Маневр турецкой 29-й дивизии был хорошо спланирован, но плохо выполнен; войска этой вновь сформированной части оказались совсем не подготовленными для участия в такой труднейшей наступательной операции. Однако отвлечение войск на Миргемире помогло Абдул Кериму выиграть по крайней мере 24 часа, чтобы организовать свой отход из Каракилисе, поскольку Баратов перед Килич-Гедик, отослав 153-й полк в тыл, оставил полки кавказских стрелков без свежих резервов, и 7 августа упорство защищавшейся турецкой пехоты помогло их сдержать. Перевал взяли только утром 8-го. Отступление турок превратилось в беспорядочное бегство, когда стало известно, что казаки уже заняли Тутак[153].
На четвертый день контрманевра Юденича стало очевидно, что Абдул Керим проиграл. Поражение его войск носило все признаки серьезного разгрома. Войска Абдул Керима спасло от полной катастрофы только их медленное сосредоточение в долине Алашкерт. Во время тревоги 5 августа общая численность турецких войск к северу от Килич-Гедик составляла 4–5 дивизий. Части двух дивизий, оставленные удерживать Килич-Гедик, сильно пострадали, но, обороняя 6 и 7 августа перевал, они позволили своим товарищам совершить удачный отход по дороге, шедшей вдоль восточного берега реки Мурат, и по другой – через Агадеви в 15 км к востоку от Хамура[154].
Отступление Абдул Керима не имело упорядоченного характера. Все запасы и часть полевой артиллерии были брошены в Каракилисе (который 7-го числа заняли казаки IV корпуса, наступавшего со стороны перевала Ахталар).
7–8 августа Абдул Керим стоял в оборонительной позиции на линии Хамур – Агадеви. Баратов не смог к ней приблизиться, а Шарпантье и Назарбеков шли слишком медленно. Таким образом, турки сумели выиграть еще два дня, но, поскольку сотни 1-й и 2-й Кавказских дивизий двигались за ними по обоим берегам Мурата, они скоро утратили свою сплоченность. Их потери во время наступления и затем отступления из долины Алашкерт составили не менее 10 тыс. убитыми и ранеными; 6 тыс. пленных остались в руках русских.
Результат операции на восточном Евфрате стал тяжелым ударом для турецкой 3-й армии. 37-я дивизия понесла большие потери, впрочем, все три дивизии нуждались в восстановлении. Это оказалось совсем не легкой задачей, учитывая утечку личного состава турок из-за растущих потерь в Галлиполи. 51-я и 52-я дивизии находились в лучшем состоянии и были готовы к переброске в Ирак в сентябре, где постоянно усиливалась угроза вторжения англо-индийских войск.
Что касается русских, то новый успех Кавказской армии оказался особенно своевременным в августе 1915 г., когда западные армии потеряли Варшаву и всю Польшу. Юденич не планировал развивать успех в направлении Муша – он не имел для этого войск. IV корпус был сильно ослаблен битвой при Малазгирте и отступлением к Агры-Дагу. В сентябре у него оставалось сил только на то, чтобы занять линию, проходившую через перевал Миргемир, Тутак, Патном и Адилджвеваз, и вернуть себе города Ван и Вастан на юго-восточном берегу озера Ван. Турецкие патрули продолжали контролировать Малазгирт и Ахлат и удерживать деревни на южном берегу озера.
Глава 26
Временное затишье на Кавказском фронте: новые планы Юденича, сентябрь-декабрь 1915 г.
В августе в Стамбуле провал наступления Абдул Керима заслонила тревога, вызванная последним этапом британского наступления на Галлиполи. Провал операции Сувла-Бей (бухта Сувла) стал очевиден только в конце месяца. Но было известно, что англичане могли перебросить сюда подкрепления. Турки понесли очень тяжелые потери, и 22 из 52 дивизий турецкой армии уже участвовали в боевых действиях в зоне Дарданелл. Поэтому на Кавказском фронте турецкая 3-я армия вела себя крайне пассивно. Огромные потери Галлиполийской кампании поглотили все имевшиеся резервы[155], а анатолийский резервуар людской силы был исчерпан. Восполнение потерь отнимало столько войск, что IX корпусу никогда уже больше не удалось достичь своей нормальной численности, и к концу года ни одна из его дивизий не насчитывала более 6 тыс. солдат[156].
