словами, чтобы сами, кого хотят, убивали. Эти они подвели меня к краю, а теперь решили сделать моими руками всю грязную работу? Молодцы, чего уж!
Но к чаровнице так и не пошла. И от зелья не избавилась. Ночью оно лежало у меня под подушкой, не давая спать, сейчас жгло карман.
— Поговорим о чём-нибудь другом.
— Нет!
Наверное, впервые в жизни я видела своего брата настроенным так решительно. Жёсткий, непреклонный взгляд. Резкие, острые черты будто каменного лица. Сейчас он очень походил на отца. Добавить пару десятков лет, и без всяких иллюзий не отличить от фельдмаршала Ноэро.
Якобы погибшего по вине Эскорна.
Тряхнула головой, прогоняя лишние сейчас мысли, и услышала:
— Рассказывай, Лайра. Ради духов, расскажи мне всю правду. Хватит изворачиваться!
Не знаю, что нашло на меня в то утро. Так хотела, чтобы брат остался в стороне от этой грязи, и вдруг сама себя предала. А его подставила. Рассказала и про Холланда, и про Имаду, и про вчерашнюю встречу с Эйо, передавшей мне от чаровиков Флаоса «подарочек».
— Отвратительный план. Отвратительный и опасный, — когда я закончила, процедил Рифер. — Во-первых, где гарантия, что ты сама не отравишься? Что это значит: на тебя оно не подействует? И даже если это так и всё, что задумали эти умники, случится, могут не поверить, что он умер естественной смертью. Обвинят в убийстве и что тогда? Разве не этого ты всегда опасалась? Закончить как наша прапрабабка!
— Я же не сказала, что решилась на это. Я просто...
— Отдай мне яд. — Брат протянул руку, требуя, чтобы я тут же его послушалась.
Может, и стоило отдать. Пусть он избавится от колдовской дряни, раз мне духу не хватает. Пусть отведёт от меня угрозу быть казнённой или отравленной. Пусть...
— А чего это вы тут мёрзните? — совсем близко раздался весёлый возглас Лоунарда.
Вместе с Ронаном и Нейлом он спешил к нам, беззаботно улыбаясь. Вот у кого жизнь замечательная: у этой троицы. Замуж ни за кого выходить не надо, убивать тоже.
— Нашли, где гулять! Мы пока сюда шли, так замёрзли, — продолжал Фольт, не обращая внимания на досаду в глазах моего брата.
— Вот тебе и весна, называется, — потирая плечи, поддакнул Ронан.
А Нейл, зевнув, поинтересовался:
— Мы уже опоздали на завтрак?
Кадеты продолжали болтать, не замечая напряжения между нами. Рифер продолжал мрачнеть, его лицо всё больше походило на каменную маску. Злую. Опасную. Того и гляди сорвётся на ни в чём не повинных друзьях. А потом и им придётся объяснять, что между нами происходит.
— Шиари Ноэро!
Резкий мужской голос прервал ход моих мыслей. Я обернулась и к своей досаде увидела быстро приближающегося к нам чаровика в красном кафтане.
Духи, только не сегодня! Не сейчас...
— Шиари Ноэро, — повторил мужчина и почтительно поклонился, словно я уже успела стать императрицей. — Его величество приглашает вас во дворец.
— У меня сегодня подготовка к важному уроку и...
Он даже не стал утруждаться меня услышать. Добавил, шагнув ближе:
— Его величество просил не задерживаться. Прошу... — И вскинул руку, предлагая следовать за ним к воротам.
Джарово величество с джаровыми просьбами!
Обернувшись на брата, пепельно-серого от напряжения, от бессильной ярости, подарила ему предупреждающий взгляд. Слабо улыбнулась притихшим друзьям и поплелась за клятым «кафтаном».
* * *
— Шиари Ноэро!
С такими успехами уже к вечеру я возненавижу это обращение.
Обычно у дворца меня встречала служанка, но в этот раз всё тот же стражник, не успели мы выйти из кареты, повёл меня не во дворец, а к широкой аллее.
Навстречу Адальгеру III.
После «шиари Ноэро» последовало приторно-сладкое «дорогая Лайра», сдобренное улыбкой и таким взглядом, что появилось желание сию же минуту проглотить флаоское пойло. Остановило лишь то, что после этого пришлось бы лезть к его величеству с поцелуями. Ну и тот факт, что я была не одна. Рядом шёл чаровик из личной стражи императора, а сам император продолжал пожирать меня взглядом.
— Светлого дня, ваше величество, — насилу из себя выжала слова приветствия вместе с реверансом.
А ведь раньше едва ли не ниц перед ним падала, гордилась собой, когда он удостаивал меня вниманием.
Не дорогая Лайра, а Лайра-идиотка.
— Довольно церемоний. — Он коснулся моего локтя, требуя подняться. Неторопливо скользнул по предплечью пальцами, чтобы обхватить мою руку, заклеймить поцелуем.
Честное слово, ни на что другое это похоже не было. Как есть клеймо собственника.
— Для тебя я просто Адальгер, дорогая Лайра.
Кажется, в тот момент у меня хрустнула от ярости челюсть. Клянусь духами семьи, ещё раз назовёт меня дорогой, скормлю ему отраву вместе со флаконом! Пусть давится стекольным крошевом!
— Вы мой император, а я ваша подданная. Я не смею так вас называть, — напомнила я, получив в ответ тихую усмешку.
— Пройдёмся?
Сказать «нет» я, понятное дело, не могла.
Кивнув стражнику, тут же увеличившему расстояние между нами, император подхватил меня под руку (челюсть снова непроизвольно хрустнула) и повёл по аллее, такой же зелёной, цветущей, яркой, как и при Найферии.
В любое другое время аромат густой листвы вскружил бы мне голову, но сейчас она если и кружилась, то только от злости. От неприятных, раздражающих прикосновений. Таких же собственнических и властных, как и поцелуй ранее.
— Я хотел бы тебе кое в чём признаться, Лайра...
Я напряглась, а он, словно не замечая моего состояния, продолжил: вкрадчиво, мягко:
— Я не привык ходить вокруг да около, не привык ждать, но с тобой приходится проявлять терпение. Терпение, которого с каждым днём становится всё меньше.
— Ваше величество, я стараюсь преуспеть по всём дисциплинам. Но телекинез мне не даётся, а в боевых искусствах после того, как забрали... как генерал Эскорн уехал...
— Хватит о генерале! — мягкости и вкрадчивости в голосе как не бывало. Глубоко вдохнув, он уже спокойнее продолжил, гася в глазах вспышку ярости: — Ты умная девушка и прекрасно знаешь, что я говорю о другом.
С каким наслаждением я бы вырвала руку из его захвата, отшатнулась, а лучше — убралась как можно дальше. Но вместо этого продолжала идти плечом к плечу с мужчиной, который сейчас собирался навязать то, от чего всю жизнь бежала: нежеланный брак с человеком нелюбимым, а скорее, даже ненавистным.
Идиллия вокруг нас, щебет птиц в ажурных кронах, отражающихся