госпожа. Сейчас всё сделаю. — Опустившись в быстром реверансе, служанка юркнула в смежную комнату.
А я, убедившись, что дверь она за собой закрыла, достала из кармана флакончик с ядом для его величества. Отблески света, скользнув по тёмному стеклу, заиграли на гладкой поверхности, делая его похожим на слиток золота.
Красивая вещица.
Повертела флакончик в руках, выдернула пробку и залпом в себя опрокинула.
Не знаю, кто из нас сегодня умрёт, но я так или иначе стану свободной!
Глава 24
— А вот и наша очаровательная шиари Ноэро! — Император поднялся из-за стола, и с ним пришли в движение его «друзья».
Я опустила взгляд и согнула колени, выставляя на всеобщее обозрение вырез платья. Точнее, то, что тот так бесстыдно подчёркивал и выделял.
На какое-то мгновение в обеденной зале повисло молчание. Почтенные шейры (а шиари и шейл среди приглашённых не было) явно увлеклись созерцанием девичьих прелестней. Но главное, сейчас на меня смотрел великий шакал Эргандара. Его взгляд, царапающий и обжигающий, я ощущала всем телом.
Пока собиралась на ужин, прикидывала, как лучше себя с ним вести. Если вдруг начну улыбаться и строить ему глазки, наверняка заподозрит, что его невеста что-то задумала. Увы, дураком Адальгер не был. Но и колючая недотрога вряд ли подтолкнёт его к поцелуям.
Так ничего толком и не придумав, решила действовать по обстоятельствам. А сейчас, выпрямившись и обведя взглядом компанию притихших военных, поняла, что нужно делать.
Для начала разбудим в его величестве охотничьи инстинкты и ревность.
Слуга отодвинул для меня кресло по правую руку от правителя. Оно единственное оставалось свободным, остальные места были заняты чаровиками разного возраста и разной степени важности. Груди некоторых пестрели медалями и перевязями, другие, в основном помоложе, просто красовались синими мундирами. Один такой «мундир», где-то под тридцать, оказался моим соседом.
Окинув меня взглядом, не скрывая восхищения, военный выдал:
— Шиари Ноэро, ваша красота ослепляет! Раньше я лишь издали вами любовался, а вблизи вы... вы... Вы так...
— Ослепительна? — очаровательно улыбнулась молодому мужчине, и тот, словно заколдованный, кивнул.
Его величество меж тем продолжал липнуть ко мне взглядом.
— Я пытался за вами ухаживать, но ваш опекун пресекал малейшие попытки приблизиться к вам.
Опекун, которого у меня забрали.
— А потом, когда стало ясно, что вы не только прекрасны, но и чрезмерно талантливы, оставил всякую надежду. — Военный вздохнул, с вполне искренней грустью.
Император же цинично усмехнулся:
— Мой дорогой Лакруа, у вас изначально не было шансов. Ни у кого из здесь собравшихся не было. Я даже Редверсу её не отдал, хотя он был весьма настойчив в проявлении своих притязаний на руку шиари.
Не отдал.
В тот момент я утвердилась в своём решении пойти по стопам Мэвелин. Моя прародительница пыталась уничтожить всех Регенштейнов, вырвать с корнем их фамильное древо, я же буду скромнее — удовлетворюсь одной гнилой ветвью.
— Увы, мне тоже пришлось смириться, — глотнув вина, признал герцог с принеприятнейшей усмешкой. К моей немалой досаде он тоже был приглашён на ужин и сейчас нагло меня рассматривал. — Эргандар не может потерять хроновика.
Интересно, понимает ли это сам император?
— Как ваши успехи в учёбе, шиари? — подхватил разговор сидящий напротив меня мужчина с пышными седыми бакенбардами.
Я часто видела его во дворце, но имени не знала. Наверняка какой-нибудь генерал в отставке или как минимум полковник. От обилия орденов на груди ткань его мундира едва не трещала.
— У меня опытные учителя, благодаря которым — могу сказать это без ложной скромности, — я действительно преуспеваю в учёбе.
— Скромность не к лицу такой красавице, — подал голос кто-то с галёрки, ещё один неприятный тип подстать родственничку его величества.
Не знаю, что он хотел сказать, меня это не интересовало. Но улыбку ему, застенчивую, немного смущённую, я всё же подарила.
И император мгновенно бросил:
— Что ж, давайте начинать! Не люблю, когда ужин стынет.
Тут же к столам ринулись слуги, чтобы наполнить бокалы вином и разложить по тарелкам закуски. Пир начался, и я поспешила сделать вид, что только еда меня и интересует. Хоть время от времени всё же отвлекалась на разговоры соседей, особенно милого капрала Лакруа, который краснел не хуже застенчивой шиари, то бишь меня. Я же продолжала дарить ему улыбки.
Улыбки, которые его величество видел.
Жаль, пробраться к нему в голову я не могла, но судя по тому, что император мрачнел на глазах, ему явно не нравилось, что другие мужчины уделяют мне столько внимания. Смотрят на меня, а точнее — рассматривают.
Что такое, мой правитель? Вы же сами меня сюда пригласили. Вот, пожалуйста. Кушайте — не обляпайтесь.
— ...Вот если бы вы, шиари, всё-таки надумали отказаться от дара (куда такой очаровательной девушке такое непосильное бремя!), я бы на вас...
— Угомонитесь, Кроун! — осадил ещё одного любителя отвешивать комплименты Великий и с мрачным видом велел слугам, чтобы скорее подавали десерт.
За ужином я прислушивалась к собственным ощущениям, но ничего нового в себе не почувствовала. Голова не кружилась, тошнить не тошнило, слабости тоже не ощущала. То ли действительно яд нацелен на одного единственного человека, то ли Эйо непонятно что мне всучила.
Как бы там ни было, сегодня я это выясню.
Когда ужин закончился и «друзья» Великого начали расходиться, я, мысленно пожелав себе удачи, несмело к нему обратилась:
— Не могли бы ваше величество уделить мне немного внимания?
Его величество по привычке, скверной и омерзительной, прошёлся по мне взглядом и, глотнув вина (он весь вечер только и делал, что его глотал), отставил бокал и сказал:
— Разве я могу отказать своему сокровищу? Конечно, дорогая Лайра! Вам принадлежит всё моё внимание.
Дорогая. Лайра.
Только за одно лишь это обращение он заслужил яда!
* * *
Из обеденной залы мы ушли, скрывшись за неприметной на первый взгляд дверью. Та полностью сливалась с шёлковыми обоями, не привлекая к себе внимания. Узкий коридор, полутёмный, но такой же роскошный, как и все коридоры этого серпентария, привёл меня...
Не знаю, что почувствовала, когда поняла, что оказалась не в кабинете правителя, а в его личной гостиной. Скорее, страх, беспокойство, чем радость от того, что всё идёт по плану. Всё так легко складывается. Двери в смежную комнату, спальню, были раскрыты, и один лишь вид кровати заставил меня напрячься. Резко вздохнув, невольно