Обыкновенный альбатрос (Diomedes exulans) имеет чисто-белое оперение, за исключением черных маховых перьев. Родина его – океаны южного полушария, и между 50° и 60° ю. ш. птицы эти, по утверждению всех моряков, составляют самое обыкновенное явление.
Все наблюдатели сходятся в восторженных отзывах, касающихся полета этого морского грифа. «В его движениях, – говорит Беннет, – не заметно ни малейшего напряжения, а только сила и выносливость, соединенные с красотой. С истинной грацией плывет он по воздуху, наклоняясь из стороны в сторону, скользя над самыми волнами; затем взвивается в вышину и парит там с одинаковой свободой и легкостью. Полет его так быстр, что через несколько мгновений после того, как он только что был вблизи корабля, его видишь уже далеко, поднимающимся и опускающимся вместе с волнами. В бурю он летает как по ветру, так и против него, носясь жизнерадостно над гребнями волн, поднятыми завывающей бурей». Зато на суше он теряет всю свою грацию и подвижность и неповоротливо держится на палубе корабля, подвергаясь здесь, по утверждению Пехуэль-Леше, морской болезни. Голос альбатроса – громкий, в высшей степени неприятный крик, сравнимый с ревом осла.
Об умственных способностях альбатроса трудно составить себе определенное понятие, так как жизнь его находится совершенно в особых условиях. Неустрашимость, с которой птица эта приближается к человеку, и бессмысленная отвага, проявляемая ею в некоторых случаях, не свидетельствуют еще об ее слабоумии: она просто не имеет случая познакомиться с людьми. Свойственное ей обыкновение следовать за судном указывает на известную сообразительность, так как она знает, что оттуда всегда перепадает что-нибудь съедобное. Жадность альбатроса превосходит его осторожность; если он голоден, то часто раз 6-8 дает поймать себя на удочку и, выпущенный на свободу, еще с окровавленным клювом тотчас же снова бросается на приманку.
В тихую погоду альбатросы едят различных головоногих и других мягкотелых, которых собирают на поверхности воды; бурное море мешает им ловить рыбу. Их никогда не видишь бросающимися в воду, наподобие ныряющих птиц: они поджидают, пока добыча всплывет на поверхность, и хватают ее клювом. Кроме мягкотелых, они питаются также падалью крупных животных.
Относительно размножения альбатросов вполне достоверных сведений пока мало, зато нет недостатка в различных баснях. Для постройки гнезда альбатрос выбирает склоны холмов; оно состоит из камыша и сухих листьев, скомканных вместе, и имеет в окружности внизу около 2 метров, а вверху около 70 см. Обыкновенно кладется всего одно яйцо, высиживаемое самкой очень терпеливо; она никогда не решится покинуть гнезда до тех пор, пока ее к тому не принудят.
Буревестники (Procellariinae), составляющие второе подсемейство отряда, отличаются крепким сложением, короткой шеей и большой головой. Клюв короче головы, сильный и твердый; ноги средней величины, пальцы соединены перепонкой; крылья сходны с крыльями чаек, но короче и острее их; хвост сильно округлен. Все виды этого подсемейства живут на обширных океанах и особенно многочисленны в умеренном и холодном поясах обоих полушарий. Большую часть времени буревестники проводят на лету, почти не умеют ходить и редко плавают. Пищу их составляют трупы больших животных, мертвая и живая рыба, мягкотелые и другие водные животные, истребляемые этими прожорливыми птицами в огромном количестве. Ради сытного обеда они забывают всякое благоразумие и позволяют убить себя палкой или схватить руками.
Буревестники гнездятся поблизости моря, на одиноких, малодоступных скалах. Настоящих гнезд они не строят, а кладут свое крупное яйцо прямо на голую землю и тотчас же принимаются за насиживание. Родители горячо любят своего пушистого, серенького птенчика и не задумываясь рискуют из-за него собственной жизнью.
Исполинский буревестник (Procellaria gigantea) является как бы переходом от альбатросов к буревестникам. Оперение его на верхней стороне пятнистое, на нижней – белое. Область распространения этой птицы охватывает умеренный и холодный пояса южного полушария. При поверхностном взгляде исполинского буревестника можно принять за мелкий вид альбатроса; но полет его не такой красивый и парящий, как у этих последних. Он также гораздо осторожнее и недоверчивее альбатроса, а если его и удастся поймать, то храбро защищается и дерется своим крепким клювом.
