился, обнаружив сострадание.
— Ты меня жалеешь? Меня?! Как ты посмела жалеть меня?!
Она вздрогнула от его неистового крика и спросила то, что он не ожидал:
— Тебе больно? — Вир решила поддержать его, решив, что так можно кричать, когда в душе болит незаживающая рана, а то, что он орет на неё… на это не обращать внимания — обычная переадресованная реакция, так часто бывает у слабых людей.
На лице брата короля появилось искреннее недоумение.
— Поражён! Ты всегда была странной. Всегда! Ты изменилась только внешне, а какой была, такой и осталась.
— А с чего мне меняться?
— Но внешность-то изменила. Хорошо, что ты теперь не похожа на Лилдах. Ты даже лучше её, красивее, — он опять стал обаятельным.
— Ты забыл, что у меня её тело? — угрюмо напомнила она.
— Это не её тело, — Рамсей хохотнул. — Уж я-то знаю. Ты сильно изменила его. Поражён! Где же ты была до сих пор? Почему тебе язык там не укоротили? М-м-м… У кого-то невероятное терпение.
Вир прикусила губу. (Потому что он лучший в мире учитель, во всём. Ой, что это я вспомнила не ко времени!).
Рэй про себя тихо застонал (Хочу её!). Доримы развеселились, потому что и Рамсей вслух замычал, мысленно прокричав, как и король (Хочу её!). Чар сжал руку короля и едва слышно спросил:
— Это что же, ты ему проецировал свою страсть?».
Рэй покачал головой и беззвучно ответил:
— Нет! Мне кажется, что Рамсей, используя терминологию котёнка, влюблён в неё.
Доримы какое-то время анализировали это предположение, потом Чар покачал головой, включившись в безмолвный разговор:
— Нет, просто она единственная, кто ему отказала, и это заводит его.
Чтобы прийти в себя Рамсей заявил:
— Я рад, что ты не похожа на Лилдах. Ненавижу Лилдах!
— Это я помню, — она фыркнула.
— Она мне предпочла Рэйнера, а ведь я с ней был знаком задолго до её знакомства с ним, — и удивлённо посмотрел на смутившуюся Вир.
«Я тоже предпочла тебе Рэйнера», — мысленно прошептала та, однако вслух отстранённо проговорила:
— Успокойся. Её давно нет, что ты бесишься? Зачем ты искал меня?
— Зачем?! Ты не понимаешь зачем? — он с изумлением взглянул на свою добычу, неужели она играет с ним?
Однако та смотрела спокойно, не боялась и не издевалась. Она действительно не понимала. Как это возможно? Эта женщина — никто, чужая в этом мире, и так говорит. Гнев затопил его разум. Он столько потратил сил на поиски, а она смотрит на него, как на простого этана!
— Ты сбежала! Забыла, что сбежала? Ты забыла, кто я?! Ты сбежала от сына Царствующей Семьи!
— А мне по барабану, чей ты сын, — Вир презрительно выпятила нижнюю губу.
Доримы мысленно хором завопили Рэю: «Король, она доведёт Рамсея до инфаркта!».
— Ты-ы!! — зарычал Рамсей. — Ты абсолютно не воспитана!
Король весело сжал руки доримов: «Я её обожаю!».
— Прикольно! — Вир упёрла руки в бока. — Я что-то не помню что, обещала быть с тобой. Помнится, ты приказал, Таре выгнать меня. Не забыл?
— Это было до того… — Рамсей хмыкнул. — До того, как я решил, что ты будешь моей.
— Я тебе сразу сказала, чтобы ты отвалил. Мечты у тебя идиотские!
— Мерзавка!
— Отпусти меня, — она сердито нахмурилась. — Всё равно тебе не удержать меня.
— Как же… слишком долго я искал тебя, чтобы отпустить! Не понимаю, ты не из Царствующей Семьи, чем я для тебя плох? Ты же никто. Никто! — Рамсей растеряно уставился на неё. Вир сжала руки в кулаки и взглянула на него исподлобья. — Я — сын Царствующей Семьи. Все этаны мечтают побывать в моих объятьях, кроме тебя. Может ты тупая, и не понимаешь, что я снизошёл до тебя. Опустился до твоего уровня!
— Не фиг было спускаться! Сиди на своей кочке и радуйся. Отвали! — она злобно зашипела на него, и полоснула перед его лицом когтями. — Шаш-ша!
Рамсей едва успел отшатнуться от неё.
— Идиотка, я тебе руки обломаю!
— Только подойди, глаз выдерну!
Король немедленно вспомнил её коготки и мысленно прошептал: «Котёнок, не делай так, он и так сходит с ума рядом с тобой». Чар весело переглянулся с Кнутом и успокоил короля: «Это для тебя котёнок, а для него свирепый райз». Рэй смущённо мысленно признался доримам: «Марф, я уже спятил, рядом с ней. Ну, зачем я отпустил её?».