вымотавшемуся, мы, общим решением, уступили койку, а сами расположились в креслах. Так что считать ночлег полноценным отдыхом было бы явным преувеличением… хотя Игнат с утра был бодр и свеж. Ну да, он-то привычный.
С утра, наскоро закинувшись остатками бутербродов, продолжили путь. Лес был сырым, дорога — одно название, скорее тропа, пару раз мы здорово застряли — пришлось пускать в дело лебедку и плечи экипажа, но выбрались. Один раз видели медведя — здоровенный зверь вышел на дорогу метрах в пятидесяти перед тут же затормозившей машиной, мрачно на нас посмотрел и, продемонстрировав непрошенным гостям лохматый зад, убрался обратно в лес. Видимо, решил не связываться и права не качать.
Наконец, Игнат остановил свой «Патруль».
— Всё, дальше я не проеду. До точки отсюда с километр, чуть меньше. Место вроде как знакомое, хоть и давно это было… дорогу найду. И ты это, Федя, не выкобенивайся и возьми ружьё. Не знаю, на кой хрен тебе сдался меч, хочешь тащить — тащи, дело хозяйское, но медведи тут есть.
— Возьму, возьму… с тобой спорить — только мозоли на языке набивать.
Мы выбрались из машины.
Пискнула сигнализация, блокирующая двери. Совершенно непонятно, на кой хрен она здесь нужна. Ну ладно, пусть найдётся в этом безлюдье случайно забредший охотник, которому придёт в голову идиотская мысль угнать бесхозный джип. И засвистит-заверещит сирена… кто её услышит? Медведи? Как в том анекдоте: «Зачем кричал? Да надеялся, что кто-то придёт. Ну, я пришёл, тебе легче стало?»
Не знаю, как в других лесах, а здесь передвигаться было не слишком трудно. Несколько раздражал стланик — мало того, что он стелился по земле, разбрасывая колючие ветки на уровне груди, так пока через него переберёшься — весь уделаешься в смоле. Но стланика было немного, а в остальном — нормально. Пружинящий под ногами ягель, корявые лиственницы, вполне проходимый кустарник, который Игнат назвал «карликовой берёзой» и который, на мой взгляд, с берёзой не имел вообще ничего общего. Километр мы прошагали без особой спешки, минут за двадцать с небольшим.
Я заметил, что дядя Фёдор не просто не торопится — он явственно сдерживает шаг, словно опасаясь каких-то неприятностей. Да почему «словно»? Раз уж он говорил, что искомого объекта (почему-то получается, что женского рода, пусть — если буквально понимать слова дядьки, объект к понятию «человек» не относился) удерживают здесь насильно, то можно смело предположить, что и попыткам его освободить будет оказано какое-то сопротивление. Глядя на него, и я как-то подобрался, дослал патрон в патронник и нёс «Сайгу» так, словно в любой момент собирался в кого-то стрелять.
— Пришли, — почему-то шёпотом заявил Игнат, вскидывая ружьё и приникая к наглазнику оптического прицела. — Движения не наблюдаю.
— Спецназовец хренов, — беззлобно хмыкнул дядька. — Движения он не наблюдает… Боевиков насмотрелся?
— А что смотреть прикажешь? «Дом-2»? — пожал плечами проводник, опуская оружие. — Хороший боевичок, оно, знаешь ли, самое то. А домик-то пуст. И давно.
— Точно?
— Точно. Трава у двери распрямилась, туда не заходили, как минимум, несколько дней. Это то место, что ты искал?
Вместо ответа дядя Фёдор достал свой магический компас. Как ни странно, впервые с того момента, как Игнат сообщил об охотничьем домике. В этот раз зубочистка, подвешенная на тонкой нити, не оставила места для двоякого толкования — она тут же потянулась в сторону избушки, нитка стелилась почти параллельно земле. Направление верно и объект совсем рядом.
— То самое. Теперь все слушайте сюда, — дядька внимательно посмотрел сначала на Игната, словно приказывая ему взглядом не вякать, потом на меня, с тем же посылом. По коже мороз прошёл, редко мне доводилось сталкиваться с таким взглядом, жёстким, требующим беспрекословного подчинения. Игнат тоже поёжился, видимо, проняло. — Я иду туда. Вы стоите здесь. Если всё будет тихо и благостно, с места ни шагу, пока не вернусь. Вернее, шагать можно, но только в сторону машины и никак иначе. Если вам хоть на мгновение покажется, что у меня неприятности, рвите когти немедленно, так, словно за вами стая медведей гонится. Это понятно?
— Не вполне, — мрачно заметил Игнат, нашедший в себе силы преодолеть тяжесть дядькиного взгляда.
Я лишь кивнул. Когда-то давно, на заре наших с ним деловых взаимоотношений, когда я начал переходить из статуса «племянника» в статус «помощника», он поставил условие — а я пообещал, что буду исполнять. Условие было простым. Если мы дома, или же в другом каком-нибудь относительно безопасном месте, то любое решение «старшего по возрасту и званию» можно оспаривать, требовать объяснений или выдвигать собственные идеи. Но если присутствует угроза, то приказы не обсуждаются. Никогда. Я договорённость принял, понимая, что во многих вопросах — особенно, лежащих в области наших с дядькой профессиональных интересов — его опыт с моим не идёт ни в какое сравнение.
— Хорошо, — неожиданно согласился дядя Фёдор. — Я объясню. Скорее всего, ты прав, здесь никого нет, и давно не было. Если это так, то ни мне, ни вам ничего не угрожает. Но есть возможность, очень маленькая, что здесь — засада. Не на вас, человеку, который может тут оказаться, вы не интересны. Ему интересен я…
Он на мгновение замялся, затем поправился, хотя, если ощущения меня не обманывали, искренности в его словах резко поубавилось.
— Я и, что важнее, мой заказчик. Раз уж ты, Игнат, такой любитель боевиков, имей в виду, что этот наш потенциальный враг — профи экстра-класса. Я с такими парнями дело имел, скорее всего, справлюсь. А вы — нет. И ружьё тебе не поможет. Но если я, вместо того, чтобы думать о деле, буду тратить время на то, чтобы прикрыть вас — дело швах. Логично, так?
— Притянуто за уши, — упрямо буркнул Игнат.
Дядька долго, с полминуты, сверлил проводника взглядом, затем вздохнул.
— Хрен с тобой. Если в доме будет шум, а потом из дверей выйду не я — можешь стрелять, если тебе так хочется. Только… только лучше сделайте, как я сказал. Валите отсюда. Вон, пацана побереги.
Я хотел было заметить, что я уже совсем не пацан, но, подумав и вспомнив уговор, смолчал. Ожидалось, что Игнат продолжит спор (зная дядю Фёдора — бесполезный), но наш проводник вдруг резко сдал позиции.