Но не было никакого пути назад.
Ронан был чужим в собственном теле. Наклонный и настойчивый закат врезался в его пристальный взгляд. Когда его мышцы дернулись, он опустился на грудь, а затем прижался щекой к капоту, жар металла не был достаточно болезненным, чтобы стать невыносимым. Он закрыл глаза. Это была не мчащаяся-в-сон таблетка, как раньше. Это был жидкий несчастный случай. Он ощутил, как мозг выключается.
Спустя мгновение он услышал стон капота, на который лег Кавински. Затем он почувствовал острый сустав пальца, медленно ползущий по коже его спины. Медленная дуга между лопаток, повторяющая рисунок его татуировки. А потом, скатившись вниз, напрягая каждый мускул, ощущение пропало.
Предохранитель внутри него сгорал в ничто, совершенно в ничто.
Ронан не двигался. Если бы он двинулся, прикосновение к его спине укололо бы его… Рана, словно таблетка. Нет пути назад.
Но когда его глаза усиленно боролись со сном, Кавински всего лишь делал другую дорожку кокса на крыше, растянув тело по ветровому стеклу.
Должно быть, он вообразил это. Что реально?
И снова Камаро была припаркована в лесу грез. И снова Девочка-Сиротка сжалась с другой стороны леса с печальными глазами. Листья дрожали и исчезали.
Он чувствовал, что сила этого места рассеивается.
Он пополз к машине.
Зайти
Выйти
— Ронан, — прошептала Девочка-Сиротка. — Quid furantur a nos?
«Почему ты воруешь у нас?»
Она стала прозрачной, как размытый Ноа, как мертвая.
Ронан прошептал:
— Еще раз. Пожалуйста. — Она уставилась на него. — Unum. Amabo te. Это не для меня.
Зайти.
Выйти.
Но он не прятался на этот раз. Он не был вором. Вместо этого, он встал, поднявшись из укромного места. Сон, внезапно осознав что-то, вздрогнул вокруг. Затрепетал. Деревья отклонялись.
Он не крал Чейнсо, самое настоящее, что он когда-либо брал из сна.
Он не собирался красть машину. Не в этот раз.
— Пожалуйста, — снова сказал Ронан. — Позволь мне забрать ее.
Он пробежался рукой по изящной линии крыши. Когда он поднял ладонь, она была испачкана чем-то зеленым. Его сердце заколотилось, когда он вытер пальцы, покрытые пыльцой, друг об друга. Внезапно воздух стал горячим, липкий пот появился на сгибах локтей, бензин терзал ноздри. Это было воспоминание, а не сон.
Ронан открыл дверь. Когда сел внутрь, то сидение обожгло его голую кожу. Он осознавал все вокруг вплоть до потертого винила ниже неправильно установленных рукояток окна.
Он потерялся во времени. Он спал?
— Назови, — сказала Девочка-Сиротка.
— Камаро, — сказал Ронан. — Свинья. Машина Гэнси. Энергетический пузырь, пожалуйста.
Он повернул ключ. Двигатель привередливо вращался, вращался, вращался, как было всегда. Так реально, как ничто никогда не было.
Когда механизм завелся, он проснулся.
Кавински ухмылялся ему в ветровое стекло. Ронан сидел на водительском сидении в Свинье.
Воздух шипел в отверстиях кондиционера с запахом бензина и выхлопных газов. Ронану не нужно было смотреть под капот, чтобы знать, что грохот, который он ощущал в ногах, исходил от надлежащего двигателя.
Да-да-да.
А еще он думал, что знал, почему Энергетический пузырь исчез. Что означает, он, должно быть, знает, как его вернуть. Что означает, он, наверное, вернет свою мать. Что означает, он заставит Мэттью улыбаться чуть дольше. Что означает, у него есть кое-что, кроме восстановленного автомобиля, чтобы вернуть это Гэнси.
Он опустил стекло.
— Я поехал.
На мгновение лицо Кавински стало абсолютно чистым, а потом он снова вспыхнул. Он сказал:
— Ты издеваешься.
— Пришлю тебе цветы.
Ронан поднял число оборотов двигателя. Позади Камаро, дико кружась, клубились пыль и выхлопные газы, которые она выплевывала со скоростью двадцать восемь сотен оборотов в минуту. Совсем как Свинья. Все вернулось на круги своя.
— Бежишь назад к своему хозяину?
— Было весело, — произнес Ронан. — Теперь время игр для больших мальчиков.
— Ты игрок в его жизни, Линч.
«Разница между нами и Кавински в том, — прошептал Гэнси в голове Ронана, — что мы имеем значение».
— Он тебе на хрен не сдался, — настаивал Кавински.
Ронан опустил ручной тормоз.
Кавински вскинул руку, будто бы собирался ударить что-то, но не было ничего, кроме воздуха.
— Ты издеваешься.
— Никогда не вру, — сказал Ронан. Он недоверчиво нахмурился. Это больше походило на причудливый сценарий, чем все, что произошло раньше. — Погоди. Ты думал… мы с тобой никогда не будем по одну сторону. Ты же не думал обратного, а?
Выражение лица Кавински обжигало.
— Только со мной или против меня.
Что было смешно. Так было всегда: Ронан против Кавински. Без вариантов.
— Ты же не думал, что мы будем заодно.
— Я тебя уничтожу, — объявил Кавински.
Улыбка Ронана была острой, словно нож. Он уже был уничтожен полностью.
— Как пожелаешь.
Кавински сложил большой и указательный пальцы пистолетом и приложил его к виску Ронана.
— Бах, — мягко сказал он, убирая поддельное оружие. — Увидимся на улицах.
Глава 45
Таким образом, теперь у Адама появилась машина. Но автомобиль был не единственным подарком, полученным им в то утро. Когда каждый из остальных Гэнси выходил провожать Адама, то дарил подарок, будто чудаковатые феи-крестные. Ричард Гэнси II поправил свой галстук, смотрясь в зеркало в коридоре, и протянул Адаму жилет в клетку.
— Я уже не так строен, как был, — обратился он Адаму. — Я собирался отдать его Дику, но тебе больше подойдет, мне кажется. Вот, надень.
Это было даже не вручение подарка, а приказ.
Следующей была миссис Гэнси, выглянувшая в окно, чтобы убедиться, что её водитель ждал у входа, прежде чем сказать:
— Дик, не забудь забрать мяту, которую я тебе дала. Адам, тебе я подобрала каучуконос[57]. А вы, мальчики, никогда не задумывались о фэн-шуе?
Он знал, что все это из-за того, что они подобрали его, жалкого, на обочине автомагистрали, но он не чувствовал, что мог отказаться. Это же было растение. А он испортил им субботу.
«Уехать», — подумал он. Он испортил им субботу, но он полностью утратил свою субботу. Что бы ни делало его Адамом, оно просто исчезло, пока его тело волочило ноги куда-то по магистрали.
Он позволил себе думать об этом просто как о трагическом событии, которое больше не повторится. Не должно.
И вот, когда мальчики направились к двери, Гэнси, держа свою крошечную мяту, и Адам, надрываясь под своим пятигаллонным горшком с фикусом, вниз спустилась Хелен, таща за собой крошечный чемодан на колесиках.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});