Он из угла достал мешок, встряхнув его, чихнул от облака пыли, вынул из него кольчугу, обильно смазанную маслом для большой сохранности и защиты от ржавчины.
Юнний, тщательно обтерев кольчугу мешком, отбросил дерюжку в сторону. Он надел кольчугу на себя и, помахав мечом, кисло заметил:
— Да, в моем армейском панцире поудобнее было там вес, равномерно по телу распределен был. Кольчуга же на плечах обвисает, да и колотый удар она не так держит. Надо бы кожаный гамбезон под нее поддеть, хоть и жарковато мне в нем будет!
Дейван резонно подметил:
— Как говорят наши будущие недруги — степняки: — Дареному коню в зубы не смотрят и под хвост ему не заглядывают!
Когда они вышли из пристройки, Дейван сказал Юннию:
— Да нам пора уже, подожди меня здесь!
Юнний присел на корточки и привалился спиной к сарайчику и посмотрел вверх.
Заходящего за горизонт Солнца уже не было видать. Лишь его лучи еще окрашивали небосвод в пурпурный цвет, словно омывая его багровой кровью.
Перистые облака, растянувшиеся вдоль горизонта, были подсвечены снизу Солнцем, создавая волшебную картину, созерцание которой заставляло замереть сердце в восхищении, от открывающейся взору Юнния, дивной красоты.
Бледная, еще не вступившая в свои права луна, взирала сверху на обитаемый мир, распростершийся под нею, готовясь заменить уходящего старшего брата.
Чувство умиротворения снизошло на Юнния, все ему казалось мирской суетой. Его работа в Братстве Черной Стражи, разбитные девки, Раввенна, серебро, получаемое им от беловодских проныр.
Все его пустое существование пронеслась перед ним, словно он стоял на пороге смерти и готовился погрузиться в приходящую тьму неизвестности, наступающую за прожитым отрезком существования человека, называемую всеми Жизнью.
Ему хотелось стать послушником Солнца, совершить паломничество, вкусить святости и наставлять людей на путь истинный, дабы служить беззаветно обществу, не надеясь на блага в этой мирской жизни. И, закончив свой короткий жизненный путь, уйти духовно просветленным по дороге озаряемой Солнцем.
Вдруг, откуда — то издалека, раздался визгливый окрик какой-то мамаши, зовущей своего отпрыска. Вопль, словно резанул уши, нарушив волшебный миг очарования, смирившегося было Юнния:
— Ений, а ну марш домой!
Юнний, очухавшись, поневоле посочувствовал загулявшему сорванцу. Обладательница этого голоса, явно собиралась хорошенько всыпать заглявшемуся Ению на орехи.
Он встал, упустив мимолетное просветление духа и усмехнувшись, сказал себе:
— Чего только не привидится, вроде, и дыма дурь — травы не вдыхал!
Постоялый двор загомонил. Деловой народец, закончив свои дела, потихоньку подтягивался к «Рогатому петуху», обсуждая свои вопросы и незаконченные дела за этот день.
Один из них заглядывая другому в глаза, горячо доказывал:
— Да, ты, посмотри, какая льняная ткань, тонкая, нежная, вышелушенная, вся вычесанная от грубых волокон. Посмотри, на бумаге печать палаты производителей тканей и прочих материй, подписанная самим Слугой Народа!
Его собеседником был раздобревший угрюмый купец, с бугристым затылком, одетый в желтые штаны, с малиновой рубахой навыпуск, подпоясанной кожаным ремешком с серебряными клепками.
С упитанной шеи свисала золотая цепь с золотым же символом Солнца на ней. Все выдавало в нем бывшего, то ли варнака, то ли вояку, отмахиваясь от подсовываемой бумаги, словно от заразы, жестко сказал ему:
— Да что, ты, мне тычешь свою цидулку, подписанную Слугой, с него ведь не спросишь!? Он высоко сидит, смотри ежели чего, я с тебя сам стребую! Слуга Народа подмахнул, не глядя, твою писульку, ты отвалил ему серебришка, вестимо?
Ежели оплетешь меня, дак в «Ржавом клинке» всегда найдутся молодцы, готовые пустить кровь!
— Что ты! Что ты! — замахал руками раввенец, отводя глаза и пряча взгляд. Он клятвенно пообещал, стремясь убедить недоверчивого торговца:
— Солнцем клянусь, если я вру, пусть оно сожжет меня на этом месте!
Понукая лошадку, восседая на повозке, подъехал Дейван и спрыгнул на землю возле Юнния:
Он внимательно посмотрел на него, еще не отошедшего от внезапного просветления сознания:
— Ты что это, как будто сам не свой?
— Да так, чудное привиделось!
— Привиделось ему, святой провидец нашелся, эдак ты еще переплюнешь Кудрю — сказал беловодец, имея в виду знаменитого на всю Раввену святого провидца Лекса Кудря, известного своими мрачными предсказаниями о скором конце света.
Юнний разглядывал повозку с несуразным сооружением, в виде неказистой будки сверху.
Дейван, загоняя дикого кота в нее, сказал:
— Да, когда я выступаю с Тишей, перевожу его в ней.
— Разумно!
— Ты знаешь, я только твоей похвалы и ждал! — Дейван бросил ему грязную дерюгу:
— Накинь сверху, побудем этот вечерок углежогами!
Дейван дернул за вожжи, останавливая повозку:
— Так, мы на месте, тпру, стой савраска! Ты готов Юнний!?
Тот проворчал, оглядывая темную улочку, едва освещенную светом двух масляных фонарей:
— Если скажу, нет! Для меня, что-нибудь, изменится?
— Нет, не изменится, но я так, на всякий случай, чтобы ты ненароком не струхнул!
Как я намедни и говорил, стреляем оба из арбалетов, потом я в сечу. Ты из третьего лупи и мне на подмогу! Далее все за Тишей, без него нас степняки живо на ломти нашинкуют!
Они спрыгнули с повозки и походили, разминая свои кости, после опостылевшей поездки, по плохой дороги с выбоинами.
Дейван полез под повозку, нагнулся и, поднатужившись, приподнял ее и прошипел Юннию:
— Давай снимай колесо, я его загодя смазал, легко сойдет.
— А это зачем?
— Затем, зачем, если стражники вдруг спросят, что мы здесь застряли, а у нас есть повод, колесо поправляем.
Сняв скобу, удерживающее колесо на оси, раввенец резонно сказал:
— Оно нужно нашим «синякам», по темным подворотням шастать! Делать им нечего!?
Подставив заранее заготовленную чурку под повозку, Дейван заметил в конце проулка двух синих стражников с факелами, осторожно подсвечивающих себе дорогу.
— Юнний, кто тя за язык дергал, накаркал ты на наши головы. Если чего, у нас колесо соскочило, давай убалтывай их, нельзя мне никак светится.
Не так уж много владельцев диких котов в Морите. Нельзя, чтобы они Тишу увидали, иначе весь наш замысел насмарку пойдет!
Он взял колесо и начал якобы прилаживать его к повозке, затем наклонил голову и полез под телегу, уходя от взора приближающихся «синяков».
Юнний широко улыбнулся подошедшим стражникам, как будто увидел своих лучших друзей, случайно встреченных им в этой темной улочке:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});