Глупыш (Pr. glacialis) белого цвета с черноватыми маховыми перьями; он водится в Северном Ледовитом океане. Это настоящая океаническая птица, приближающаяся к берегу, кроме периода вывода детей, только в туман или сильную бурю. По нраву она мало отличается от других видов; совершенно не страшится человека, без размышления приближается ко всякому плавающему судну, назойливо приставая к морякам. Любимую пищу ее, как утверждают китоловы, составляет сало; но она поедает также морских мягкотелых и некоторые растительные вещества. Любопытен способ защиты птенца от его преследователей, свойственный и другим буревестникам: при приближении врага птенец выпускает изо рта длинную струю вонючей ворвани, которая бьет на метр и более.
Всякому моряку должен быть хорошо известен капский буревестник (P. capensis) – самый верный спутник судов. Стоит только кораблю удалиться на несколько миль от суши в Южном океане, как тотчас же показывается первая из целой стаи этих пестрых птиц, спешащих ему навстречу. Во время своего следования за судном капский буревестник в бурную погоду питается всевозможными кухонными отбросами, выкидываемыми за борт, и даже человеческим калом; в тихую же погоду он охотится за мелкими рыбами и другими морскими животными. Относительно их размножения нет никаких сведений.
Небольшие качурки (Thalassidroma) отличаются очень длинными крыльями, средней длины хвостом различной формы, маленьким, слабым, крючковатым клювом и маленькими, тонкими ногами, три передних пальца которых соединены перепонкой. Оперение их густое, вроде меха, темно-бурой окраски с беловатым рисунком. Сюда относятся качурка малая (T. pelagiea) с прямо обрезанным хвостом и качурка большая (T. leucorrhoa) с вилообразным хвостом. Оба вида живут по всему Атлантическому океану, за исключением северных его частей, и в некоторых местах Тихого океана; это вполне морские птицы, проводящие на суше только период размножения.
Все качурки деятельны преимущественно ночью. Хотя их видишь во всякое время дня, но самая оживленная деятельность наступает лишь после заката солнца и продолжается всю ночь. Среди океана они встречаются в одиночку, но обыкновенно держатся маленькими или большими стайками. Летают они красиво и искусно; плавают неохотно и садятся на воду только для того, чтобы отдохнуть.
Сила их полета поразительна. Они летают по целым дням без перерыва, отдыхая лишь тогда, когда меняют положение. Только продолжительная буря в состоянии обессилить их и то не потому, что их утомляет борьба с ветром, а оттого, что буря затрудняет добывание пищи, и их истощает голод. Летая, они редко издают какой-либо крик; всего молчаливее они днем, когда, по-видимому, предаются отдыху, а всего бодрее становятся в сумерках. По нраву это самые безобидные птицы: друг с другом живут мирно и вовсе не заботятся о других птицах. Вне своей родной стихии они совершенно теряются; поэтому их считают, хотя совершенно несправедливо, за самых глупых из всех птиц. Среди матросов распространено поверье, что в красивых качурках живут души погибших в воде моряков. Пища качурок состоит из мягкотелых, ракообразных и рыб; различные жирные вещества, плавающие на поверхности воды, также охотно поедаются ими. По способу гнездования они мало отличаются от своих родичей. За несколько недель до вывода птенцов качурки отправляются в расщелины поблизости моря; здесь они выкапывают в земле своими когтями довольно глубокие норки, изготовляют гнездо из стебельков травы и в конце июня кладут в него одно круглое, белое яйцо.
Помимо поморников, никакая другая птица не нападает на качурок в море; загнанные же на сушу, они часто становятся жертвами воронов, так как и не думают о том, чтобы защищаться. Человек никогда их не преследует, потому что запах ворвани, свойственный этим птицам, силен до такой степени, что отвращает даже северного жителя. Во времена Грабы птиц этих употребляли для освещения, продевая прямо сквозь их тело светильню, которую и зажигали.