похожего следа, очень похожего астрального спектра. Третий случай за всю мою практику исследования порталов, когда я сталкиваюсь с подобным.
На Рецепции воцарилась тишина. Аманда впала в глубочайшую задумчивость. А я — в полное непонимание. Мысли сумасшедшим образом плясали в моей голове, и я никак не могла собрать их в кучку. Сильнее всего в голове застыла история Мэтта и Аманды про "Дело о Фокуснике". Какой-то человек, которого так никогда и не нашли, облагодетельствовал восемь зрителей из зала, изменив их жизни. Ранее, триста лет назад, какой-то маркиз спас короля Александэра. Сейчас какой-то вор утащил рапиру из Музея Дерва. Внезапно мои мысли озарил вопрос, очень логичный вопрос, который следовало задать!
— Аманда, — я посмотрела на начальницу. — А почему ты попросила Мэтта исследовать скверик перед Колледжем Гуманитарных Наук? Там же учится Эллен.
— Когда мы два года назад пытались поймать маньяка, похищающего девушек, мы тоже привлекали Мэтта к исследовательским работам. Потому что была гипотеза, что девушек похищает сверхъестественное существо.
— Но я тогда ничего и не нашёл, — пояснил Мэтт, предваряя мой следующий вопрос. — Никаких следов, порталов, эманаций. Напротив, всё было прозаично. Искали мы тогда везде — и в том месте, где жила последняя похищенная девушка, и в том месте, где она пропала, и где она часто бывала.
— А что же тогда может объяснять, что… этот чёрный след, как в Музее, совпадает с тем, что ты нашёл около Колледжа? — посмотрела я в замешательстве на агента Харрисона.
— Здесь нужно проработать гипотезы, нужно немного времени. Логичный вывод, который напрашивается сам собой в том, что некто, либо некая группа существ из другого мира сейчас появляется в городе.
— Очень утешительный вывод, — произнесла Аманда с сарказмом. — И нам надо понять — они враждебные или нет, а также их цели. Да, Клот, я ещё думаю, что Эллен, когда рассказывала, что какой-то бродяга на неё якобы смотрел, могла видеть одного из этих существ.
— То есть это маньяк, который ей звонит и который хочет её похитить?
— Мы не знаем. Возможно, да. А возможно, это совершенно два параллельных, не связанных друг с другом феномена. Каждый из которых мы, разумеется, будем расследовать отдельно. Но Клот, отдаёшь ли ты себе отчёт, если подтвердится версия о том, что Эллен угрожает всё-таки сверхъестественное существо? То есть — ты по-прежнему готова стать агентом 001/7 послезавтра ночью?
— Я всегда готова. Тем более готова, Аманда, — поправилась я. — И тем лучше, что первой с этим существом встречусь я, а не Эллен. С Эллен ни в коем случае ничего не должно случится!
— Отчаянная ты Сорвиголова, агент 001, —молвила начальница. — А сейчас я вынуждена попросить тебя оставить нас с Мэттом, нам нужно кое-что обсудить.
— Разумеется. До встречи завтра и удачи! — откланялась я.
* * *
— Только подумать, Хэйес. Я… я был так глуп, так слеп. Что же мне делать? — художник рассеянно посмотрел в никуда. Он не ждал ответа. Он пытался думать, а мысли его путались.
— У тебя есть всё, чтобы начать новую жизнь, Трейпил. О да, как бы банально это ни звучало. Пусть мусор прежних отношений, людей, событий исчезнет навсегда, выметай его, как дворник — грязную пыль из своей жизни. Весенний ветер перемен облегчит твоё продвижение к вершинам восторга и успеха.
— Чёрт возьми, Хэйес… В твоих словах что-то есть. Они просты, они как прописные истины в книжке, но… До меня только сейчас они дошли!
— Так бывает, — миролюбиво улыбался таинственный друг художника.
Он сидел в старом кресле Николаса, а в руках перебирал мешочек, который при нажатии каждый раз издавал идиотский смех. Но Николас совсем не озабочивался причудами своего нового товарища. Николасу куда более стала интересна его собственная жизнь.
— Как сложно оторвать прежнюю жизнь. Как сложно оторвать Рэйчел… Ох, Рэйчел… Знал бы я даже три дня назад, что сегодня во мне о ней не останется никаких чувств — не поверил! Только подумать, я хотел жениться на ней! А оказалось — я этого не хотел. Это была её дудка.
— Ты кому-нибудь рассказывал о ней?
— О нет. Рэйчел просила скрывать наши с ней отношения. Просила не распространяться о том, что мы с ней вместе, никому, и в особенности, моему дяде Джасперу Годдсу. О боги. Я теперь понимаю, почему. Я должен рассказать всё дяде! Она опасная женщина. Обманщица. Я думал, она несчастная овечка.
— Не спеши рассказывать всё дяде. У тебя нечем крыть. И вообще, избегай поспешных выводов. Видишь этот ключ, Николас? Я тебе скажу больше: воспользуйся им, и ты сможешь получить доказательства причастности Рэйчел к афёрам с твоими картинами. А сам ты, сделав чистосердечное признание дяде, можешь спокойно улетать из города. Я дам тебе завтра билет на самолёт и в отель в Эмерке. Тебя там ждёт блестящее будущее. Ты молод, горяч, и ты наконец-то пробудился. Живи один, Николас. Лучше быть одному всю жизнь, чем иметь свой дом и жить в нём, с кем попало.
— Но как… Ты… откуда ты всё знаешь? Ты тоже частный детектив?
— Можно и так сказать, — мягко улыбнулся Хэйес.
— И почему я поверил тебе… я сначала не знал, что и думать, пока ты мне не сказал посмотреть её сумочку. Я ранее никогда бы не задумался рыться в её вещах.
— Ну конечно, ведь ты такой честный, такой порядочный. Отныне не повторяй прежних ошибок в Эмерке. Ты за последние дни много чего узнал и многому научился, — одобрительно заговорил Хэйес.
— Я думал, ты искусствовед. Ты спасаешь мою жизнь. Я с тобой до гроба не расплачусь! — искренне с чувством проговорил художник.
— Не думай об этом. Думай больше о себе.
— Я всегда втайне мечтал жить в Эмерке, в городе гениев Викториансе, и поступить в Викторианскую Высшую Школу Живописи. С детства мечтал…
— А вместо этого прозябаешь в разваливающимся доме и раболепствуешь перед мошенницей, рисуя для неё копии украденных ею картин. Готов тебе сообщить ещё кое-что: полиция и ГБРиБ почти вышли на неё и прижали к стенке её отца, который изо всех сил сейчас пытается залечь на дно. Рэйчел может опасаться, что ты тоже что-то знаешь. Вчера она связывалась с отцом, и тот предупреждал её насчёт тебя. Что возможно тебя следует убрать. Она вчера не приехала к тебе, потому что обстоятельства сложились не в её пользу, а в твою.
— А я послушал тебя и залез в её сумочку, которую она у меня оставила. О боги, боги…
— Большая непредусмотрительность с её стороны оставить её у