Это было настоящее живое орудие убийства, умное и опасное хищное животное, оно легко нападало на человека, в случае необходимости.
Только беловодцы, могли приручать диких котов, но как они это делали, никто толком и не знал. Слишком ревностно они берегли свои секреты, эти «мохноногие».
Желто-зеленые глаза, прищурившись, посмотрели на замершего Юнния, уши чуть прижались. Кончик хвоста явственно подрагивал.
Дикий кот, глядя на Юнния, чуть оскалил свои грозные клыки и еле слышно зарычал, заставив замереть на месте Юнния.
— Это свой, — мягко говорил Дейван, он заметно понизил голос и, пристально глядя дикому коту прямо в глаза — это свой, Тиша.
Он прошептал остолбеневшему от страха Юннию:
— Не бойся, на тебе есть его запах и мой тоже, и он его чует.
Хищник привстал и мягко ступая своими большими лапами, подошел к боявшемуся пошевелиться Юннию. Он ткнулся тяжелой лобастой головой ему в бедро, своим движением чуть не свалив его с ног.
— Признал- с явным облегчением вздохнул беловодец.
— Это он об тебя потерся, передавая свой запах, пометил тебя, значится — пояснил он побледневшему раввенцу.
Юнний, дрожащей рукой вытирая со лба выступивший холодный пот, и ослабевшим голосом просипел:
— Да, я вместо него сам себя чуть не пометил от страха. Хорошо хоть он ногу на меня не задрал и не брызнул на меня.
— Не переживай так, раввенец. Я, перед тем как дать тебе свою одежду, извалял ее в …!
Юнний возмущенно перебил его:
— «Лесовик», ты что!?
И с гримасой отвращения принюхался к рукаву, не зная, что высказать беловодцу по этому поводу.
На это Дейван философски заметил, теребя Тишу под подбородком, от чего тот, зажмурив желтые глаза, урчал от удовольствия:
— А что, все верно, лучше вонять и быть живым, чем не вонять, но быть мертвым и чистым!
Дейван подошел к темному углу и, покопавшись в соломе, достал увесистый тюк и развернул его:
— Выбери оружие!
Юнний одобрительно хмыкнул, глядя на этот небольшой арсенал и добавил:
— Да, если бы «синяки» увидали эту гору оружия, тебе, чтобы откупиться от каторги, пришлось бы не малую кучу серебра им отсыпать!
— Так, что у меня здесь. Есть три арбалета, сразу вдвоем выстрелим, ты потом из третьего и сразу ко мне на помощь!
И недоверчиво спросил Юнния:
— Не струхнешь раввенец!?
— Обижаешь — ответил Юнний, взяв арбалет и с заинтересованностью его разглядывая.
Дейван, глядя на его неуклюжую попытку взвести его, с сомнением в голосе спросил Юнния:
— Ты же говорил, что воевал в Синегорье, а с арбалетом, как петух с индейкой совладать не можешь!?
Оскорбленный Юнний с гордость ответствовал:
— Да, я был в охранной кентархии тяжелой пехоты, самого наместника Синегорья Грачана Гордого, туда и подбирали только таких рослых, как я! Арбалеты были у второй кентархии стрелков, приданных Наместнику и охранявших его!
Все еще сомневающийся в боевых возможностях Юнния, Дейван переспросил его:
— Понятно, а в боевых действиях, вы с синегорцами участвовали?
Юнний промямлил, словно оправдываясь:
— Да не, мы же все время при штабе миротворческих раввенских сил были! В наших, чешуйчатых панцирях, по горам особо за мятежниками и не побегаешь. Мы же не тамошние, белорунные горные бараны по горам скакать!
Дейван протянул насмешливо, смотря на бывшего «миротворца»:
— Понятненько, две сотни здоровяков охраняли покой самого Наместника!?
Юнний поправил Дейвана:
— Нет, не две сотни! Еще одна сотня конных «красноперых» гвардейцев, была прикреплена к его штабу.
— Вояки, мать вашу — Родину! Задницу вы случайно Наместнику там не подтирали!?
Юнний даже обиделся на Дейвана, за принижение его «опасной» службы по охране ставки и драгоценной особы, командующего раввенскими «миротворческими силами» в бунтующем Синегорье
Он, искоса взглянув на него, недовольно буркнул:
— Нет, для этого у него были свои ординарцы.
— Ну, Юнний, у нас с тобой ординарцев не будет!
Беловодец поднял арбалет и, уперев его пятой в землю, взвел тетиву, проверяя, не ослабла ли она.
— Смотри, взял арбалет, взвел, навел, стреляй! Арбалет не лук, тут много ума не надо. Так тетивы я все-таки заменю, а теперь посмотрим, что у нас есть для ближнего боя.
Дейван нагнулся и вытащил из груды железа массивный тесак, жестко закрепленный на крепкой длинной рукояти, сделанной из сучковатого дерева.
У окончания лезвия тесака, на обратной стороне, был отходящий в сторону, хищно отточенный крюк.
Юнний с любопытством посматривал на незнакомое для него оружие:
— Хорош крюк, если сома надобно забагрить!
Дейван, заметив его взгляд, перехватил поудобнее и примерившись к тесаку, пояснил ему:
— А этот крюк для захвата оружия врага, а ты вон меч себе подними. Им-то хоть пользоваться умеешь — поддел он раввенца.
— Да мы от безделья при штабе, только мечевым боем и боевыми упражнениями занимались! Пить нельзя было, не то сразу в полевые части перекинут, а там, не долго думая, быстро в рейд по горам отправят.
— Боялись, значиться, мятежников-то? — не преминул Дейван поддеть раввенца в очередной раз.
Беловодец добавил к своему странному тесаку длинный и широкий загорский кинжал, дополнив свое вооружение.
Разобиженный Юнний недовольно засопел, поднял меч и вытащил его из ножен. Клинок у него был чуть длиннее обычных и с более удобной, ухватистой рукоятью. Она словно вросла в широкую ладонь Юнния.
Он поднял руку и несколько раз взмахнул мечом, пробуя его на баланс.
Юнний обрадовался хорошему оружию, как маленький ребенок, раскрашенной деревянной игрушке. Он проверил ногтем большего пальца боевую заточку клинка и спросил Дейвана:
— Откуда же родом такой красавец!?
Дейван улыбнувшись, ответил:
— Этот меч завезен с самого дальнего края Запада, с самой Лузитании. Называют его там, если по нашему — «пасынок», вишь, до двуручного меча, как у вояк с Горных кантонов, он не дотягивает, хоть и поболее обычного будет.
Если мы останемся живы, дарую. Я смотрю, он словно для тебя и по твоему росту. В самый раз тебе будет!
Юнний был в полном восторге от «пасынка», перехватил его левой рукой, у крестовины, где лезвие было намеренно не заточено для прихвата второй рукой. Это был бы весьма богатый дар.
— Да, если бы мне такой при моем армейском чешуйчатом панцире, я бы и без щита, с таким мечом справился и вышел бы на степняка!
Дейван усмехнулся и, почесав затылок, пробурчал себе под нос:
— Ну, чешуйчатого панциря я тебе не обещаю, а вот кольчужка где-то у меня завалялась, по случаю!
Он из угла достал мешок, встряхнув его, чихнул от облака пыли, вынул из него кольчугу, обильно смазанную маслом для большой сохранности и защиты от ржавчины.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});