Вальбурга утверждала, что их отношения со стороны выглядят как братские, но ему не хотелось верить в это и мириться с подобным. Братская любовь дала бы Найджелусу слишком много свободы, которую Том не хотел ему давать. Мракс желал владеть своим опекуном полностью: без сомнений, без запретов, без ограничений, с полным единением тел и мыслей. И он считал, что уже идет по дороге к обладанию.
Это было их первое Рождество без Регулуса. Они больше не могли провести праздники в доме Блеков. Том рассчитывал, что раз Най теперь «не женат», обсуждать, где они проведут каникулы, опекун будет с ним. Том хотел провести их дома в «Старых дубах». В идеале, который, как он понимал, еще недостижим, они провалялись бы все десять дней в постели Певерелла. Но неплохо было бы и просто побыть вдвоем, вместе читать, развлекаться, сходить в театр или прогуляться по Косому переулку.
Мишель ненавязчиво просился в гости. Он говорил, что хочет посмотреть усадьбу, о которой успел так много услышать от Тома. Мракс не хотел бы приглашать его. Не так давно он понял, что Мишель видит в нем вовсе не друга, а предполагаемого любовника. Это было не самое приятное открытие. Марволо не интересовался никем, кроме Ная, его коробило от мысли, что к нему прикоснется кто-то другой. Но Мишель не оставлял попыток привлечь его внимание, и это начинало утомлять. Марволо пытался избегать его. Это, разумеется, быстро заметила Вальбурга, и на ее лице все чаще стало появляться раздражающее выражение «ну я же тебе говорила».
В тот вечер, за несколько дней до начала каникул, они с Наем не договаривались о встрече. Опекун предупредил, что, скорей всего, уедет в Лондон из-за каких-то финансовых дел. Том собирался провести вечер с друзьями, наблюдая за соревнованием в плюй-камни или играя в шарады. Но планы нарушил Мишель. Старшекурсникам удалось достать немного огневиски и сливочного пива, которые не замедлили ударить шармбатонцу в голову. Флирт Мишеля, уже почти привычный, хоть и не очень приятный, перешел все мыслимые границы, и раздосадованный Том покинул компанию, решив провести некоторое время в более спокойной обстановке в комнате Ная.
Он ожидал увидеть ее пустой и темной, но в гостиной горели свечи, и раздавались знакомые голоса. Повинуюсь давней привычке, Том быстро спрятался за портьерой и прислушался.
– Я не могу этого сделать, – сказал Най, расхаживая по комнате. На нем была его обычная черная мантия, в которой он предпочитал выходить в люди. Последнее время он развлекался реакцией на нее младшекурсников. По непонятным причинам они ее жутко боялись.– Рождество семейный праздник, а раз уж у меня теперь есть семья, то и некоторые обязательства.
– У семьи по отношению к тебе тоже есть обязательства, – буркнул Долохов, развалившийся на диване. Том удивился, увидев его, потому что он появился впервые с тех пор, как юноша покинул дом. Мракс вообще думал, что секретарь не приезжает в Хогвартс. Кажется, он ошибался. – Ты много работал для того, чтобы достигнуть своей цели. И не должен бросать на полпути.
– Я не бросаю, просто откладываю, – нахмурился опекун, останавливаясь.
– Ты прекрасно знаешь, что если отложишь сейчас, то все застопорится на несколько лет, это все равно что бросить, – раздраженно сказал Долохов, хватая его за руки. – Ты разочаровываешь меня. Что это? Трусость? Или ты настолько привязался к мелкому мерзавцу, что уже готов сдаться на его милость? Мне привязать тебя к кровати и позвать его? – съязвил Тони.
– Очень смешно.
– Ты зачем сюда вообще прибыл, если собираешься бросить борьбу?
– Я борюсь не за это. Не за себя, – пояснил Най. – Мне нужно протянуть лишь до сорок пятого, а потом можно хоть в простыню заворачиваться.
