обниматься и знакомиться с Викой. Когда он навис над ней она только испуганно пискнула. Ну, познакомил, чего там. А когда мы уже почти свернули к Европейской, попить там кофе, нам навстречу вышел Топин с Панчем. И тоже полезли знакомиться. Топич на весь Питер орал что вот же, Дух, устроился. Может и мне в финэк поступить на старости лет? Вика, там такие как ты красивые еще есть? Бедная Викуня подвисла слегка. Потом призналась, что плохо представляет кто ее парень. А потом еще и Фред… Зато тебе, солнце, не скучно!
В тот раз в лобби Европейской, мы встретили Снежина с Букреевым. Там сидело десятка два молодых парней и девушек. Швейцар пустил нас, кстати, без звука. Меня пускал только за трешник. А Лишову, как я понял, он знает в лицо.
Потом она рассказала, что не очень любит туда ходить, но договорилась с одноклассницей что-то там обсудить. И пока они трещали, я мило беседовал с Букреевым. Мы делали вид что вот встретились два однокашника бывших. А Снежин пытался что-то там говорить про деревенщину, что вечно пытается пролезть в тусовку. Когда мы уже ушли, Викуня смеялась и говорила, что насчет деревенщины интересно. Ты, Коленька, откуда знаешь, что вокзал Орсе перестраивают в Музей импрессионизма? В советской прессе об этом не писали. Я только в Суар прочла. Мне было страшно приятно, что она и вправду мной сразу же заинтересовалась.
В дальнем углу Пассажа есть неприметная дверь, что ведет в аналог сотой секции ГУМа. Только, поскольку не Москва, труба пониже. В ГУМе все же есть остромодные и редкие, даже для запада, вещи. Питерский стол заказов высшей партноменклатуры — сделан действительно в основном для того, чтоб чиновники не стояли в очередях. Особых изысков не наблюдается. А покупать Ленке простой Шанель № 5 нам показалось унылым. Вика заявила продавцам, что нужно что-нибудь яркое и молодежное. Модное. А там было только солидное. А что, давай купим Ленке вот это пальто? Она в нем на Крупскую в старости будет похожа. А?!
Короче, пришлось брать дело в свои руки. И мы приехали к Верке на Лиговку. Как меня потом грызла Лишова! Так вот как ты девок соблазняешь? У тебя, значит, специальный продавец женских украшений есть? Но это потом. А сейчас мы купили Ленке яркие пластиковые какие-то клипсы, обручи, и браслеты. Массивные и тяжелые. Очень модные. И, с моей точки зрения, страшный дрэк. Но Ленка была счастлива.
У нас был самый модный подарок. А Сурков с Приходько оказались самыми стильными. Томик Ахматовой. И не абы какой, а сборник «Вечеръ» издания тысяча девятьсот двенадцатого года. И Приходько и Лишова задирали носы, сердечно улыбаясь друг другу. А мы с Сурковым пили коньяк и развлекали девушек.
Несмотря на пафос места, праздник у Ленки вышел душевный и вовсе не напряжный. Паша постарался все продумать. Мы с Серегой стребовали с него обещания с нами посидеть, чтоб ответно проставиться. А то ты, Паша, вроде как похудел, в подготовке.
После обязательной части с тостами и тамадой, начались танцы. Группа, что сейчас играет в «Тройке» — из супер музыкантов, решивших завязать с гастролями. По нынешним меркам — супер аппарат. Дин Аккорд, PEAVEY, роскошные клавиши. Правда, играют в основном западные шлягеры. Sunshine reggae, Vamos ala playa, и прочие WHAM.
Сурков подпоил именинницу, Вику и Ирку. И они потребовали от меня песен. Сказали, что ты, Коля, поешь. Мы знаем. Давай, сделай подарок. Я уже тоже был слегка, так сказать. И заявил, что — щас. И пошел к музыкантам. Они меня встретили флегматично. За твои деньги, старичок, что хочешь, хоть под Баха стихи читай.
Вот тебе балалайка. Мы подыграем. Очень неплохой Ибанес. У басиста Джаз-бас, у гитариста — Джипсон.
Понял, что лишь бы не опозориться. Поэтому не поленился и распелся в подсобке.
Потом пришел к Лишовой, и сказал:
— Потом едем ко мне? Или я петь не буду.
Она засмеялась и сказала:
— Нахал!
— Вик! Вмятина от твоего тела на моей кровати, совсем разгладилась! Мне теперь нечем любоваться!
— Ну-у-у-у… если мне понравится.
— Встречаемся через полчаса возле гардероба.
Пришел к музыкантам на сцену. Вспомнил Марти Макфлая. И сказал им:
— Значит так, парни. Блюзовый квадрат в си-бемоле. Без бриджа. Сто пять ударов в минуту. После третьего куплета — соло гитары пиано — два квадрата, и клавиши — тоже два квадрата. Потом еще два куплета и диалог соло в полный рост. Я начинаю один, на десятом такте подъезжаете на форшлагах. Понятно?
Клавишник с интересом на меня посмотрел, все разошлись по местам.
— Лен, мы тебя любим, — сказал я в микрофон. — Поэтому, просто веселая песня.
Вдарил по струнам почти блатным умца-умца.
Я так решил еще с утра — сегодня точно напьюсь, Сегодня кончатся все деньги, сегодня пиво и блюз, Я hoochie coochie, о, я hoochie coochie man… Перекати мое поле, мама, я обессилел совсем! Я позвоню по телефону, ты мне скажешь: о'кей! Я подсчитаю всю наличность, я займу у друзей, я хучи кучи, о, я хучи кучи мэн. Перекати мое тело, мама, я обезвожен совсем! ©
Глава 54
Как-то незаметно подкралась сессия. Это не так уж и страшно. По крайне мере, я никогда ее не боялся. А одногруппники и вовсе боятся, что будет не пятерка. Впрочем, зачетов с оценкой всего два. А экзамены будут после Нового года.
Неспешная созерцательность, что мной овладела, не нарушается ничем. Не переживать же из-за каких-то там зачетов? Вика меня в этом поддерживает, хотя все же готовится серьезней, чем я. Мы много времени проводим вместе, с интересом узнавая друг друга.
В институте все идет по-старому. Разве что ушел преподаватель Кох. В Политех.