Генерального прокурора СССР. И всю эту историю раскрутят. А Сурков лично проследит, чтобы тебе сделали то, что ты мне только что пообещал. Думаю, что глава УВД города, захочет помочь замгенпрокурора. Заодно продемонстрировать искоренение коррупции. Ты все понял, Артемьев? Хочешь, давай попробуем. Но обратного хода у тебя уже не будет.
Я откинулся на стенку и перевел взгляд в окно.
Среди глупостей, что наделал Андропов, кроме проверки документов во время киносеансов, было и то, что он поставил офицеров КГБ руководить милицией. Кто-то из них оказался хотя бы хорошим администратором. А в основном, природные менты над ними просто смеялись.
— Не поверишь, Петрович, это был цирк, — мы выпивали с моим соседом по загородному жилью, и он делился воспоминаниями. Отработав тридцать лет в ментовке, он иногда любил вспомнить, как оно было в Союзе. — Нашего начальника отдела тогда сняли с понижением, а потом и уволили. Хорошо не посадили. А вместо него прислали вот этого. кгбшник, подполковник. Импортный костюм, начищенные ботинки, Мальборо и золотая зажигалка. Долго работал за бугром — все что довели до личного состава. Не успел он должность принять, а у нас — бытовуха. Пьяный слесарь, по синей дыне, всю семью топором порешил, и сам повесился. Четыре трупа, двое детей. Приезжает этот начальничек в адрес, посмотрел и давай блевать. Там эксперты трупам в жопы градусники суют, кровища вокруг, а он и смотреть не может. Зеленеет, и в сортир бежит. А эксперты ему — мол, что ж вы улики портите, мы сортир еще не осматривали. Хули он там, в заграницах, видел? Максимум — в каком паршивом кабаке, с агентурой, паленый виски пил. А тут — трупы, кровища, и вонь. Ушел он обратно, через год. Правда, врать не буду, гонору поубавил, и знающих людей хоть слушать стал. А то, поначалу, я вас тут всех посажу, вы у меня по струнке ходить будете… Но криминал всякий, за это время осмелел, организовался. Нам же воздух перекрыли, любой агентурный контакт — только с санкции, и то могут не разрешить. А преступность — она ж без инструкций. [6]
Но, здесь и сейчас, появление во главе городской милиции гебешника, нацеленного именно на таких как Артемьев, мне на руку.
Мент убрал незаполненный бланк и ручку обратно в сумку. Посверлил меня глазами, и протянул мои документы. Откатил дверь купе и презрительно бросил мне:
— Свободен!
— А Сурков?
Артемьев стукнул ладонью в дверь соседнего купе. Откатилась дверь, и первым кто показался, был Сурков:
— Ах, воздух свободы! Не могу надышаться.
— Ты, Сурков, бери сумку. Углубляй любовь к шумерскому.
И мы, не прощаясь, и не оглядываясь, пошли на свои места. Народ в вагоне смотрел на нас с опасливым восторгом. Гнусные преступники вырвались от милиции! С максимально зверским лицом пояснил женщине через проход:
— Бритвой по горлу, и за окно. В снегу не испортятся.
Тетка фыркнула, и народ в вагоне перестал считать нас преступниками.
Поезд прибывает в шестнадцать тридцать. Мы вышли и не торопясь зашли в автоматическую камеру хранения, где оставили надоевшую сумку. На выходе стоял неприметный мужичок, в черной кожаной кепке таксиста, и желтых ботинках. Когда мы встретились взглядом, он кивнул.
Все эти сложности были не просто так. Фред и его, так сказать, заказчики, хотели выяснить, что же за люди грабят цеховиков. А нам было совсем не сложно оказать товарищу услугу, да и рассчитаться с долгами.
И мы поехали с Серегой в Жигули.
Тамара Сергеевна Пылаева пришла в субботу домой как обычно. В шесть. Посреди большой комнаты стоял небольшой чемодан. Она приняла душ, оделась потеплее, вышла из дома и села в поджидающее её такси. Оно отвезло ее на Витебский вокзал. Оттуда три раза в неделю, отправляется пассажирский поезд в Москву. Идет кривым маршрутом, и прибывает на Савеловский вокзал.[7]
Там, на выходе с платформы, Тамару с чемоданом подхватил таксист в кожаной фуражке и желтых ботинках. Усадил в такси и отвез на Ленинградский вокзал. Вытащил из багажника такой же чемодан и отдал женщине. В два тридцать, Тамара уехала из Москвы.
Глава 52
Спустились в метро. Нам ехать от метро Комсомольская до Киевской. Там пересадка, и на Арбатскую. Получатель денег выразил желание встретиться. Мне это не особо нравится, но назвался груздем… За шумом метро не поговоришь. Так что я думал о произошедшем.
Операция была спланирована наспех. Но вышло все, вроде бы, нормально. Отвлечение внимания, так, кажется, это называется.
Суть та же, что и при игре в напёрстки, или аналогичные. Игрок внимательно следит за напёрстком, под которым уже нет шарика.
Несколько демонстративно Фреду привезли сумку, оставили охрану. Потом, так же, не особо скрываясь, приехали мы с Сурковым. И, закинув сумку на плечо, поехали на вокзал. Фишка в том, что настоящий груз от Фреда сразу уехал к Тамаре. Мусоровозом. И она с ним, в этот момент, уже ехала в Москву. Она не знала, но её сопровождали. И от захвата и от шпаны.
А там — встретили, и поменяли один чемодан на другой.
А мы выяснили имя заказчика. Нас пытались пугать менты, близкие с известнейшим питерским ювелиром, делающим фальшивые безделушки от Фаберже — лучше настоящих. По крайне мере аукционные дома Кристи и Сотби хавали его продукцию влёт, и охотней подлинной. Стать мегабогатым ему мешает одна страсть. Он играет в картишки на очень крупные суммы. Это полбеды. Но он ещё и передергивает. И недавно пойман на этом. Получил нехилую денежную претензию. В отчаянии, он случайно узнал о деньгах, что повезут в Москву. Дальше понятно.
Прикол в том, что перед отъездом, когда Сурков укладывал в сумку книги прямо с полок, Фред мне сказал:
— Если за вами придёт капитан Михеев, значит вас выпасли грузины. А если старлей Артемьев — это ювелир.
— Ты, Фред, что-то уж слишком. Не станут менты этим заниматься. На Ленинградском вокзале у нас сумку будут отбирать. Отсюда позвонят, а там нас встретят.
— Посмотрим. Вы, главное, не геройствуйте.