и щебетание птиц.
– И что теперь? Пойдем в Дион?
– Нет. Раз они в открытую напали на нас, то попытаются взять и город. А может, уже взяли… В любом случае туда идти слишком опасно.
– Что тогда?
– Недавно Афины захватили македонский городок – Терму. С Пердиккой после этого заключили перемирие, но в Терме остался афинский гарнизон. Филипп не рискнет туда соваться. Ссориться с Афинами ему не резон. Я отведу тебя туда. Уверен, там тебе помогут. До Термы около шестисот стадий. Если идти ночами, в обход, дойдем за три-четыре дня.
– Отведешь? – переспросила Пандора. – А потом?
– Посмотрим…
3
Почти весь день Пандора с Алексиусом провели в молчании. Они сидели в тени высокого платана. Лешу знобило. Дважды девушка меняла ему повязку, всякий раз невольно морщась при виде раны. Ее следовало бы зашить, как учил жрец в храме Асклепия. Но здесь это сделать было невозможно. Хорошо, что она успела захватить лечебную мазь.
Во время поспешных ночных сборов Пандора успела схватить со стола пару засохших лепешек и бросить их в узелок. Есть совершенно не хотелось. Она пыталась заставить поесть Алексиуса, но казалось, что ничто не в состоянии побороть навалившееся на него оцепенение. К счастью, рядом протекал ручей. Пандора утолила жажду и умылась. Потом ей удалось уговорить Алексиуса выпить воды.
Бледный и осунувшийся, Алексиус все это время сидел неподвижно, глядя в одну точку. Пандора не могла представить, как он сможет пройти пусть даже не шестьсот, а хотя бы сто стадий – по бездорожью, сквозь лесную чащу, по склонам холмов, в вечерних сумерках и ночной темноте.
«О, благородные боги! Всемогущий Зевс! Мудрая Афина! Милостивый Асклепий! Молю вас и заклинаю! Пусть он дойдет до города. Пусть он не умрет! Обещаю принести вам ягненка и петуха».
Желая подбодрить Алексиуса, Пандора показала ему, что взяла из спальни. В узелке были его записки на непонятном языке и рукопись «Природы вещей». Но, кажется, это еще больше расстроило Лешу. Он тяжело вздохнул и сухо поблагодарил ее, не проявив к бумагам никакого интереса.
Тени деревьев стали удлиняться и постепенно растворились в сумраке, окутавшем лес. Пора было двигаться в путь. Монотонное движение сквозь плотную синюю мглу погружало в какой-то транс. Один шаг. Потом другой. Затем еще. И так без конца. Алексиус продолжал молчать. Изредка, когда деревья расступались, он останавливался и, щурясь, всматривался в долину, освещенную холодным лунным светом.
Когда совсем стемнело, им пришлось сделать привал. К счастью, небо было чистым. Когда полная луна поднялась над горами, можно было продолжить путь. Теперь во время остановок Алексиус глядел на звезды.
Все время они шли, держа друг друга за руки. Ладонь Алексиуса была обжигающе горяча. Иногда он с силой сжимал ее пальцы, и тогда они замирали, тревожно вслушиваясь в шелест листвы, звон цикад и крики ночных птиц. Стало ощутимо холоднее. Алексиус пытался закутать ее в свой гиматий, но Пандора не позволила. В таком состоянии ему не стоило переохлаждаться. Девушка набросила на плечи покрывало, сунув бумаги за пазуху.
Под утро Алексиус совсем выбился из сил. Он постоянно спотыкался, и лишь Пандора не давала ему упасть. Нужно было сделать остановку. Отыскав подходящее место, девушка оставила Алексиуса и, взяв у него меч, нарубила веток, чтобы сделать подстилку. Они уселись под сосной. Утренний осенний холод пробирал до костей. Изо рта вырывался пар. Алексиуса опять знобило. Пандора прижалась к нему. Они завернулись в гиматий и покрывало. Стало теплее. Пандора провалилась в забытье.
4
Путь до Термы слился в какой-то долгий, тяжелый, сумрачный сон, от которого никак нельзя было проснуться. Леша потерял счет времени. Сколько они шли? Два дня или три? А может, четыре? Он уже почти ничего не понимал и не чувствовал: ни голода, ни страха, ни усталости… Лишь опустошенность и всепоглощающую, отупляющую боль. Он сам не мог объяснить, как ему удается отыскивать дорогу. Помнил лишь, что ему нужно на север. Еще помнил, что нужно довести Пандору. Спрятать ее в безопасном месте, сохранить… Лишь это придавало ему сил.
Ее нужно отпустить, и тогда все кончится… Что – все? Он не знал этого и не хотел знать. Все кончится, и нужно будет все, абсолютно все начинать сначала. Но прежде – отпустить… Эта мысль, как наваждение, крутилась в голове.
В сумерках показалась Терма. Небольшой город на берегу моря, окруженный темными квадратами полей. В домах уже зажигали свет.
Они вышли на дорогу. Тут начиналась территория полиса. Вряд ли на них здесь могут напасть. Леша остановился и махнул рукой, указывая путь. Пандора с тревогой посмотрела на него.
– Там… Кажется, гарнизоном руководит Каллимах. Возможно, он знает твоего отца. Расскажи ему все… Извини, у меня нет денег.
– У меня есть ожерелье.
– Точно. Продай его. Оно стоит три мины. Меньше чем за две не отдавай!
– А ты? Не пойдешь со мной?
Леша устало вздохнул, глядя мимо Пандоры:
– Нет.
– Почему?
– Не хочу оставать… – Леша закашлялся. Казалось, язык перестал его слушаться. – Не хочу опять становиться рабом, – поправился он.
Пандора поджала губы:
– Понимаю…
Он криво улыбнулся:
– Желаю тебе счастья. Пусть боги оберегают тебя.
– Ты освобождаешь меня?
– Да.
Пандора пристально смотрела на Алексея. Она ждала.
Леша вздохнул. В голове шумело, и он с трудом подбирал слова:
– Перед лицом всемогущих богов я освобождаю рабыню по имени Пандора, дочь Тофона из Афин! Я освобождаю ее от всех клятв и обязательств. Свидетельствую, что у нее нет никаких долгов передо мной и перед богами. Пусть все боги и богини Олимпа станут свидетелями моей воли и моего желания!
Пандора достала из-за пазухи свернутую в трубку измятую бумагу:
– Это твое.
Леша покачал головой:
– Оставь себе… Если хочешь…
Она удивленно взглянула на него.
– Я напишу еще, если смогу. А если нет… Ну, хоть что-то останется.
– Хорошо. Я сохраню это.
Они неподвижно стояли, глядя друг на друга.
– Прощай. Да хранят тебя боги, – вымолвила наконец Пандора и коснулась его руки.
Леша хотел что-то ответить, но слова застряли в горле. Еще мгновение девушка смотрела на него, а потом решительно повернулась и пошла по дороге.
Пандора шла легко и уверенно. Алексей долго смотрел ей вслед, вглядываясь в наползающую с востока серую мглу. Один раз ему показалось, что она оглянулась… а может, ему просто хотелось в это поверить.
Наконец Алексей нашел в себе силы отвести взгляд от дороги. Он осторожно тронул левое плечо и вздрогнул от пронзительной боли. Потом вздохнул и побрел в