— Это слишком далеко, — заявила Фрина, пройдя не так уж и много. Она уже оправилась от своего расстройства и лучше соображала о том, что было нужно. — Я должна снова попробовать использовать Эльфийские камни.
Пан остановился и обернулся к ней. Он не был убежден в этом.
— Я не знаю, — осторожно произнес он. — Использование их магии может привлечь внимание к нашему присутствию. Мы не знаем, кто нами заинтересуется.
— А в какие еще неприятности мы сможем угодить, если будем просто блуждать здесь? Может, мы идем не в ту сторону.
— Не знаю, — повторил он.
Она взяла его руку и сажала ее.
— Пожалуйста, Пан. Дай мне попробовать. Я знаю, что смогу это сделать. Я буду осторожна.
Он в ответ пожал ее руку, сдавшись на уговоры:
— Ладно. Сделай это.
Она опять достала Эльфийские камни, вытряхнув их из мешочка на открытую ладонь. На этот раз она представила четкое изображение Арборлона, отметая все остальное, когда закрыла глаза. Знакомое тепло потекло от Камней в ее кулак, а оттуда и по всему ее телу. Она ощутила усиление магии, когда та протекла сквозь нее, и моментально открыла глаза.
Синий свет просочился между ее пальцами со всех сторон, объединяясь в один луч, который свернул налево и прорезал лес до тех пор, пока не оказался на открытой местности, выжженной и бесплодной, где группы скал и мертвых деревьев обрывались оврагами, тянувшимися до подножия гор, которые она мгновенно узнала.
Поток магии рассеялся и синий луч растворился.
— Ты видел? — взволнованно спросила она его. — Ты видел те горы? Проход Афалион ведет прямо через них в долину. Арборлон сразу за ними!
— Видел, — ответил он. — Теперь мы знаем. Все в порядке. Мы знаем, куда идти. Знаем благодаря тебе.
На какой–то момент они молча уставились друг на друга, облегченно улыбаясь. Потом он потянулся к ней, она оказалась в его руках и поцеловала его в губы. Она долго удерживала этот поцелуй, желая близости с ним, желая чувствовать его. Ее не волновало, что это означало и как это произошло, или даже к чему это могло привести. Она просто хотела сделать это — что–то давно и тайно ею задуманное, она не могла вспомнить — не утруждая себя обдумать это или прикинуть последствия.
Ей понравилось, что именно она прервала этот поцелуй. Она отступила от него, все еще держа его руки, и сразу же заметила смущение в его глазах.
— Я не хотел… это просто…
— Я хотела поцеловать тебя, — сказала она, прерывая его. — Я сделала это, потому что хотела, и я рада, что это сделала.
Он быстро кивнул.
— Я тоже. Тоже хотел тебя поцеловать.
Она взяла его за руку и зашагала в том направлении, которое показали им Эльфийские камни.
— Я хочу целоваться с тобой еще больше, — через мгновение сказала она ему, шаловливо улыбаясь. — Может, даже гораздо больше.
Он долго раздумывал над ответом.
— Я тоже хочу этого, — произнес он.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Они проделали довольно большой путь среди скелетообразных деревьев, удобряющих запахов гниения и древней земли, воздействующих на их органы чувств — уже оправившиеся от поцелуя — когда Пан заставил себя отпустить руку Фрины. Он сделал это нехотя, но в то же время и с облегчением. Казалось, что он не мог ясно мыслить, пока она таким образом держала его. Его память о том поцелуе вытеснила все остальное из головы, а в такой местности он не мог позволить себе отвлекаться.
Разрыв контакта, кажется, помог. Она отодвинулась от него на несколько шагов, как только он ее отпустил, а когда посмотрел на нее, она бросила на него бесстрастный взгляд. Он не мог перестать думать о том, почему она это сделала. Не то, чтобы он не был от этого счастлив; несомненно, был. Он не думал, что когда–нибудь снова у него будет такой поцелуй. Такой страстный и при таких отчаянных, почти безумных обстоятельствах. Вот только он не понимал причины для этого. Она могла выбрать и другой способ выразить свою эйфорию. Она могла просто обнять его, и у него не возникло бы никаких других мыслей.
Конечно, он принял этот поцелуй — хотел поделиться им — каждую частичку, все, что она хотела дать этим ему. Он не сделал ничего, чтобы остановить ее. Оглядываясь назад, он понял, что будь у него возможность вернуться и все изменить, он не стал бы этого делать.
Однако эта память, вложенная в его сознание — память, которую, как он знал, он никогда не потеряет — была с горьким привкусом. В конце концов, куда мог привести поцелуй с Фриной, каким целям служить? Жизнь Фрины и его собственная шли разными путями. Теперь, когда он получил черный посох и связанные с этим обязательства, а она Эльфийские камни, могло показаться, будто обладание магией на самом деле сблизит их.
Также могло показаться, что различие их рас не будет иметь никакого значения, поскольку ни один из них не проявил ни малейшего желания установить из–за этого между ними барьер. Он был свидетелем нежелания представителей различных рас вступать в брак или просто привязываться друг к другу, что могло позднее вызвать для них сложности, но не думал, что это касается и их.
Проблема же, почему они никогда не смогут быть вместе, состояла в том, что как только она освободится от обвинений против нее, то в соответствии с эльфийскими законами Фрина станет Королевой Эльфов. Это был логичный вариант после гибели ее отца и занятия трона ее мачехой под лживым предлогом. Когда это произойдет, она никогда не станет связываться с представителем другой расы, особенно с кем–то вроде него. Следопыты были бродягами и разведчиками; они редко задерживались на одном месте надолго. Королева всегда должна находится в одном месте, а ее супруг должен оставаться рядом с ней.
Он не знал, почему задумался над этим, и со злостью оборвал себя. Один поцелуй не создавал связь на всю жизнь. Один миг не определяет все, что случится в будущем.
И все же…
Фрина и он. Вместе.
Он не мог перестать об этом думать. Не было никаких сомнений в том, что она нравилась ему. Даже в том, что он нравился ей. В этом он не мог ошибиться. Это проявлялось в ее глазах и голосе, в том, как она разговаривала с ним, как отзывалась. Он не мог сказать, что особенного нашел в ней, чего не было в ком–то еще. Он чувствовал себя как–то по–другому, когда был с ней, чем даже с Пру — которая, в конце концов, была его лучшим другом. Но здесь было что–то еще. Он никогда не думал, что его отношения с Пру как брата с сестрой окажутся для него недостаточными. Он никогда не хотел ничего больше, ни с ней, ни с кем–то еще. Ему нравилась его жизнь среди дикой природы. Ему нравилось делить эту жизнь с Пру, они были спутниками в пути за новыми впечатлениями и открытиями, каждый день вместе. Другие могли остепениться и жениться. Другие могли устроить свою жизнь в поселках и городках. Ему этого никогда не хотелось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});