Но когда он протянул руку к Фрине, то обнаружил, что ее нет, и тут же подскочил, испортив себе настроение. Он нигде ее не видел, ни тут, ни там, пытаясь разглядеть ее сквозь тьму и мрак. Он сбросил одеяло, выполз из импровизированного укрытия и встал на ноги, готовый идти ее искать.
Потом он различил ее, в сторонке, неподвижно сидящую на поваленном стволе и глядя куда–то вдаль в ту сторону, куда днем ранее они направлялись, так тихо, что ее можно было принять за часть этого леса. Он с минуту смотрел на нее, ожидая, что она его заметит. Когда она этого не сделала, он оглядел себя и, почувствовав себя глупо, быстро натянул сапоги и одежду. Сделав это и все еще не замеченный ею, он начал скатывать одеяло, чтобы привязать его к своему рюкзаку.
— Я подумала, что ты намереваешься проспать весь день, — вдруг сказала она.
Он оторвался от своего занятия и увидел, что она смотрит на него. К этому времени он был немного ею раздражен — во–первых, за то, что она оставила его одного, а во–вторых, за такую беспечность. То, как она с ним разговаривала, звучало, как будто того, что он так ясно помнил, никогда не было.
— Я не знал, что ты проснулась. На самом деле, когда я не нашел тебя рядом, я подумал, что ты куда–то ушла.
— Куда–то ушла? — Она рассмеялась и откинула руками назад свои волосы. — И куда бы я пошла?
Она поднялась с бревна, подошла к нему и присела рядом.
— Ты подумал, что я могла бросить тебя? Именно это ты говоришь?
Он пожал плечами:
— Нет, полагаю, я так не думал.
Она протянула руку, коснувшись его щеки, а затем наклонилась, чтобы его поцеловать.
— Ты ужасный лгун, Пантерра Ку. Именно так ты и подумал. Но я прощаю тебя.
В этот миг она была такая прекрасная, такая яркая, свежая и удивительная, что он был несказанно рад ее словам о прощении, несмотря на то, что не думал, что они ему нужны.
— Я просто беспокоился за тебя.
— Попридержи–ка эту мысль. Она может позже мне понадобиться. У нас есть что–нибудь перекусить?
Естественно, нет. Они доели свои припасы прошлым вечером и выпили всю остававшуюся воду. До сегодняшнего дня это не казалось таким важным. Однако голод был настоящим и давил на них, и они уже почти не могли думать ни о чем другом. Лишившись завтрака и торопясь что–то с этим сделать, они упаковали последние свои вещи, готовясь отправиться в путь. Пока они не доберутся до долины, вряд ли у них будет возможность добыть пищу, и все, что случилось ранее, никак не облегчит это положение.
Они снова тронулись в путь, держась того же направления, что и прежде, вглядываясь вперед, не появится ли конец этого покрытого мхом и лишайником леса. Солнце поднялось над горизонтом, однако день оставался серым и пасмурным с влажным и душным воздухом. Деревья вокруг них образовали стены лабиринта, который удерживал их в качестве пленников. Им хотелось сказать себе, что скоро лес кончится, появится выход, но в это почти не верилось.
Они долгое время шли не разговаривая, погрузившись в неловкое молчание. Пан не понимал, что было не так, но что–то наверняка было. По–прежнему цепляясь за изрядно потрепанные остатки своей эйфории и желая поделиться тем, что он чувствовал, он наконец не выдержал:
— О чем ты думала там, сидя в одиночестве?
Она подняла на него глаза:
— Может, думала о тебе. Ты бы хотел, чтобы так и было?
Он усмехнулся, несмотря на неуверенность.
— Ты знаешь ответ на этот вопрос.
— Знаю. Но это не так. Я думала о чем–то другом.
Когда она не стала объяснять, он произнес:
— Расскажи мне.
— Это не имеет значения.
— Нет, имеет. Расскажи.
— Ты не должен знать обо мне все.
— Я должен знать это. Расскажи.
Она пожала плечами.
— Я думала о выборах и как мы их делаем. О том, как легко даются одни, и как тяжело другие. Я думала, что некоторые мы делаем, потому что хотим этого, а другие, потому что должны. Ну как, помогло?
Он улыбнулся.
— Ну, надеюсь, что вчерашний выбор был из тех, которые ты хотела сделать, а не из тех, которые должна.
— На самом деле, и то, и другое.
— Потому что это было то, о чем ты думала и…
Она резко повернулась к нему, заставив его остановиться.
— Пан, прекрати. Я не хочу говорить об этом прямо сейчас.
Он услышал в ее голосе раздражение и внезапно смутился и растерялся.
— Не говорить об этом? Что это значит? Я думал…
— Прошлая ночь была прошлой ночью, и это все. Не пытайся сделать из этого что–то большее.
— Не делать что–то большее… — Он уставился на нее. — В данный момент это довольно трудно. Кроме того, не ты ли сказала мне, что любишь меня? И ты говоришь, чтобы я из этого ничего не делал?
Она посмотрела на него, прикусив губу.
— Я не именно это сказала. Я сказала, что думаю, что люблю тебя. А это большая разница. Кроме того, есть и многое другое… — Она оборвала фразу и вздохнула. — Давай продолжим путь, пока будем это обсуждать.
Они пошли дальше бок о бок. Пан уставился в землю перед собой, затянутый водоворотом эмоций, главной из которых было выросшее чувство сомнений, которого не было всего несколько мгновений назад.
— Когда теряешь отца и бабушку, а они последние члены твоей семьи, то видишь все несколько иначе, — наконец сказала Фрина. Ее голос чуть смягчился. — Начинаешь думать о том, как хрупка жизнь, как быстро она проходит, как многое теряется. Ты принимаешь жизнь как должное большую часть времени. Ты проживаешь ее и особо не задумываешься о будущем, потому что это будущее кажется таким далеким. Но когда близкие и любимые люди умирают, то внезапно это будущее кажется намного ближе и весьма неопределенным.
Она быстро посмотрела на него и снова отвела взгляд.
— И все это. Друджи, угрожающие вторгнуться в наш дом, моя мачеха, убившая моего отца, чтобы стать Королевой, мое заключение, побег и спуск к кладбищу Готринов, чтобы найти свою бабушку, получение Эльфийских камней, чтобы использовать их для защиты эльфов, когда я на самом деле не знаю, как это сделать…
Она умолкла, мотая головой.
— Не так сильно отличается от того, что произошло со мной. — быстро вставил он, пытаясь найти общую тему. — Потерять Сидера, потерять Пру, а потом вернуть ее, но не совсем целой, стать объектом охоты демона, о существовании которого я даже не подозревал, а теперь бегу с тобой. Никакой разницы.
— Тогда ты должен понимать, что я чувствую. Время очень ценно, особенно сейчас. Возможно, у нас его не очень много. Поэтому и появляется соблазн сделать что–то, потому что не хочется упустить этот шанс. Не хочется, чтобы это что–то ускользнуло, и никогда не узнать, каким оно могло быть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});