XI и особенно X корпуса были единственными реальными соединениями в распоряжении Махмут Камиль-паши в последние четыре месяца года. На Черноморском побережье появились небольшие подкрепления, еще до начала наступления в бухте Сувла[157].
Между побережьем Черного моря и Чорохом находились 16 батальонов с 10 орудиями. Однако почти непрерывные дожди затрудняли туркам всякие действия против войск Ляхова, которые занимали позицию на правом берегу реки Архави. Время от времени там случались перестрелки.
Юденич тоже испытывал трудности с личным составом. Серьезные потери русских войск во время кампании 1915 г. на Западном фронте помешали отправить на Кавказ какие-либо резервы из Европейской России. На начальном этапе формирования новых частей и для восполнения потерь в уже существовавших подразделениях использовались местные резервы[158].
Большое число пожилых или необученных людей попало в ополчение; их распределили по батальонам и бригадам, которые обслуживали линии коммуникаций и несли внутреннюю охрану. Некоторые части ополчения, по мнению Юденича, вполне могли пригодиться для размещения на менее важных участках фронта, а лучшие части были отправлены на обучение, с расчетом на то, что в будущем они смогут участвовать в боевых действиях.
В целом заботы Юденича сводились к усилению существовавших частей[159].
В то же самое время Юденич создавал части пограничной охраны, которые формировались из отборных военных с отличными традициями. Пять пограничных полков, по 3–4 батальона в каждом, были созданы осенью, и вскоре они показали, чего стоят. К октябрю Юденич держал фронт с минимальным количеством войск, но у него имелись сильные резервы, расположенные в глубине, где он мог обеспечить отдых и отличные условия проживания для всех чинов[160].
Юденич всегда рассматривал Персидский Азербайджан и район озера Ван как одну оперативную единицу, и для боевых действий здесь была создана Ванская группа войск генерала Чернозубова. Имея немногочисленную пехоту, но сильную конницу, эта группа была исключительно мобильной[161], и, пока на остальном фронте царило затишье, она участвовала в эффективных боевых действиях против ослабленного правого крыла Турецкого фронта.
Уже в августе генерал Трухин силами 2-й Забайкальской казачьей бригады и Армянских дружин занял город Ван. 1 октября и еще раз 10 дней спустя турки появлялись на юго-восточном берегу озера. Трухин выбил их оттуда и вошел в Вастан. Позже, в ноябре, он продвинулся вперед в западном направлении по южному берегу озера, а его разъезды приближались к Битлису. Турки не проявляли активности, но курды, жившие на востоке и севере от озера, стали устраивать стычки, когда осенние морозы прогнали их с гор на равнину, где они пасли на лугах своих коней. Во второй половине ноября 1-я Армянская дружина и несколько казачьих сотен с двумя орудиями были посланы в Эрджиш на северном берегу озера, где после нескольких перестрелок с курдами была установлена прочная связь между Эрджишем и Патносом[162].
В Персидском Азербайджане осенью обстановка оставалась спокойной, но персидские дела уже привлекали внимание нового наместника и главнокомандующего на Кавказе. Великий князь Николай уступил свой пост Верховного главнокомандующего на Западном фронте императору и 24 сентября прибыл в Тифлис, чтобы сменить старого графа Воронцова-Дашкова. Активность немцев в Персии ускорила осуществление идеи англо-российского сотрудничества в Персии и Ираке. Новый немецкий военный атташе в Тегеране, граф Каниц, занимался подготовкой путча с целью создания персидского правительства в Хамадане, готового вступить в союз с центральными державами и младотурками. Каниц сформировал армию, передовая часть которой состояла из нескольких сот гражданских лиц из Германии, живших в Персии, и германских и австрийских пленных, бежавших из русских лагерей в Туркестане. Было рекрутировано несколько сот персидских ополченцев; к заговору также присоединились несколько шведских инструкторов из персидской армии. Обо всей этой деятельности хорошо знали британские дипломаты и консульства, а поскольку бригады персидских казаков, созданной за несколько лет до этого, было недостаточно для поддержания порядка в столице, британские дипломаты попросили, чтобы в Персию вошли русские войска.
Одним из первых шагов великого князя по прибытии на Кавказ стало сообщение Юденичу о необходимости срочного создания специальных экспедиционных сил для Персии. Эта задача была не по душе заместителю главнокомандующего, поскольку, относясь безразлично к причинам этого шага, он понимал, что должен будет ослабить Кавказскую армию в тот самый момент, когда он готовился к дальнейшим активным действиям.