Действительно, только сейчас до нее дошло, что физически она ничего не почувствовала. Это были именно чужие воспоминания.
Катрина кивнула.
— Да, ты же показывал мне, как это сделать.
— Ну вот видишь, — на его лице появилась самодовольная улыбка, — я же говорил, что хороший учитель.
— И хвастун, — напомнила, не удержавшись.
— Но хороший учитель.
— Ладно, неплохой, — сделала она небольшую поблажку.
Нэйтан закатил глаза.
— Оценить мастера по достоинству — тоже искусство.
Катрина рассмеялась. За последний месяц она смеялась больше, чем за всю свою жизнь.
— Ну что? — Нэйт прищурился, глядя на нее. — Продолжаем обсуждать мои положительные качества или не теряем времени и возвращаемся на десять лет назад?
Катрина думала возразить, что о положительных качествах речи, в общем-то, и не шло, но предпочла промолчать. Ей на самом деле чертовски хотелось узнать, как же ему удалось спастись. Вроде бы головой она понимала, что Нэйтан здесь, живой и здоровый, а все, что он ей показывает, было давно, но тем не менее отделаться от волнения не удавалось.
— Продолжаем, — решительно кивнула.
Нэйт на мгновение задумался.
— Так, знаю, с какого момента продолжим, — определился он.
И ее вновь затянуло в водоворот событий десятилетней давности.
Сознание возвращалось постепенно.
Сначала вернулась боль, потом осознание того, кто он и где. Затем пришли голоса, но доносились они словно сквозь плотную завесу, хотя говорящие и были рядом.
— Что значит, ты ничего не добился? За четыре часа? — рычал старческий голос.
— Господин, я сделал все по высшему разряду, — басил в ответ более молодой. — Клянусь вам, он даже так и не закричал.
— Что ты несешь? — снова старческий. — Он что, двужильный? Если все так, как ты говоришь, такое нельзя вытерпеть молча.
— Клянусь, господин.
— И не признался ни в чем… — старик, задумчиво.
— Да, господин. Сначала насмехался, потом замолчал и так и не проронил ни слова, пока не потерял сознание. Я приводил его в чувства трижды и продолжал. Все без толку.
Шаги, будто его обходят вокруг. Недовольное бормотание, такое, что слов не разобрать.
— Позвольте сказать, господин? — снова бас.
— Говори, — пренебрежительно, старик.
— Я давно этим занимаюсь, господин. Видел многих людей…
— Ближе к делу.
— Он не только не закричал, клянусь вам, он не почувствовал половину боли. Просто отключался, не терял сознание, а именно не присутствовал здесь.
Старик фыркнул.
— Это невозможно без магии, а на нем браслеты.
— Господин, я пытал и магов, и лишенных дара. Клянусь вам, это невозможно в обоих случаях.
— Что-то ты много клянешься.
— Господин?
— Поди прочь!
Быстрые тяжелые шаги. Палач решил поторопиться, пока Корвин не обратил свой гнев против него.
Теперь Нэйтан окончательно пришел в себя и стал понимать, кто находится рядом с ним. Колени давно подогнулись, и он полностью висел на скованных руках, а Придворный маг обходил его по кругу, недовольно цокая языком.
— Что ж ты за птица, — пробормотал Корвин себе под нос.
— Ворона, — прохрипел Нэйт, с трудом разлепив прокушенные губы.
— Что-что? — Старик встрепенулся, зашел спереди, задрал пленнику голову. — Что ты сказал?
Открыть глаза было сложно, но он заставил себя это сделать.
— Ворона… предвестник… смер… ти.
Он убьет его, непременно убьет. После всего этого — убьет без жалости и сомнений.
— Тронулся все-таки, — вздохнул Корвин, отпуская и отступая.
Хлопнула дверь, раздались шаги. Но сил на то, чтобы поднять голову и посмотреть, кто пришел, не было.
— Ну что тут у нас? — Нэйтан узнал голос принца.
— Ничего, — проворчал Придворный маг. — Молчит. Не волнуйтесь, ваше высочество. Конюшня оцеплена. Что бы он ни успел сделать, это не имеет значения. Тебя я проверил с головы до ног, на тебя не оказывалось никакого магического влияния, а также на твои покои и другие помещения. Никаких сюрпризов. Завтра коронация состоится.
