— Фрина, — тихо произнес он.
— Что?
— Я хочу, чтобы ты кое–что сделала для меня. Я хочу, чтобы ты немного подняла голову и взглянула за пределы укрытия. Но ничего не говори и ничего больше не делай. Вообще не двигайся. И не пугайся.
Она сделала, как он просил, приподняв голову, и он почувствовал, как дрожь пробежала по ее телу, когда она увидела эти глаза. Однако она удержалась от того, чтобы сделать движение или что–то сказать; она удержалась от паники.
Спустя несколько долгих мгновений, она сказала очень тихо:
— Что это?
Как только она это произнесла, глаза вдруг переместились, скользнув направо, и в тот же момент стало частично видимым тело, которому они принадлежали, некоторые детали его проявились в рассеянном свете. Это оказалась огромная кошка, больше всего, о чем Пан когда–либо слышал и что он когда–либо видел. Ее шерсть пестрела серым и черным цветом, голова была широкой и плоской с маленькими ушами, а ее шею окружал густой мех. Когда она передернулась, все время изучая их, он смог заметить как колыхнулись мускулы ее длинного, холеного тела под блестящей шерстью. Мощная лапа поднялась и в качестве эксперимента легла на ветки, которые легко поддались такому огромному давлению. Пан услышал, как вздохнула Фрина, и почувствовал, как его собственное сердце начало колотиться бешеным ритмом в страхе от того, что может произойти.
Но потом кошка опустила лапу и отвернулась, исчезнув так же быстро, как уносимый ветром дым. Фрина прижалась к Пану, как будто таким образом могла защититься. Он не мог представить, что он сможет сделать против такой огромной твари. У него был посох и его магия, чтобы их защитить, но насколько они окажутся полезными. Одно дело противостоять такому громоздкому и медлительному, как агенахль, но совсем другое столкнуться с таким вот существом.
Внезапно снова появилась кошка, материализовавшись перед ними почти в том же месте, сначала глаза, а потом в поле зрения возникли и части ее тела. Темнота абсолютно скрывала ее; когда она моргнула и ее глаза пропали, остальное также растворилось. Она наблюдала за ними с вновь появившимся интересом несколько долгих секунд, а затем небрежно зевнула. Пасть открылась и Пану пришлось отвернуться, не выдержав вида огромных острых зубов сверкнувших в темноте. У него перехватило дыхание, и он был совершенно уверен, что с Фриной было то же самое.
Когда он снова поднял глаза, кошки уже не было.
Фрина резко выдохнула, а затем прошептала:
— Это была самая большая, самая страшная…
Она замолчала.
— Я знаю, — прошептал он в ответ.
Они неподвижно сидели рядом друг с другом в темноте очень долго, ожидая, что кошка вернется. Но она больше не появилась, и когда он уже не смог переносить эту тишину, Пан произнес:
— Думаю, она просто была любопытной.
Она кивнула:
— Я тоже так думаю. Однако мне не хотелось бы ошибиться.
— Ты видела, что она делала? Она изучала нас. И не выглядела голодной. Просто… интересовалась.
— Полагаю, что если бы она захотела, то добралась бы до нас. Эти ветки ее бы не остановили.
— Я не знаю, что могло бы ее остановить.
— Не думаю, что нам когда–нибудь захочется это выяснить. Какой же большой она была? Как ты думаешь, сколько она весила?
— Кошка такого размера? Вряд ли пятьсот фунтов. Скорее всего восемьсот или девятьсот. Одни мышцы. Охотник.
— Но не на нас.
— Во всяком случае, не сегодня.
Его рука затекла, пока он все это время обнимал ее за плечи, и он начал вытаскивать ее.
— Нет, не делай этого, — сразу же сказала она. — Я замерзаю. Разве ты этого не чувствуешь?
Она подвинулась еще плотнее и прижалась к нему. Он ничего не сказал, но когда она просунула к нему свои руки, они были холодные, как лед. Он тут же обнял ее обеими руками.
— С тобой все нормально? Ты не заболела, нет?
— Пока что нет. Но не хочу рисковать. Можешь накрыть меня одеялом?
Он ослабил ремни, которые привязывали походное одеяло к его рюкзаку, и аккуратно накрыл им ее.
— А теперь иди ко мне под него, — сказала она. — Как раньше. И снова обними меня.
Он сделал, как она просила, притянув ее к себе и накрыв их обоих одеялом. Было бы лучше, если одеяло было побольше. Они были рады и тому, что у них было, чтобы согреться.
— Лучше?
Она приподняла голову, пока смотрела на него. Он скорее почувствовал ее взгляд, чем увидел, ощутив как пряди ее волос щекочут его лицо, когда она прислонила свою голову лбом к его голове.
— Немного.
Он почувствовал, как она меняет свое положение, поворачиваясь к нему. Затем ее пальцы скользнули к его рубашке, расстегивая кнопки. Он чуть не запаниковал, думая, что должен это остановить, но не желая этого. Он пытался придумать, что же сказать.
— Фрина, я не…
— Шшшш, — сразу же произнесла она. — Ничего не говори. Следи за кошкой и позволь мне делать это.
Когда она расстегнула все кнопки, то просунула свои руки внутрь и прижалась ими к его коже. Они были настолько холодными, что он подпрыгнул, содрогаясь, когда они перемещались с одного теплого места к другому.
— Гораздо лучше, — пробормотала она. — Я слишком холодная для тебя?
Он не решился ответить, поэтому просто отрицательно замотал головой. Он закрыл глаза, когда ее руки переместились к нему за спину. Прижимаясь сильнее.
— Мне уже становится теплее, — сказала она и легонько поцеловала его в щеку. — Вот, проверь это.
Ее руки выскользнули из–под рубашки и он почувствовал, что она снова вертится около него. Окруженный темнотой он ждал, чтобы понять, что же она делает. Потом она резко схватила его запястья и потянула его руки внутрь своей раскрытой блузки, и удерживала их там.
Он ахнул от неожиданности:
— Фрина, это не…
— Не говори, — снова сказала она. — Ничего не говори. Просто оставь свои руки там, где они находятся.
Потом она снова просунула свои руки под его рубашку и стала ими двигать вверх–вниз по бокам.
— Послушай меня, Пан. Я не знаю, что будет завтра или послезавтра или послепослезавтра, но я знаю, что есть сегодня. Поэтому просто делай то, что я тебе говорю. Обещаю, больно не будет.
Он нисколько не удивился, когда обнаружил, что она была права.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Когда следующим утром Пантерра Ку проснулся, ему потребовалась минута, чтобы понять, что он один. Он все еще был закутан в одеяло, голова покоилась на одной руке, когда он выглянул из своего лежачего положения на темные образы деревьев в предрассветной мгле. Все было очень спокойно, но почувствовал запах леса и сырости в воздухе, а взглянув на медленно светлеющее небо, увидел как тяжелые тучи и туман опустились так низко, что задевали верхушки деревьев. Он был сонным, согретым и наполнен ощущением счастья и удовлетворения, чему с трудом мог поверить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});