— Впервой, видать? Ничего, быстро пообвыкнешь.
И точно: занявшись делом, Аскольд вскоре забыл обо всем. Работа спорилась. Мастер есть мастер. Ульян многое знал, а многое додумывал на ходу. Время летело на ласточкиных крыльях.
Всеславна начала тревожиться: «Уж не случилось ли чего? Давненько что-то Аскольдушка домой не приходил». Она сидела дома, и ей хотелось хоть раз за несколько последних дней накормить мужа по-человечески. И мясо на углях зажарила, и пшенную кашу в печи натомила, и тыкву запекла, и кисель с медком приготовила… Пир, да и только. А его все нет и нет. Тогда Всеславна решила пойти на стену и силой привести муженька домой. Не забыла подпоясаться ремнем и всунуть за него меч: мало ли? И в городе завсегда можно на какого-нибудь ката наткнуться.
Однако на стене Аскольда не оказалось. Сердце забилось в тревоге: «Где он?» Кого ни спрашивала, никто не знал. Нашелся один, подсказал: «Спроси у Димитрия». Она — к тому. Замялся было воевода. Но, увидев, сколько в глазах Всеславны металось страха, не выдержал и поведал, где Аскольд.
Увлеченные делом, работяги и не заметили, как вошла Всеславна. Она удивилась: какой-то немолодой мужик и ее Аскольд хлопотали возле, по виду, саней. Но зачем снизу приделана шкура?
— Бог в помощь, добрые люди! — громко сказала она.
От неожиданности заговорщики даже вздрогнули.
— Вы хоть ели сегодня? — спросила она, смеясь.
Те лишь переглянулись.
— Живо одевайтесь, и — за мной! — скомандовала Всеславна, поняв, что ее догадка верна.
Ветер дул с такой силой, что идти пришлось, держась друг за друга. Всеславна дорогой попыталась было расспросить Аскольда о последних событиях, но ветер тотчас унес ее слова, не дав ему возможности их расслышать. Когда же голодные муж и гость добрались до стола, расспрашивать их о чем-либо стало уже бесполезно. А вскоре они засобирались назад.
Всеславна догадалась, что муж ее занят каким-то очень важным делом, ведь заставить его уйти со стены могло только что-то чрезвычайно неотложное. Но почему он ее не посвящает?
Аскольд понимал, что обижает жену своим молчанием, но как признаться?.. Он знал, что она не станет его отговаривать, но ведь сама начнет денно и нощно мучиться! А ему не хотелось причинять ей лишней душевной боли.
Взявшись за дверную ручку, Аскольд остановился. Всеславна стояла ни жива ни мертва. Лицо ее было бледным, из глаз вот-вот польются слезы. Не сговариваясь, они бросились друг другу в объятия.
— Милая, у меня в жизни нет ничего дороже тебя, — голос его звучал сдавленно и глухо. — Прости, что не могу посвятить тебя в свою задумку.
— Не казни себя. Не думай, что я мыслю иначе, — еле сдерживая слезы, проговорила Всеславна. — Если с тобой, не дай Бог, что-то случится, жизнь для меня будет кончена. Помни об этом и береги себя.
— Прости, — повторил он и, крепко пожав ее руку, скрылся за дверью.
Еще не стемнело, а агрегат практически был готов. Ульян предложил его немедля опробовать, благо ветер на дворе не стихал. Аскольд упал на шкуру. Ветер подхватил его и понес по широкой улице с бешеной скоростью. Впереди была сплошная снежная пелена. Каким-то необъяснимым чутьем угадав впереди препятствие, Аскольд дернул за ремень, и парус упал. Сани встали. Вскоре сквозь пургу к нему пробился Ульян.
— Ну как? — прокричал он.
Аскольд поднял большой палец. Еще раз проверив узлы, решили звать Димитрия. Штуковина тому очень понравилась. Решили, что этой ночью Аскольд совершит разведку.
— Смотри, сегодня — только разведка! — подчеркнул на всякий случай воевода. — В одиночку ничего не предпринимай!
Когда стемнело, начали спуск. Место выбрали в восточной стороне города. Помогали Гол и Кулотка. Они спустились по стене на земляной вал, где Кулотка вбил в мерзлую землю кол и привязал к нему веревку. Договорились, что один из них будет периодически зажигать факел.
На прощание крепко обнялись. Аскольд поднял парус и — мгновенно исчез из глаз.
Он хорошо помнил приметы, о которых, дабы добраться до ханской стоянки, упоминал Таврул. Однако если с одной стороны ветер был союзником, то с другой — оказался врагом. Взвихренная им снежная пелена надежно укрыла окружающую местность и нещадно слепила глаза. А сани меж тем все неслись и неслись. Временами казалось, что они словно отрываются от земли и парят в воздухе. Внезапно Аскольд почувствовал, что земля под ним начала подниматься. Он понял, что достиг противоположного берега Днепра. Пришлось наклонить парус и сбавить скорость, чтобы не врезаться в какую-нибудь юрту.
Стойбище словно вымерло. Вьюга загнала всех в юрты. Аскольд мчался, ловко лавируя между ними и тщательно вглядываясь вдаль. По словам Таврула, шатер Батыя стоял сравнительно недалеко от берега, и его легко можно было опознать по многочисленным кострам, разведенным вокруг.
Продвижение снежного наездника напоминало спуск ладьи по днепровским порогам. Но вот юрты стали редеть. И наконец Аскольд увидел свою цель во всей красе — настолько ярко та была освещена. Впереди неожиданно выросла конная застава. Слава Всевышнему, проскочил! Еле успел развернуть свою холстину, чтобы промчаться между всадниками незамеченным. Едва перевел дух — очередная цепь! На сей раз — из пеших стражей. Встав на колени, Аскольд прижал шест к груди. Два монгола отлетели от него, как горох от стены.
Пробит и второй ряд. Цель близка! Аскольд сжал рукоять меча. Еще мгновение, и — свершится! Решение принял на ходу: ворваться в шатер прямо на санях. Растерянность врага — его помощник. Один взмах меча, а там будь что будет… «Прости, милая Всеславна! Я сделаю это ради тебя! Не поминай лихом, Димитрий!.. О Господи! Что это?..»
Из шатра внезапно вывалилась большая группа людей. Такую не пробить!
Молниеносно схвачен шест, сани под носом у всех описали дугу на одном полозе, и Аскольд умчался прочь. Первые ряды невольных зрителей замерли, точно вкопанные, не в силах понять, что именно промелькнуло только что перед их глазами. Задние напирали. Им невнятно пытались объяснить причину стопора, но по-прежнему никто ничего не понимал. В итоге все были вынуждены прийти к неутешительному выводу: слишком крепким оказался сегодня кумыс.
Нестихающий снежный ветер надежно укрыл козельца от нежелательных взглядов. Он успешно миновал уже знакомые ряды охраны, после чего, сбросив скорость и выбрав неприметную ложбинку, залег в ней. Должен же хан рано или поздно выйти из своего шатра! Коль уж не удалось достать его мечом, задуманное довершит стрела. Укрывшись холстиной, Аскольд слился с землей. А вскоре над ним уже вырос внушительный сугроб, ибо снег валил не переставая. Лук под рукой, стрелы тоже. Оставалось только ждать. Единственное, о чем молил сейчас козелец Господа, так это чтобы хоть ненадолго стихла метель.