Приведем лишь один пример. Речь идет о знаменитом Гарвардском университете (США), который во всем мире принято считать эталоном учреждения, оказывающего «продвинутые» «образовательные услуги» в области бизнеса, а также осуществляющего эффективный консалтинг для банков и компаний. Скандал, который в начале текущего десятилетия разразился вокруг американской корпорации «Энрон», высветил неблаговидную роль Гарварда в этой истории. Управление университетом осуществляет «Гарвард Корпорейшн», во главе которой в то время был некто Герберт Винокур . Важно, что он одновременно входил в правление корпорации «Энрон» и был председателем финансового комитета последней. Существовали и другие многочисленные связи Гарварда и «Энрон». С помощью различных «академических» исследований Гарварда корпорация добивалась нужных ей решений Конгресса и правительства США. Например, полной свободы сделок с энергетическими деривативами, которые принесли «Энрон» многомиллиардные доходы. Г. Винокур активно занимался делами «Энрон», в частности, он учредил более 3 тыс дочерних структур корпорации «Энрон» для того, чтобы разгрузить материнскую компанию от различных обязательств и минимизировать ее налоговые платежи. Г. Винокур активно использовал средства фонда Гарвардского университета для того, чтобы инвестировать в акции «Энрон»; в то же время накануне краха корпорации он, пользуясь инсайдом, сумел продать акции «Энрон» на сумму в 50 млн долл.
Одновременно Гарвард благодаря своим связям с «Энрон» в значительной мере сумел сформировать Гарвардский фонд объемом 2 млрд долл., а отдельные руководители Гарвардского университета, в первую очередь «Гарвард Корпорейшн» (Герберт Винокур), сумели лично обогатиться (в том числе используя инсайдерскую информацию корпорации «Энрон»). Многие профессора Гарварда получали щедрые вознаграждения за работы, которые прямо или косвенно рекламировали фирму «Энрон».
Анализируя связи между корпорацией «Энрон», Гарвардским университетом, «Гарвард Корпорейшн», Гарвардским фондом, правительственными кругами, аудиторской компанией «Артур Андерсон», другими бизнесструктурами, австрийский исследователь Герхох Райзеггер писал: «Разве не интересно узнать, как работает эта сеть, как она использует свою власть и свое влияние и при этом постоянно дурачит мир, изображая из себя «священную коллегию», непогрешимую в вопросах рыночной экономики вообще, равно как и в валютно-финансовых вопросах, а на самом деле подталкивает мировую экономику к катастрофе?» [251]
Инвестиции в кавычках
Отрыв рыночных котировок акций предприятий от реальной оценки производственных возможностей компаний привел к безудержной спекуляции на фондовых рынках, превратил почти все инвестиции в спекулятивные. Жертвой такой «мутации» инвестиций стали не только страны «золотого миллиарда», но также страны периферии мирового капитализма (ПМК). Взять, к примеру, Россию. Сколько было разговоров по поводу необходимости привлечения иностранных инвестиций для развития нашей страны! Сколько было восторгов по поводу того, что в середине текущего десятилетия иностранные инвестиции широкой рекой потекли в Россию! Но это были инвестиции не в строительство новых предприятий или расширение и техническое перевооружение существующих. Это были инвестиции, которые ринулись на фондовый рынок. Те, кто покупал акции российских предприятий, — не стратегические инвесторы, которые приходят «надолго и всерьез». Это спекулянты, которые зарабатывают на росте показателей капитализации российских компаний и которые немедленно «делают ноги», когда фондовые показатели начинают падать (или даже до того). Такие «инвестиции» разрушительны для реального сектора: они оставляют компании с миллиардными долгами. Дело в том, что рост капитализации компаний в значительной мере обеспечивался за счет привлечения новых заемных средств, в первую очередь из-за рубежа. Более того, многие иностранные инвесторы делали в России «двойной гешефт»: они получали спекулятивные прибыли от «накачки» рыночной стоимости российских компаний и в то же время предлагали тем же компаниям заемные средства под проценты. Нет ничего удивительного в том, что в России происходило два параллельных процесса — рост рыночных котировок отечественных компаний и рост корпоративной задолженности. Эти два процесса взаимно «питали» друг друга, а «бенефициарами» такого «роста экономики» были иностранные инвесторы и ростовщики.
Еще в мае 2008 года министр финансов А. Кудрин называл Россию «островом стабильности», уже к осени того же года страна вошла в острый финансовый кризис. Он проявился в том, что котировки акций российских предприятий упали в несколько раз , а «исход» иностранного капитала из страны составил за несколько месяцев суммы, исчисляемые десятками миллиардов долларов.
