складывается как нельзя лучше. Для нас. — Она расслабленно откинулась на спинку кресла, вытянула ноги в длинных до колен сапогах. — Единственный дар, которым тебе придётся воспользоваться, Лайра, — это твоё женское очарование. Ничего больше нам не понадобится.
Я нахмурилась:
— Что это значит?
— То и значит: устранить великого льва (хотя я предпочитаю называть его «жалким шакалом») будет проще, чем мы думали. Нам стало известно, что он заинтересован в тебе. Но уже не как в хроновике и талантливом иллюзоре. Ему нужна ты, Лайра. Ты и твоё тело, которое подарит ему долгожданного наследника.
Эйо умела удивлять, если не сказать шокировать. Хотя не уверена, что в этот раз я удивилась. Скорее, с горечью признала, поняла, что то, чего подсознательно опасалась, — правда. Императору не терпится избавиться от жены и что тогда? Бастард в качестве наследника ему не подходит, нужен законный. А все эти его разговоры о том, что я достойна большего... Какая партия может быть ещё более значимой, чем союз с одним из его подхалимов-родственников?
Только брак с самим Великим.
— Что я должна буду сделать?
На этот раз я не мямлила и не шептала. Спросила прямо.
— Мне нравится твой настрой, девочка, — снова разулыбалась Эйо. — Таким он и должен быть, чтобы привести нас к победе. А что нужно сделать? — она весело хмыкнуть. — Так, сущую малость...
— Эйо!
Ну вот зачем тянет?
— Ты должна будешь соблазнить его, Лайра, — с азартом отозвалась креорка. — А если учесть, что он уже одержим тобою, сделать это будет несложно. Точнее, очень и очень просто.
Я уже говорила, что Эйо умела удивлять? В этот раз она с заданием справилась: я была шокирована, сбита с толку её словами, напугана и, честно говоря, пришла в ярость. Сжала до белых костяшек книгу, борясь с желанием швырнуть тяжёлым талмудом в эту девицу. Сущая малость? Да она издевается!
— Знаешь что? Мне, как и тебе, тоже сходить с ума не хочется. Уже не говоря о том, чтобы...
От одной лишь мысли разделить с Адальгером постель становилось плохо.
— А разве я что-то говорила о безумии? — Чаровница скучающе зевнула.
Бросила по сторонам взгляд, и я невольно сделала то же самое. Вдруг подумалось, с запозданием, что если за нами сейчас наблюдают прихвостни императора, заговор раскроется ещё до его начала.
— Никто нас не слышит, Лайра. Да и нет здесь никого, — с улыбкой заявил фальшивый кадет. — Поверь, я бы не пришла в Кальдерок без надёжной защиты и целой коллекции артефактов на все случаи жизни. Один раз меня уже поймали — больше этого не повторится.
— Ты и мысли читать умеешь? — буркнула я, теперь уже буравя взглядом девушку, а не стеллажи с лестницей. Точнее буравя взглядом парня, которого и раньше временами хотелось стукнуть, а сейчас я бы предпочла не книгой в неё швырнуть, а скорее вышвырнуть её за перила антресоль.
Туда, вниз. На пол.
— Увы, чего нет, того нет. Но я понимаю твои опасения. И лучше и впредь будь настороже, — во взгляде Эйо появилось нечто, очень похожее на сочувствие. — За тобой действительно наблюдают. По пятам не ходят, но если попробуешь тайком покинуть эти стены — заметят. Особенно после любовных рандеву с Эскорном.
Упоминание о Вейнанде отозвалось в груди тоской и горечью. Я скучала по нему. По его взглядам, по его голосу... Редкой, но такой красивой улыбке... Я боялась за него, потому что не знала, где он и что с ним стало. Жив ли, не пострадал ли.
— Если бы император не узнал о моей тайне, было бы проще, — пробормотала с грустью, вспоминая о роковом вечере, когда Великий раскрыл меня перед всей империей.
— Если бы он не узнал, ты бы так и пряталась в своём уютном коконе. Тайны продолжали бы множиться, твои родственнички продолжали бы настаивать на отречении от дара и кто знает, может быть, в конце концов и уговорили бы стать просто шиари Лайрой. А мне бы потом пришлось работать с твоим трусом-братом... Нет, это было бы заранее провальное задание.
Что я там говорила про удивления? Я уставилась на Эйо, пытаясь понять, что значат её слова. Но... не понималось.
— Работать с моим трусом-братом? — повторила эхом, продолжая переваривать... Что? Её признание? — Это... это ты выдала меня императору?
Креорка молчала, не спешила нарушать тишину: мутную, удушающую. Прозвучавшую громче любых слов признания. Раскаянья. Хоть по выражению лица «брата» было видно: Эйо ни в чём не раскаивается.
— Не я лично. Но слух пустила. — Мне показалось, или в её голосе прозвучала гордость и удовлетворение? — Достаточный, чтобы чаровики его величества тобой заинтересовались, проверили и, как результат, узнали о твоей тайне.
— Ты-ы-ы... — Я медленно поднялась. — Ты нарочно испортила мне жизнь!
— Не испортила, а вытолкнула тебя из твоей скорлупы.
— Дрянь.
Дрянь и лицемерная гадина.
Липовый братец тоже поднялся. Встал передо мной, ядовито отчеканил:
— Я только и делала, что подталкивала тебя к действиям. К действиям, которые спасут не только тебя, Лайра, девушку, привыкшую всё в себе прятать, но и жизни многих-многих невинных. Он — чудовище, Лайра. Монстр! Тот, кто должен был тебя заметить, а потом в тебе заинтересоваться. Тот, с кем ты теперь должна будешь сблизиться. Если не ради себя и ради тех, кто погибает на войне (на них тебе, похоже, плевать), так ради своей семьи и любимого генерала. — Подавшись вперёд, она прошептала мне на ухо: — Лайра, очнись. Больше не получится отсиживаться в своём маленьком безопасном мирке. Его больше нет! А скоро не станет и тебя. Ты станешь кобылой для разведения породистых венценосных жеребчиков, если сейчас не сделаешь ход первой.
— Уходи... Убирайся!
Но Эйо и не думала оставлять меня в покое. Вместо этого схватила за руку, и я почувствовала, как в ладонь вжалось гладкое прохладное стекло.
— Никто не просит тебя с ним спать! Выпьешь это перед встречей с ним и сделаешь так, чтобы он тебя поцеловал. Глубоко, страстно, как должен целовать женщину мужчина. Тебе зелье не принесёт вреда, а он сдохнет прежде, чем вы дойдёте до конца. И никакой чаровик не обнаружит яд в теле великого льва. Все решат, что его величеству просто отказало сердце. Бывает... В последнее время в его жизни было