- Срочно, Алексей Александрович, на все сборы только сутки, в ночь на восьмое выступаем. Немцы в Орле, а возможно и в Брянске. Не сегодня-завтра захлопнут нас здесь.
- Как прошла разведка боем? - позвонил Гришин Шапошникову.
- Чуть не взяли Юрково, - ответил Шапошников. Немцы главные силы с нашего участка сняли. К преследованию нас, по-видимому, не готовы.
- Ясно. Быстро собирай все свое хозяйство, готовность к маршу девятнадцать часов завтра. Пойдешь в авангарде. Приказ Яманов готовит, через два часа получишь.
Полк Шапошникова был самым сильным в дивизии, более полутора тысяч человек, поэтому Гришин именно его решил поставить в авангард, зная, что Шапошников и соберется быстрее всех, и сделает все, как надо.
Всю ночь и весь день 7 октября в дивизии полковника Гришина была лихорадочная суета: грузили на машины и повозки ящики с боеприпасами и продуктами, накопившимся за три недели имуществом, проверяли - все ли взяли, собирали повозки и автомашины в колонны, пряча их до начала марша в лесах.
- Что-то сомневаюсь я, что на отдых нас отводят, - сказал Вольхину сержант Фролов, - собираемся, как на пожар.
Больше всех обидно было уходить с насиженных мест начальнику инженерной службы дивизии майору Туркину. Почти три недели под его руководством готовила дивизия оборону, он лично побывал чуть не в каждой роте, впервые с начала войны подготовлено было все действительно, как положено. И вот - все бросать.
- Немедленно бери саперный батальон и на машинах - к Десне, - Гришин показал Туркину точку на карте. - Как хочешь, из чего хочешь, но чтобы через сутки здесь было две переправы.
- А с минами что делать? Три дня назад получил, больше половины не успели по полкам развезти.
- Закопай, - без раздумий приказал Гришин. - И когда только успели накопить столько барахла, - выругался он, оглядывая колонну штаба дивизии, как цыганский табор!
В ночь на 8 октября 137-я стрелковая дивизия полковника Гришина, оставив позиции на Судости, тремя колоннами двинулась к Десне.
К утру 9 октября все колонны, пройдя более шестидесяти километров, вышли к Десне. Изнурительный, безостановочный марш и бессонная ночь утомили всех, и полковник Гришин дал несколько часов на отдых.
Саперы майора Туркина сделали, казалось, невозможное: две переправы были наведены в рекордно короткие сроки. Полковник Гришин, выйдя на высокий западный берег Десны, наблюдал, как огромный поток автомашин, повозок и людей, перейдя мосты, растекался по восточному берегу реки.
"Такая силища, и отступаем, - с горечью подумал он, - но чудо, что до сих пор нет ни одного самолета...".
- Дивизия перешла вся, Иван Тихонович, пошли обозы армии и госпиталя, услышал Гришин сзади голос полковника Яманова, - и штаб наш весь за Десной.
- Надо и нам переправляться. Лукьянюк! Быстро сматывайте связь и - на ту сторону.
Но не успел полковник Гришин подойти к переправе, как над ней пролетела тройка самолетов. Засвистели падающие бомбы, и одна из них разорвалась прямо на мосту. Видя, как шарахнулись лошади и люди, услышав крики и ржание раненых лошадей, Гришин зло махнул рукой: "Ну вот, теперь придется вплавь...".
Капитан Лукьянюк, почти весь батальон которого был за Десной, у разбитого моста выше реки нашел пару бревен. Связав их ремнем, он столкнул бревна в воду, и, разгребая одной рукой, поплыл к тому берегу. Десятки людей также кто на чем переплывали Десну, когда переправа была разбита. "Ничего нет глупее сейчас утонуть... Надо было с батальоном переходить, досидел до последней минуты...", - ругал себя Лукьянюк.
Недалеко от берега он спрыгнул в воду, оказалось по грудь, но пошел, чувствуя, как все тело пронизывает холод. Ночью выпал снег, первый снег, подморозило, и шинель на берегу быстро замерзла. Пробежав метров триста от берега, пытаясь согреться, Лукьянюк услышал шум. Это оказался полковник Яманов. Его плащ-палатка, покрывшаяся ледяной коркой, шелестела об кусты.
- Давай выжимай одежду и погрейся в кабине, - показал ему Яманов на машину. - Можешь немного поспать.
Здесь же были Гришин с Канцедалом. Несколько десятков человек сидели у костров, просушивая одежду.
- Немедленно подготовь записки Князеву, Шапошникову и Тарасову, подошел Гришин к Яманову. - Шапошникову взять Святое и обеспечивать переправу с юго-востока. Князеву выйти к Салтановке и обеспечивать переправу от атак противника с северо-востока. А Тарасову - ударить на Алешенку и идти к Навле. Это будет отвлекающий удар. Пусть свяжет там как можно больше сил немцев.
Яманов посветил на карту фонариком.
- Да, главные силы армии пройдут между Святым и Салтановкой, - добавил Гришин.
- Это на участке всего пять километров шириной? - удивился Яманов. - А мы раскидаем дивизию по разным сторонам, потом и не собраться будет.
- Это приказ Крейзера, - жестко ответил Гришин. - Наша задача теперь прикрыть переправу, чтобы прошли все армейские обозы.
- А потом, значит, в арьергарде пойдем?
- Пока не знаю. Там видно будет. Перед нами опять танковая дивизия. А может быть, и больше, - тяжело вздохнул Гришин.
Полк капитана Шапошникова два дня, 9 и 10 октября, отбивал атаки противника на армейские переправы, с боем взял Святое и занял здесь оборону. Немцы все это время атаковали его участок, словно нехотя, хотя и имели здесь тридцать танков. "Боятся потерь, - понял Шапошников. - В общем-то, главное для них сейчас уже не здесь. Видимо, рассчитывают, что обозы свои мы и так бросим...".
К вечеру 11 октября у Шапошникова под рукой осталась всего одна рота. Еще утром комбат-3 старший лейтенант Андросенко, сменивший раненого Чижова, доложил, что полковник Гришин лично приказал ему остаться в Святом и прикрывать обозы армии с тыла. Потом комбат-1 старший лейтенант Калько сообщил, что Гришин забрал у него одну роты для охраны штаба дивизии, а потом и сам куда-то пропал с двумя оставшимися с ним ротами. Под вечер Гришин сам нашел Шапошникова.
- Калько я у тебя забрал, - не поздоровавшись, сказал он Шапошникову, Андросенко оставил в Святом. Давай выходи с Осадчим восточнее Алешенки и будешь наступать на Навлю.
Гришин был очень возбужден, и хотя Шапошникову было обидно и неприятно, что командир дивизии отдавал приказы через голову командира полка, все же решил промолчать. И так все было на нервах который день.
Когда Шапошников с батальоном Осадчего вышел на рубеж развертывания для атаки на Навлю, к нему снова прискакал на коне полковник Гришин. Он был даже без охраны.
- Противник вон на той опушке, возможно - до батальона. Атаковать будешь полем.
Шапошникову еще не приходилось выслушивать приказы и выполнять их в такой спешке, на ходу, хотя, вроде бы, чего только с ним ни бывало с начала войны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});