Юнний напомнил про себя замечтавшемуся барыге:
— Так вы говорите, где можно найти Керима, хозяина «Рогатого петуха»!?
Орруэл Визгун повернулся к Юннию и доверительно доложил ему:
— Да, этот Керим, та еще загорская крыса, за стойкой, небось, стоит. На лестнице, ведущей в комнаты для постояльцев, вторая ступенька снизу, подгнила и слегка треснула. Смотри, только не наступи на нее!
— Так, что же он ее не заменит?
— Да скорее, лягушка соколом взлетит, чем он ее заменит за свой счет. Он ждет, пока кто-нибудь из постояльцев или их гостей, не наступит на нее и сломает ее. Вот тогда он и вычтет с него за ступеньку!
Юнний искренне поблагодарил его:
— Спасибо Визгун, что предупредил!
И он направился в основное здание постоялого двора.
Зайдя внутрь, увидел несколько длинных столов и скамеек с низенькими спинками. Две смазливые девушки не спеша убирались в просторном зале, готовясь к вечернему наплыву постояльцев.
За ними пристально наблюдал хитроватый загорец, стоящий за стойкой. Это, наверно, и был Керим, владелец «Рогатого петуха».
Юнний справился у него:
— Хозяин, не подскажешь, где мне можно найти Дейвана — беловодца!?
— А харошый постоялэц, дээньги платит воврэмя. Падымысь, дарагой, навэрх и вторая двэрь слэва!
— Спасибо, хозяин, и пусть вечно озаряет тебя Солнце!
Юнний подошел к лестнице, ведущей наверх к комнатам, находившимся на втором уровне и под внимательным взглядом загорца, со скрытым злорадством, переступив через вторую ступеньку, поднялся наверх.
Керим разочарованно взмахнул руками, удивляясь прижимистости и скупости этих раввенцев. Он кинул взгляд на приоткрытую дверь, за стойкой, где в комнате виднелся лежак, с небрежно наброшенным сверху покрывалом. Почувствовав вдруг явное желание, он крикнул чернявой, чуть горбоносой девке, стоявшей на четвереньках и, вяло теревшей пол мокрой тряпкой:
— Тина, иды сюды!
— Надо, чтобы он к тебе принюхался, надевай!
И беловодец швырнул ему скомканный ворох одежды.
Юнний с подозрением взял его и, разворачивая, поинтересовался:
— Дейван, а ты хоть раз стирал свое тряпье!?
— А, зачем, так даже лучше! Запах мой, может, дикий кот и не разорвет тебя сразу — хохотнул беловодец, с явным удовольствием глядя на побледневшего раввенца.
Юнний, нехотя, взял мятую одежду и с плохо скрываемой брезгливостью, стал напяливать ее на себя.
Беловодец, между тем продолжал наставлять его:
— Запомни, главное, не повышай голос, говори тихо. Признай, что дикий кот сильнее тебя!
— А я и не спорю, что дикий кот сильнее меня, и не буду даже пытаться разубедить его в этом- с готовностью согласился с ним Юнний, стараясь впихнуть себя в тесноватую куртку.
Он был шире в кости, чем Дейван, более рослый и выше его, примерно на пол-локтя.
Его одежда явно была ему мала, и руки торчали у него из рукавов, почти на ладонь.
Юнний старался стянуть полы куртки, пуговицы в виде деревянные палочек не пролезали в петли куртки. Одна из них даже оторвалась от безуспешных попыток Юнния застегнуться.
С неодобрением Дейван подошел к нему и, сделав попытку подтянуть ему куртку, проворчал:
— Здоровый, какой, отожрался, словно тур. Ничего, подпоясаем тебя ремнем, утянем малька!
Он ткнул кулаком в живот Юнния, не ожидавшего этого, и ойкнувшего от неожиданности и ловко прихватил его широким кожаным ремнем.
Беловодец пристально оглядел раввенца, выглядевшего довольно несуразно и скептически произнес:
— Да, не очень то ты смотришься для ваших девок!
Юнний, с отчаянием оглядел себя:
— Да меня первый патруль «синяков»,остановит в таком виде. Примут еще за бродягу или варнака в темном переулке, раздевшим какого-нибудь беднягу.
— Ничего, смеркнется уже, да и мы с тобой будем изображать не благородных Саев, придумаем чего-нибудь — попытался успокоить его Дейван, старясь убедить в первую очередь себя.
Он добавил, стремясь скрыть сомнение в голосе:
— Для нас главное счас другое. Пойдем, познакомлю тебя с Тишей.
Юнний искренне удивился и спросил у него:
— Тиша! Это дикий кот, что — ли? Тиша!?
Дейван, чуть смутившись, от столь несуразного имени у подопечного зверя и как бы виновато, извиняющим тоном сказал:
— Ну, Тиша, когда он был еще сосунком, он был самым слабым и тихим из всего выводка. Я и взял его себе и назвал так.
Тиша, значится тихий, это хорошо, если бы в самом деле, так. В глубине души, Юнний ужасно боялся своего грозного союзника.
Они вышли из маленькой комнаты, в которой обитал Дейван в темный, длинный коридор, освещаемый лишь тусклым огоньком масляной лампы с закопченным стеклом, из-за чего окружающая их темнота казалась еще больше.
— Пойдем не через зал внизу, а с торца здания. Там есть черный ход с выходом на скотный двор.
Навстречу им попался лишь один постоялец, пропахший стойким запахом соленой морской рыбы, въевшимся в его одежду.
Это был уроженец одного из Янтарных городов, он, покачиваясь, пропел:
— Т-о-омас, быстрый был как в-е-етер!
Видимо, выгодно продав свой чешуйчатый груз перекупщикам — загорцам, он от радости напился и ударился в «разгул», выпив целую кружку слабого пива. Вернувшись на побережье Студеного моря, в свой рыбацкий поселок, он с гордостью расскажет, как яро он куролесил в Морите, в этом порочном гнезде разврата и распутства.
Спустившись по скрипучей и неудобной лестнице, чуть не навернувшись с нее, они вышли к строениям, где постояльцы оставляли своих лошадей и туров.
Пробравшись мимо повозок, сопровождаемые подозрительными взглядами двух охранников «Рогатого петуха», они вышли к небольшому сарайчику, отдельно стоявшему в самом углу обширного двора.
— Зато сюда нос никто не сует, все побаиваются Тишу! — сказал Дейван, отпирая скрипучую дверь.
Резкий запах животного, обитавшего в этой пристройке, ударил в ноздри Юннию и в полумраке он разглядел лежащего дикого кота и поднявшего свою тяжелую голову. Дикий кот уже унюхал вместе с запахом друга и хозяина, запах чужого, незнакомого ему человека.
Прирученный дикий кот был относительно молод, но его мощный загривок уже достигал пояса струхнувшего Юнния. Короткая шерсть, темно-песочного цвета, покрывала тело яростного зверя. Грация дикого кота и скрытая сила перекатывающихся под шкурой мышц, ловкость его движений потрясли раввенца, увидевшего грозного хищника в первый раз.
Верхние клыки кота чуть заходили вниз, за нижнюю челюсть, но не клыки были главным оружием дикого кота, а мощные лапы с острыми когтями, которые, шутя, рвали кожаные доспехи, даже кольчуги не всегда могли устоять от рвущих движений сильных лап.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});