— А он жадный. Мне пришлось его долго уламывать, — сказал Копыто.
— А Контейнер в кусты пошел, — добавил Иголка.
— А что, — сказал Контейнер. — Очень хотелось, а место безлюдное. Что такого.
— Погодите, — сказал Сантьяга. — Значит вы не хотели угонять мою машину, поэтому Копыто пошел к Урбеку, а Контейнер в кусты? Так?
— Так, — хором подтвердили все трое.
— Вы что-нибудь понимаете, — Сантьяга повернулся к наемникам. — А то мне моих аналитических способностей не хватает для понимания ситуации.
— Комиссар, — сказала Инга. — Я уже поговорила с ними и с вашего позволения я разъясню ситуацию. Конечно, если Кортес сварил кофе, пока мы с Артемом работали в поле.
* * * Москва, Цитадель. 25 июля 17.03
Клара шла вслед за князем по плохо освещенному коридору, заполненному изначальной Тьмой, оставлявшей только узкий проход для идущих.
Тьма заливала стены и потолок, Тьма стелилась по полу, и было не понятно, существуют ли стены или в мире есть только Тьма, непроницаемо черная, густая, как масло, только перед идущими превращающаяся в слабый сумрак.
Тьма была здесь владычицей, и она показывала это, вальяжно расходясь волнами перед князем, всем своим поведением подчеркивая, что именно она была Первородной Сущностью и первой субстанцией возникшей задолго до появления света и, возможно, даже времени.
Клочья тьмы цеплялись за развивающиеся полы плаща князя, закручиваясь небольшими беззвучными вихрями, и тянулись за ним, как бы стараясь задержать его, втянуть в Тьму и навеки запечатать в своем царстве безмолвия.
И только перед Кларой Тьма поспешно расступалась, прижималась в стенам, открывая взору и плотно подогнанные друг к другу шестигранные плитки из черного матово блестящего камня на полу, и странные узоры, вырезанные на стенах, и высокий сводчатый потолок, куполом парящий над идущими.
Коридор, плавно опускался, завиваясь против часовой стрелки, а идущие все шли и шли, опускаясь в глубину, по-прежнему залитую Тьмой. По Клариному представлению они уже давно спустились ниже уровня здания и даже, возможно, вышли за его пределы.
Наконец князь остановился у ничем не примечательного участка стены и несколько раз провел по вырезанным на ней узорам когтистой лапой.
Некоторое время ничего не происходило. Потом в стене появилась крохотная, тоньше волоса слабо светящаяся полоска. Полоска быстро раздвинулась, превратившись в широкий дверной проем. Клара, вслед за князем шагнувшая в открывшийся проход, оказалась в небольшом достаточно низком помещении, освещенным маленьким светильником, укрепленным на потолке. На стене слева от входа она увидела небольшой светло-серый прямоугольник, слегка выступающий из темной матовой стены. Вверху прямоугольника было написано «Щербинский лифтостроительный завод». Под надписью располагалось закрытое стеклом окошечко, в котором горели ярко-красные цифры «000». Под окошечком в два столбика располагались десять квадратиков с нанесенными на них цифрами от 0 до 9. Еще ниже располагались два квадрата — красный и желтый. На желтом был нарисован колокольчик, какие обычно вешают коровам на шею, а на красном была вырезана надпись «STOP».
Князь по очереди нажал на три квадратика с цифрами. Некоторое время ничего не происходило. Затем проход закрылся, пол ощутимо дрогнул, и Клара почувствовала давление на подошвы. Ей вспомнилось, что сходное ощущение она испытывала, когда гномы поднимали ее на своем подъемнике из глубоких шахт.
— Мы поднимаемся вверх? — спросила она. — Стоило ли для этого сначала спускаться так глубоко?
Из капюшона на нее посмотрели горящие глаза.
— Вход в башню только отсюда. Зеркало не любит темноты и находится на самом верху. Раньше мы пользовались винтовой лестницей, идущей внутри башни, но недавно установили этот лифт. Все-таки карабкаться на триста с лишним этажей несколько утомительно, да и времени занимает немало.
Снаружи что-то равномерно пощелкивало, и с каждым щелчком цифры в окошечке менялись, увеличиваясь на единицу. Наконец, когда в окошечке появилось число «312» лифт остановился. Открылся проем, князь с Кларой вышли из кабины и остановились у единственной на площадке простой деревянной двери, расположенной справа от лифта.
Слева от лифта Клара увидела спускающуюся вниз винтовую лестницу, прижавшуюся к внутренней стене башни и, похоже, охватывающую всю башню изнутри своими витками. Она с любопытством глянула вниз в бездонный колодец лестницы, напрягла зрение и даже задействовала заклинание дальновиденья, но дна так и не увидела. Казалось, лестница уходит глубоко за пределы этого мира, пронзая Упорядоченное до самого Унголиата.
Князь потянул дверь за ручку на себя и вошел в помещение. Клара шагнула за ним. Они оказались в просторной комнате с огромными — от пола до потолка — окнами. Вся комната была залита звездным светом. Глубоко внизу виднелись огни ночного города. Сверху пробивался рассеянный красный свет. Клара с любопытством подошла к окну, пытаясь увидеть источник света.
— Это навигационные огни на крыше башни, — сказал князь. — Полагается устанавливать на всех высоких зданиях для обеспечения безопасности полетов летательных аппаратов.
Он повернул выключатель, расположенный на стене возле двери, и комната осветилась мягким светом, похожим на солнечный. Сбоку послышался зевок и сонный голос произнес:
— Чаво, уже утро, что ль? А что ж петухов не слыхать было? Совсем заспалось. Вроде вчерась и не много посидели-то. А накось.
Повернувшись на голос, Клара увидела висящее на стене в проеме между окнами мутное, затянутое паутиной зеркало в облезлой раме. Ей припомнилось, что она уже видела нечто такое, и совсем недавно.
Князь подошел к зеркалу и остановился прямо перед ним. Зеркало сварливо произнесло:
— А, так энто не утро вовсе. Че приперси-то, черт старый. Поспать не даешь. Опять у тебе судьбы мира зависли. Без мене никак не разрулить. Ну, давай, спрашивай поскорее, да на боковую пора. И говори разборчиво. А то у мене в ухе стрелят. Надуло, видать. Не, ну што за жисть такая пошла. Другим, там, яблочко наливное, аль исчо чаво, а тут задарма работаишь, так исчо и будют посередь ночи.
Князь глубоко вздохнул и медленно, тщательно выговаривая каждое слово, произнес:
— Свет мой зеркальце, скажи. Да всю правду доложи.
— Во, правильно. Ежели ко мне с уважением, да с подходцем, то и я уважу. Так че сказать-то?
— Что нам ждать от козлоногих, от Строителей Дороги?
— Ишь, старый хрыч. В рифму заговорил. Выучилси наконец-то. А то все прозой да прозой. Аж скулы сводит. Да еще бывалоча лапидарно все так излагал, прям как дипутат какой. Поди пойми, чаво надобно-то. Все некогда ему. Поспешает все. А спешка сам знаешь где нужна. Эх, тебе бы с Василием пообщаться, с котом нашим. Глядишь и выучилси бы правильной речи. Да еще бы на гуслях…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});