– Это что, он тебе так сказал? – поинтересовался Долохов. Он вскочил с кушетки и сделал несколько шагов по комнате, пройдя рядом с портьерой, за которой прятался Марволо. Мальчик, который и так старался не дышать, боясь, что его поймают, вжался в стену еще сильнее. Разговор Тому совсем не нравился. – Протяни до сорок пятого, вытащи из дерьма его задницу, а потом живи в свое удовольствие. Можешь даже не вспоминать, что у тебя кузен есть! Мы можем отправиться куда-нибудь в Италию и загорать целыми днями, поедая оливки.
– Ты так уверен, что я хочу поедать оливки с тобой?
– А что, хочешь поедать их с Томми-боем?
– Не знаю…
– Я знаю! Хотел друга? Хотел моих советов и помощи? Ну так получай. Тебе это нужно, Гарри. Нужно быть там, в конце этого декабря. И мы туда поедем.
Том невольно вздрогнул за занавеской. Долохов назвал опекуна как? Минуту мальчик пребывал в замешательстве, что бы потом резко осознать – Антонин называл лорда Певерелла по имени. Имени, которое Том привык считать вторым, незначительным, которое, как он сейчас понял с ошеломляющей ясностью, и было настоящим! И Тому не нужны были другие доказательства. Он мгновенно сопоставил все ранее непонятные шутки, замечания и взгляды. Мракс понял: Най рассказал Долохову о том, что он из будущего, доверил тайну, которая ранее была доступна лишь ему и Тому, подпустил к себе этого авантюриста ближе, чем Регулуса.
И Том испугался, потому что, не понимал причины.
– Но Марволо…
– Прекрати вести себя, как перестраховщик, я тебя не узнаю! Где тот мальчик, который устроил своим друзьям ночную прогулку по министерству? Где тот мальчик, который отразил Аваду Экспелиармусом? Будь собой. Побольше гриффиндорской решительности, поменьше раздумий.
– Марволо обидится, – вздохнув и слабо улыбнувшись словам друга, сообщил Гарри.
– Одни каникулы в школе он переживет. Ты сам всегда встречал Рождество в Хогвартсе, разве не говорил, что это нечто потрясающее?
– Он, наверняка, рассчитывал, что мы поедем куда-нибудь. Не слишком ли грубо будет попросить Блеков взять его на каникулы?
– Уверен, Регулус будет счастлив увидеть его, – скривился Долохов.
– Ну, это же не Марволо бросил его, – пожал плечами Най.
– Спроси у него самого завтра, – предложил Тони. – А сейчас уже восемь вечера и нам нужно идти, Гарри.
– Люблю, когда ты называешь меня по имени, я говорил? – улыбнулся Поттер.
– Постоянно говоришь, – весело подтвердил Антонин.
– Я зайду к Слизнорту на минутку, подожди здесь, – отмахнулся от него молодой лорд.
Он прошел мимо замершего за занавеской Тома, задев его краем мантии. Сквозь щелку мальчик успел заметить, как опекун повел в его сторону головой, словно почувствовал чужое присутствие. Но в следующий миг хлопнула картина, и Най вышел. Том недолго прислушивался, дабы убедиться, что опекун ушел, а потом выдохнул и сделал шаг вперед. Ему хотелось поговорить с Долоховым. Он был все еще немного напуган, растерян и смущен. Одновременно с этим ненависть к Антонину вспыхнула неожиданно сильно. То, что Найджелус, нет Гарри… То, что Гарри рассказал этому мужчине правду о себе, было гораздо хуже, чем если бы он переспал с ним. Мракса немного мутило от всех этих эмоций, держать себя в руках, идти не пошатываясь, говорить спокойно казалось невозможным.Но он смог. Долохов развалился на диване и разглядывал на свет содержимое своего бокала, на появление Тома он отреагировал вздернутой бровью.