Раскачка финансовых рынков и формирование спроса на «продукцию» ФРС
Усиление неустойчивости финансовых рынков, о которой уже более десятилетия пишут «профессиональные экономисты», является не побочным результатом всеобщей либерализации, а одной из главных ее целей . Такая неустойчивость выгодна финансовым спекулянтам, которые делают большие деньги на колебаниях валютных курсов и процентных ставок. Естественно, что они же и организуют такие колебания. Но все-таки главным бенефициаром построения такой системы «качающихся» рынков являются мировые ростовщики, которые владеют печатным станком ФРС. Усиление неустойчивости финансовых рынков создает повышенный спрос на «продукцию» ФРС — доллары.
Конечно, мы не проводим четкой границы между спекулянтами и хозяевами ФРС — часто это могут быть одни и те же лица. Речь идет о том, что цель получения эмиссионного дохода при печатании дополнительной массы «зеленой бумаги» является более приоритетной и стратегической, нежели цель получения сиюминутных доходов от спекуляций. За финансовыми спекулянтами типа Сороса стоят мировые ростовщики, которые используют спекулянтов для достижения своих стратегических целей.
Повышение мобильности капитала привело к тому, что международное движение капитала превратилось в миграцию «горячих» денег . Если обычные деньги являются инструментами инвестирования, то «горячие» деньги — инструмент создания кризисов в странах, куда приходят эти деньги. После возникновения кризисов иностранные инвесторы по дешевке скупают «осколки» разрушенной экономики (обесценившиеся активы реального и банковского секторов). Деньги делают разрушения, деньги делаются на разрушениях.
Регулярные «набеги» спекулянтов на отдельные страны начались примерно два десятилетия назад. Всем запомнился «набег» Сороса на британский фунт стерлингов в 1992 году — он кончился обвалом курса британской валюты. В 1994 году таким же образом был обвален курс мексиканского песо.
Наиболее ярким примером того, как спекулянты умеют обваливать национальные валюты и делать на этом большие деньги, является финансовый кризис 1997 — 1998 гг. в странах Юго-Восточной Азии. Эти страны (Таиланд, Южная Корея, Малайзия, Гонконг, Филиппины, Сингапур) на протяжении ряда лет (особенно после 1990 года, когда японская экономика вошла в состояние перманентной стагнации) демонстрировали самые высокие в мире темпы прироста ВВП, в том числе в расчете на душу населения. В этой связи страны ЮВА приобрели репутацию «азиатских тигров». Эти страны использовались чиновниками МВФ и «профессиональными экономистами» в качестве «наглядного пособия» для доказательства успеха, которого можно добиться в «экономике», если послушно следовать рекомендациям «Вашингтонского консенсуса». Главные рекомендации: либерализация международного движения капитала и установление свободно плавающего курса национальной валюты. Всем странам «третьего мира», а также Российской Федерации и другим бывшим советским республикам и бывшим социалистическим странам настойчиво предлагалось следовать по пути «азиатских тигров».
Считается, что главными организаторами финансового кризиса 1997 — 1998 гг. являются такие финансовые спекулянты, как Джордж Сорос , Джулиан Робертсон и другие «хеджеры». В данном случае уместно напомнить слова Сороса: «Жизнь создается на краю хаоса, а я специализируюсь на использовании хаоса. Это у меня получается лучше всего» [252] . Однако Сорос явно скромничает: он не только использует хаос, он этот хаос создает . Так же действуют и другие крупные спекулянты.
Эти господа действуют через свои инвестиционные фонды, прежде всего хеджевые фонды , имеющие ярко выраженный спекулятивный характер. С помощью ХФ они мобилизовали на мировых финансовых рынках громадные капиталы и направляли их в страны с так называемыми «формирующимися рынками» (emerging markets) . Средства, привлекаемые ХФ, иногда в десятки раз превышали собственные капиталы фондов (создавалось так называемое «финансовое плечо»). Крупный фонд с собственным капиталом в 1 млрд долл. мог, например, в 1990-е годы привлекать средства до 100 млрд долл. Такие суммы превышали валютные резервы центральных банков большинства стран мира. Сценарий кризиса очень прост: из принимающей страны начинается вывод гигантских капиталов, что создает резкий взлет спроса на иностранную валюту (прежде всего доллары США); одновременно происходит резкое увеличение предложения национальной валюты, что создает риск обвала ее курса по отношению к резервным валютам. Центральные банки стран, подвергшихся таким атакам, пытаются противодействовать обвалу национальных валют, расходуя для этого резервную валюту. Когда «патроны» (т.е. резервная валюта) кончаются, то происходит обвал национальной валюты.