Услышав, что кто-то вошел, она приготовилась вернуться в камеру и сделала глубокий вдох. Открыв глаза, Рэйчел смутно подумала о своевременности этого глотка воздуха, ибо не рассчитывала, что ей удалось бы сделать его сейчас. В дверях стоял Джексон. Первые три верхних пуговицы его накрахмаленной белой рубашки были расстегнуты, галстук отсутствовал. И пусть его смокинг был измят, он все равно выглядел потрясающе симпатичным и таким недоступным для нее.
У него появились синяки под глазами. Волосы волнами падали на лоб. Они обычно лежали так, когда он, нервничая, взъерошивал их. Выглядел он усталым и осунувшимся, словно участвовал в сражении и проиграл его. Рэйчел хотелось спросить, по-прежнему ли он считает ее виновной. Вопрос этот не давал ей покоя, отзываясь острой болью в сердце, но язык отказывался подчиняться. Она чувствовала себя слишком униженной, преданной и покинутой, чтобы вступать с ним в словесные баталии. Она сомневалась, что вообще когда-нибудь решится задать ему этот вопрос. Она просто нуждалась в его доверии сейчас, доверие ей необходимо, как воздух, но молить его она не станет. — Ну как ты здесь? — спросил он. Чувствуя слезы, струящиеся по щекам, и понимая, что, прижавшись к стене, выглядит маленькой, беззащитной и напуганной, она гордо вскинула голову и выдавила из себя мрачную улыбку в ответ на его нелепый вопрос.
Джексон бросил взгляд на зеркало и, направившись к ней, остановился примерно в полуметре. Он хотел было прикоснуться к ней, но руки его застыли на полпути, и он положил их на бедра. Вопреки всем нанесенным обидам, — пусть это казалось безумием, — она продолжала любить его. Но любовь эта граничила с болью.
Рэйчел понимала, что поступает безрассудно, испытывая к нему теплые чувства вообще, но ничего не могла с собой поделать. Правильно она ведет себя или нет, но он нужен ей. Она хотела вновь почувствовать нежное прикосновение его большого пальца к своей щеке, ощутить присущий только ему запах. Стоит ему обнять ее, и беспрерывная дрожь в теле прекратиться. Рэйчел сложила на талии руки и отвернулась, боясь, что разрыдается от горя.
Но оставались проблемы, требующие своего разрешения. До сих пор имя Пенни упомянуто не было. Рэйчел необходимо узнать, собирается ли он продолжить охоту и за ее сестрой.
— Похоже, мы оба знавали ночи получше. Тихо произнесенные им слова наполнили ее воспоминаниями о двух ночах, проведенных ими в занятиях любовью, после чего она засыпала и просыпалась в его объятиях. Ей тогда казалось, что она наконец нашла мужчину, которого будет любить всю оставшуюся жизнь. Да ей и по-прежнему хотелось в это верить. Но она оказалась настолько глупой, что хотела… Стиснув руки, Рэйчел напомнила себе, что он-то ее не любит. И никогда не любил!.. Не давал никаких обещаний; кроме обещания распутать это дело;.
Почему она не в состоянии запомнить это?
— Через пару часов они собираются назначить сумму залога, — сказала она, стараясь отвлечься от мыслей о нем.
— Не волнуйся на этот счет. Рэйчел улыбнулась, хотя далось ей это с трудом.
— Да, с какой стати мне волноваться из-за ареста за преступления, которых я не совершала?
Джексон хотел было что-то сказать, но замялся и бросил раздраженный взгляд на зеркало. Затем опять посмотрел на нее. Его карие глаза были ясными и сосредоточенными, но она ничего не могла в них прочесть. Никогда ей не удавалось разобраться в его мыслях и чувствах по глазам. Это ее и погубило, подумала она.
— Я буду находиться в зале суда вместе с тобой.
— Надеюсь, ты простишь мне, если я скажу, что эта новость не подняла моего настроения.
— Я не хотел, чтобы так случилось. — Он стиснул челюсти, и прежде, чем она поняла его намерения, вытянул руку и нежно провел большим пальцем по ее щеке, немного задержав его. Пусть здравый смысл требовал отпрянуть от него, она не смогла. — Поверь мне, Рэйчел.
Взгляд затуманился, и слезы покатились из глаз Рэйчел. Она доверилась ему, рассчитывая на его помощь, надеялась, что он найдет истинного виновника краж. Она так сильно верила в него, что занималась с ним любовью, после чего ей пришлось отдать ему свое сердце.
— Верить тебе, Джексон? — прошептала она. — Как я могу, когда ты совсем не веришь в мою невиновность?
Он еще раз прижал пальцы к ее щеке, затем оторвал руку и отошел. Желваки заходили на его щеках, лицо потемнело от гнева. Он бросил еще один яростный взгляд на зеркало и резко выдохнул через нос. Конечно, он напряженно пытался определить, кто наблюдает и слушает, не давая ему возможности сказать больше.
Взъерошив волосы, Джексон устремил на нее прощальный взгляд, из которого она ничего не поняла, затем повернулся, собираясь уходить. Когда он оказался около двери, она спросила:
— А что с Пенни?
Он замер на пороге, но не оглянулся.
— Я обо всем позаботился.
Наверняка позаботился, подумала Рэйчел, чувствуя, как бессильная ярость захлестывает ее, перехватывая дыхание. Джексон позаботился обо всем — именно поэтому она и оказалась в тюрьме.
Глава 20
Рэйчел резко остановилась перед дверью для входа подсудимых и в ужасе уставилась на зал суда. Позади стола, за которым, откинувшись на спинку стула, сидел ее адвокат с выражением скуки на лице, в первом ряду на деревянных скамейках вместе расположились ее мать, Пенни и Марк, державшие друг друга за руки.
Гомон взволнованных голосов внезапно стих, словно десятки невидимых рук зажали рты. Рэйчел ощутила на себе взгляды десятков глаз. Взгляды хорошо известных ей людей. Миссис Гиббсон, Дональдсоны, сенатор Гастингс — все с молчаливым осуждением смотрели на нее. Они являлись клиентами, делавшими покупки в ее магазине, она частенько гадала этим женщинам на картах и помогала собирать деньги на благотворительность. Все присутствующие являлись также жертвами преступлений. Не затем ли все они собрались в зале суда, чтобы удостовериться в торжестве правосудия?
Линда сидела рядом с сенатором, ее стиснутые руки лежали на коленях, а лицо было угрюмым. Закусив губу, она оглядела зал и стиснула руками края сиденья, словно хотела встать и броситься на помощь Рэйчел, но боялась двинуться с места. Рэйчел не винила ее. Как простому человеку бороться с богатыми? Ответа на этот вопрос она, к сожалению, не знала. Но Рэйчел благодарила Бога за то, что помимо ее семьи остался еще один человек, который не осудил ее.
Джексон торопливо вошел в зал и устремился вперед через открывающиеся в обоих направлениях ворота. Остановившись рядом с Ларри Моррисоном, он наклонился и что-то прошептал на ухо ее адвокату, который насторожился, а затем отрицательно покачал головой. То, что после этого сказал Джексон, заставило мистера Моррисона провести рукой по редеющим волосам и утвердительно кивнуть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});