— Да, отчего вы позволяете себе портить имущество Дома? — вкрадчиво спросил Тьярми.
— Значит, она рабыня, — никогда бы не подумала, что обрадуюсь этому известию!..
— Вещь, — подтвердил гранд.
— Что ж, я забираю… этот предмет в Башню, — Сара ткнула пальцем в "предмет". — А ты…
— Ы-ы-ы!.. — завёл на одной ноте толстяк. Сара потёрла виски.
— Можно, я его убью? — жалобно спросила у Тьярми.
— Нет. Но стукнуть разрешаю. Только без увечий!.. — поторопился добавить гранд, Сара уже собралась отвесить такого пинка, после которого толстяка пришлось бы выковыривать из стены. — Не порть имущество Дома.
Толстяк валялся на коленях, норовя поцеловать уже занесённую для пинка ногу. Сара зарычала.
То есть она зарычала. Встречающие вжались в пол, даже Тьярми сделал шаг назад. Анима стиснула зубы. Кажется, это был инфразвук?
— Повелеваю тебе, рабыня, — холодно сказала она, — к нашему возвращению приготовиться к перемещению в Башню.
А ты, — толстяк съёжился, — только попробуй её ещё раз ударить… если я увижу синяки на её теле…
— Не увидишь, — сказал Тьярми.
Сара была зла и взвинчена и жалела об отсутствии чадры в этом наряде — тогда не пришлось бы старательно контролировать выражение лица. Её двойняшка трясущимися руками заплела ей волосы, перевязав цветными шнурками, убрала под головное покрывало. Кожу Сары покрывал ровный загар. Со стороны поглядеть — типичная картинка, отец и дочь, отдыхают в своём доме на одной из улиц Агбахада, где обычно покупают себе недвижимость богатые семьи из провинций…
— Не увидишь синяков, — заверил Тьярми.
— Я тоже заметила, что он трус. Только такие и могут бить слабых.
— Не поэтому… Знаешь, нельзя везде навести справедливость.
— Но можно к этому стремиться, — возразила Сара.
Гранд чуть усмехнулся. Помолчал.
— Подкожная сетка препятствует появлению синяков. Бей сколько угодно — разглядеть можно лишь слабые следы.
— Ага… — Сара вспомнила небольшую припухлость щеки девушки. Тогда она подумала, что след удара просто не успел проявиться в полной мере. Вот, значит, почему…
Она начала вставать.
— Успокойся, он больше не будет её бить. Ты напугала беднягу до смерти, — укоризненно добавил Тьярми.
— Я очень старалась, пап, — застенчиво сказала Сара, устраиваясь на место. — Правда, хорошо вышло?
— Хорошо-хорошо, я и сам испугался, — заверил её гранд.
— Подкожная сетка, значит? Я разглядела, что они превращаются в кого угодно с помощью чего-то под кожей, но не совсем поняла.
— Сверхтонкая мускульная сеть, обтягивающая всё тело, — пояснил Тьярми. — Благодаря ей лицеделы, так зовутся эти люди, меняют черты лица и фигуру.
— Наверное, внедрение такой сетки — очень болезненная процедура.
— Нет, немногим менее болезненна, чем форсирование по среднему варианту. Зато более растянута во времени.
Выбросив из головы мысли о рабстве, Сара принялась расспрашивать "папочку" о здешней кухне. Она даже не могла понять, что такое они пьют и едят, и вкусно ли это — ведь её чувство вкуса так и осталось сдвинутым. Холодный чай, перечное печенье. Остаток времени прошёл в сравнениях гранда, который оказался истинным гурманом.
— Пора, — сказал наконец Тьярми. — Вот и наша охрана. Сделай лицо.
И моргнул изумлённо, когда Сара "сделала лицо", мгновенно превратившись из красивой в своей злости девушки в манерную капризную красотку.
— Господин… — у их стола возник смуглый бритый наголо здоровяк в сопровождении такого же, только молодого и со щетиной на черепе. — Госпожа…
Входя в роль, Сара лишь кивнула надменно. Разговаривать не положено, а жаль, переброситься с воином парой слов о… да вот хотя бы о распространенном здесь оружии, превосходный образец которого висел на поясе у этого превосходного образца здешней человеческой породы.
Девушка омыла пальцы в розовой воде и вытерла прозрачной газовой тканью. Тьярми встал, отдуваясь, достал из-за манжеты платок и промок лицо — в общем, прибеднялся изо всех сил. Саре показалось, что младший из охранников посмотрел снисходительно, эх, парень, не знаешь ты, что этот внешне смешной "колобок" может во мгновение ока нарезать тебя на ленточки. А вот бритый насторожился.
— Вперёд, — буркнул Тьярми. — Паланкин готов?
— Конечно, господин… — он негромко велел младшему идти, сам задержал шаги. — Господин… это вы?
— Как ты догадался? — Тьярми досадливо скривился.
— Движения, — бритый осторожно ухмыльнулся. — Слишком вы… демонстрировали неловкость. Кто другой не заметит, не беспокойтесь.
Сара с интересом вертела головой.
— Это тоже человек Дома, — даже не споткнувшись на слове "человек", сказал Тьярми.
— Моя госпожа, — бритый поклонился ей.
— Идёмте же, — поторопил гранд, и они вышли на улицу. Сара, стараясь не выказывать любопытства — она ведь здешняя!.. — окинула взором город.
Красивый. Дома, сложенные из светлого песчаника, неширокие улицы, мощенные камнем. Запаха сильной магии нет. Люди ходят неторопливые, важные, все в просторных одеждах. Мужчины бородатые и в чалмах. Женщины… поодиночке не ходят. Не видно ни повозок, ни ящеров.
Перед "отелем" стояло их транспортное средство. Сара только зубами скрипнула, увидев устройство, похожее на карету без колёс, чрезмерно изукрашенную тканью. Вокруг него с ноги на ногу переминались по пояс голые люди, по одному у каждой из восьми рукоятей.
Тьярми, натуралистично кряхтя, взгромоздился в паланкин и вяло повёл ладонью, приглашая "дочь" забираться следом. Девушка села напротив, гранд стукнул кулаком в стену, и Сара вцепилась в сидение — "карета" заколыхалась, когда рабы её подняли.
— Аккуратнее, дети шакалов! — рявкнул голос, и анима была готова услышать после выкрика свист хлыста и стон боли… нет, обошлось.
Всем страждущим не поможешь, — тихо сказала Сара.
Но можно к этому стремиться.
Правильно ли мы сделали, забрав девчонку в Башню? Думаешь, там ей будет лучше?
Не знаю. Но нужно же было что-то делать!.. - воскликнула Кальви. — К тому же оставить её вот так с этим ублюдком после того, как мы унизили его на её глазах, было бы совсем неосмотрительно.
Они двигались по улице со скоростью быстро идущего человека, пять человек охраны во главе с бритым впереди свидетельствовали о важной персоне, позади шествовали ещё трое. Тьярми откинулся на подушки и сложил пухлые пальцы на животе, прикрыл глаза.
Ну и не надо было лезть в чужой монастырь со своим уставом, как говорил мой русский!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});