Верноэль подошел ближе, в зоне видимости появились начищенные до блеска носки сапог.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Убили бы вы его уже, — высказался принц.
— Рано, — возразил Корвин.
— Когда человек выглядит… так, навряд ли от него можно чего-то добиться.
— Посмотрим, — не сдавался упорный старик. — Ты сам-то как, мальчик мой? — в голосе Корвина появилась неожиданная забота. — Неважно выглядишь.
Пауза. Блестящие сапоги отошли.
— Плохо спал.
— Нет повода для беспокойства. Хоть Ригли и Φинистер ушли, они ничего уже не смогут ни сделать, ни доказать. А потом никто не решится на восстание.
— Ты всегда прав, — вздохнул Верн. — Вот только… Корвин, ты когда-нибудь думал о высшей справедливости?
Кажется, Придворный маг опешил.
— О чем? — переспросил, будто ослышался.
— О высшей справедливости, — в голосе наследника появилось раздражение. — Ну, о том, что нам воздастся за тех, кого мы убили?
Старик расхохотался, будто птица закаркала.
— Ну и мысли у тебя перед коронацией, мальчик мой. Короли убирали, убирают и будут убирать тех, кто им мешает. Это закон жизни. Иди и хорошенько выспись, завтра весь Аренор будет следить за тем, как на твою голову возложат корону.
— Ты прав, муки совести ни к чему, — вздохнул принц.
Если бы Нэйт мог, он бы улыбнулся. Значит, сработало. А Верноэль оказался настолько глуп, что не сказал Придворному магу правду о том, почему плохо спал. Принял творящееся с ним за муки совести. Какая уж тут совесть?
— И на всякий случай не ходи без охраны, — добавил Корвин.
— Ты же сказал, все проверили? — забеспокоился принц.
— Проверили, проверили, — подтвердил старик. — Не нервничай, но предосторожности лишними не бывают. Этот, — он имел в виду Нэйтана, — точно ничего уже не натворит, а вот Ригли вполне может подослать шпиона. Сам знаешь, не всегда нужно бояться только магии. Вон Патриэль Финистер боялся только магии, а, гляди, как оно вышло…
Снова шаги. Громкий голос старика:
— Эй, позвать сюда стражу для сопровождения его высочества! — Шум, возня в коридоре. — И никуда без охраны, — добавил Корвин наследнику. — Лучше перестраховаться.
— И не подумаю, — заверил Верн, а потом ахнул. Громыхнули доспехи подоспевшего стражника.
— Что с тобой? — забеспокоился Придворный маг.
Нэйт готов был поклясться, что пришел именно тот страж, до которого он успел дотронуться тогда в коридоре.
Если Верноэль признается Корвину, что именно он сейчас увидел, у старика есть все шансы догадаться. И тогда коронации уже не помешать.
Но изначальный расчет оказался верен: принц не хотел, чтобы Придворный маг решил, что у него истерика. Предпочел промолчать. Тем более, Верн искренне считал, что его совесть еще жива и способна испытывать муки.
— Голова болит, — огрызнулся принц. — Здесь воняет хуже чем в конюшне.
— Ложись спать пораньше, — посоветовал старик.
А еще лучше — пройдись по замку, чтобы повстречать как можно больше зачарованных слуг…
Принц, Корвин и стражник вышли, а Нэйтан все-таки потерял сознание. Ни о каком умышленном уходе в себя уже не могло идти и речи.
* * *
Палач приходил еще раз, но в итоге заявил своему господину, что пытки — это искусство, а этот пленник безнадежен. После чего Корвин смирился с провалом и отпустил палача с миром.
Кто-то что-то говорил, ходил. Шаги, голоса…
Нэйт терял сознание, приходил в себя, но всего на мгновение, достаточное, чтобы что-то услышать, но слишком короткое, чтобы успеть понять, что или кто издает эти звуки.
— Он жив! — в сознание резко ворвался знакомый молодой мужской голос.
Знать бы еще, кому он принадлежит и почему знаком.
Быстрые приближающиеся шаги.
— Живой? — голос мужчины постарше.
Снова молодой:
— Корвин, если он умрет…
— Нечего меня пугать, — теперь раздалось старческое карканье. — Ты мне не указ. То, что я впустил вас сюда — жест моей доброй воли.