— Съезжай на обочину! — завопил Ронан в ответ. Но все еще в его голосе слышалось много смеха. — Меннониты[58]! Сейчас!
— Я не хочу это видеть! — кричал Гэнси. Светофор стал зеленым. Он не сдвинулся с места.
— О, на самом деле, хочешь!
Он действительно не хотел, но он все еще поступал так, как просил Ронан, приходя в себя и поворачивая на следующем повороте направо к «Сад и Огород (и Дом) Генриетты», комплекс магазинов, где в основном работали меннониты. Это было прекрасное место на расстоянии одной остановки от овощей, антиквариата, собачьих будок, ковбойской одежды, военных излишков, пуль времен Гражданской Войны, сосисок с соусом чили и индивидуальных люстр. Он знал о наблюдении за наружными овощными стендами, когда парковал внедорожник как можно дальше от зданий. Как только он выбрался из машины, Свинья прогремела на место рядом с ним.
И с ней не было ничего неправильного.
Гэнси нажал пальцем на висок, изо всех сил пытаясь согласовать ранее полученные сообщения с тем, что он видел. Возможно, Кавински просто дергал за цепочку.
Но в то же время, здесь был Ронан, поднимающийся с места водителя, что было невозможно. Ключи оставались у Гэнси в сумке.
Ронан выпрыгнул из машины.
И это тоже сбивало с толку. Потому что он улыбался. В эйфории. Не то чтобы Гэнси не видел Ронана счастливым с тех пор, как умер Найл Линч. Просто всегда в этом было что-то жестокое и обусловленное.
Не такой Ронан.
Он схватил руку Гэнси.
— Смотри, чувак! Посмотри на нее!
Гэнси смотрел. Он пялился. Сначала на Камаро, а потом на Ронана. И наоборот. Он продолжал повторять и повторять это действие, но ничего больше не имело смысла. Он медленно обошел вокруг машины в поисках вмятин или царапин.
— Что происходит? Я думал, она была разбита…
— Она и была, — сказал Ронан. — И я был полностью разбит. — Он отпустил руку Гэнси, только чтобы ткнуть в нее кулаком. — Извини меня, чувак. Это была самая говенная штука, которую я сделал.
Глаза Гэнси широко раскрылись. Он не думал, что доживет до момента, когда Ронан за что-либо извинится. Он запоздало понял, что Ронан все еще говорит.
— Что? Что ты сказал?
— Я сказал, — повторил Ронан, и теперь он схватил Гэнси за плечи, за оба плеча, и театрально их встряхнул. — Я сказал, что я нагрезил эту машину. У меня получилось! Она из моей головы. Точно такая же, чувак. У меня получилось. Я знаю, как мой отец получал все, что желал, и я знаю, как контролировать свои сны, и я знаю, что не так с Энергетическим пузырем.
Гэнси закрыл глаза ладонями. Он думал, что его мозг расплавится.
Ронан, однако, не находился в состоянии для анализа ни себя самого, ни кого-либо еще. Он оторвал ладони Гэнси от его лица.
— Сядь внутрь! Скажи, если найдешь различия!
Он затолкал Гэнси на водительское сидение и накинул его безжизненные руки на руль. Тот рассматривал изображение перед собой, словно музейный экспонат. Потом он потянулся за руль и взял солнцезащитные очки, валяющиеся на приборной панели.
Белые, пластиковые, линзы темные, как ад. Джозефа Кавински… или, может, копия. Кто мог сказать, что еще было реально?
Ронан поместил белые солнцезащитные очки на лицо Гэнси и посмотрел на него еще раз. Его лицо стало мрачным на полсекунды, а потом разразился абсолютно чудесным и бесстрашным смехом. Старым смехом Ронана Линча. Нет, даже лучше, потом что новый имел лишь намек на темноту позади него. Этот Ронан знал, что в мире полно дерьма, но он все равно смеялся.
Гэнси не мог удержаться и рассмеялся вместе с ним, но больше затаив дыхание. Каким-то образом он переместился из такого ужасного места в радостное. Он не был уверен, что чувство было бы таким запутанным, если бы он не приготовился каждой косточкой упираться в спор с Ронаном.
— Ладно, — произнес он. — Ладно, рассказывай.
Ронан рассказал.
— Кавински?
Ронан объяснил.
Гэнси прижался щекой к горячей поверхности руля. Это тоже было комфортно. Он никогда не должен уезжать без этого автомобиля. Он никогда не выйдет из него снова.
Джозеф Кавински. Невероятно.
— А что не так с Энергетическим пузырем?
Ронан прикрыл глаза.
— Я. Ну, вообще-то, Кавински. Мы берем всю энергию из линии, когда видим сны.
— Решение?
— Остановить Кавински.
Они смотрели друг на друга.
— Я не предполагаю, — медленно сказал Гэнси, — что мы можем просто мило его попросить.
— Эй, Черчилль пытался договориться с Гитлером.
Гэнси нахмурился.
— Разве?
— Вероятно.
Глубоко вздохнув, Гэнси закрыл глаза и положил голову на руль. Это был дом. Генриетта, Свинья, Ронан. Почти. Его мысли добрались до Адама, до Блу и убежали прочь.
— Как прошла твоя вечеринка, чувак? — спросил Ронан, ударив ногой по колену Гэнси через открытую дверь. — Как Перриш себя вел?
Гэнси открыл глаза.
— О, он перевернул весь дом.
Глава 48
Приблизительно в тоже время, как Гэнси надел пару белых солнцезащитных очков, Блу ехала на велосипеде на расстояние двух соседских домов от своего дома. Она везла с собой диск от Камаро, умбон и маленький розовый складной нож.
Ей определенно было некомфортно с ножом.
Хоть ей и нравилась сама идея — Блу Сарджент-сорвиголова, Блу Сарджент-супергерой, Блу Сарджент крутая — она все же ожидала, что единственным, кого бы она ранила, в первый раз открыв нож, была бы она сама. Но Мора настояла.
— Складные ножи вне закона, — протестовала Блу.
— Ну, так это криминал, — ответила Мора.
Криминалом было то, о чем все газеты — да, газеты, множественное число, потому что вопреки здравому смыслу в Генриетте их было две — могли бы рассказать. По всему городу напуганные граждане сообщали о взломах. Однако показания были противоречивыми: кто-то говорил, что они видели одного мужчину, другие — двух, а все остальные говорили, что банда состояла из пяти или шести человек.
— Это означает, что ни одно из них неверно, — язвительно говорила Блу.
Она скептически относилась к массовой журналистике.
— Или все верны, — отвечала Мора.
— Тебе это сказал твой бойфренд-наемник?
Мора отрезала:
— Он не мой бойфренд.
К тому моменту, как Блу припарковала велосипед снаружи длинного одноэтажного здания, где у Кайлы проходили уроки бокса, она чувствовала себя липкой и непривлекательной.
Тенистая лужайка не давала никакого эффекта, и она поплелась через нее к двери и нажала на звонок локтем.
— Здравствуйте, леди, — обратился к ней Майк, огромный мужчина, который обучал Кайлу. Он был такой же широкий, какой высокой была Блу, то есть, по всей видимости, не слишком. — Это от Корвета?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});