думал о том, что такое простое дело, как вытащить собственными руками обыкновенного карасика и отведать его, зажаренного в свежайшем виде, может доставить такое удовольствие.
– Вы правы, – подтвердил Игнат, аккуратно касаясь его рюмки своей, – кроме того, нигде не чувствуешь себя таким свободным и умиротворённым, как на лоне природы, а на рыбалке особенно.
Оба согласно кивнули и выпили. Адам Викентьевич тут же налил по второй. Стеша обеспокоенно спросила:
– Дорогой, вы не забыли, что вам скоро принимать лекарство? А оно, как известно, с алкоголем несовместимо.
– Душа моя, давайте забудем о лекарствах хотя бы на сегодня.
– Это невозможно. – возразила Стеша.
– Отчего же невозможно? Иногда рюмочка, выпитая с приятным тебе человеком, может быть гораздо полезней, чем лекарства.
– Что это с вами? – удивилась Стеша.
– Ничего. Могу же я позволить себе хотя бы в последние дни своей жизни делать то, что хочу?
Сара Вульфовна медленно повернулась и посмотрела на сына. Яркий свет безжалостно высветило его исхудавшее лицо, пожелтевшую кожу и тоскливое выражение глаз человека, приближавшегося к жизненному рубежу. В её глазах вспыхнула тревога, а Адам Викентьевич получил от Стеши ощутимый толчок в спину.
– Однако, где же рыбка? – спросил он, делая вид, что ничего не произошло, – По – моему, наш повар совсем отбился от рук.
– Да, что – то он не торопится, – сказала Стеша, – пойду узнаю, как там дела.
Родька был на кухне один. Он сам чистил рыбу и сам же её жарил.
– А где повар? – спросила Стеша, удивлённая тем, что он допустил Родьку к плите.
– Не знаю, – ответил Родька,– я его не видел.
– Странно…– сказала Стеша, открывая стоявшую на столе кастрюльку.
Кухня наполнилась ароматом грибного супа. Такой суп любят все члены семьи. Пожалуй, пока готовится рыба, от небольшой порции супчика никто не откажется. Она открыла шкаф, чтобы достать тарелки, когда зазвонил телефон. Стеша взяла трубку. Голос Софьи Николаевны был не на шутку встревожен.
– Стеша, скажи пожалуйста, Марья Ивановна не давала о себе знать?
– Нет. Вы её тоже не видели?
– Да никто её не видел. Дома она не появлялась.
– Я тут подумала, не случилось ли чего у её родных? Может, кто – то из них приехал и забрал её в Демидовку.
– Уехала, никому ничего не сказав? Нет, я в это не верю. Она очень ответственная женщина, и так поступить не могла бы ни при каких обстоятельствах.
– Тогда я не знаю, что и думать, – сказала Стеша, чувствуя, как сердце дрогнуло от дурного предчувствия.
– А когда ты видела её в последний раз?
– После того, как она ушла на кухню готовить ванную для Сары Вульфовны, никто её больше не видел…
– Я долго размышляла над тем, куда она могла исчезнуть и вспомнила вот что. Сходив на кухню в первый раз, она вернулась сама не своя. Ваш повар… Она несколько раз пыталась что – то о нём рассказать, а я так волновалась за тебя, что не стала её слушать. Где он?
– Кто?
– Повар.
– Не знаю. Когда мы вернулись с рыбалки, его уже не было. Чистит и жарит рыбу сам Родя.
– А он всегда уходит в такое время?
– Повар?
– Ну да…
– Нет. Обычно он уходит после ужина.
– Тебе не кажется всё это странным?
– Теперь кажется…
– Я уверенна, Марью Ивановну нужно искать где – то в вашем доме.
– Вы думаете?
– Да. Я тоже сейчас приеду.
Забыв о супе, Стеша поторопилась в гостиную. Увидев её пустые руки и испуганное лицо, все замолчали.
– Марья Ивановна пропала… – сказала Стеша.
– Ну это мы уже знаем. – ответил Адам Викентьевич, – Надеемся, она всё – таки вернётся, а вот мы все поумираем с голода, если вы нас немедленно не покормите.
– И наш повар пропал тоже…– выдохнула Стеша.
– То есть, он ушел, не дождавшись ужина? Странно, хотя может у него тоже случился какой – то форс – мажор. Он хоть что – то приготовил?
– Да. Грибной суп.
– Его кто – нибудь ел? – спросил Игнат.
– Нет. – ответила Стеша, – Кастрюля полная.
– Пускай никто его не трогает…
– Хорошо. Софья Николаевна говорит, что Марью Ивановну надо искать у нас в доме…
– Почему она так решила? – спросил Игнат.
– Она вспомнила, что, увидев повара, Марья Ивановна порывалась ей что – то о нём рассказать. Но Софья Николаевна была слишком взволнованна приходом следователя и слушать её не стала. А после того, как Марья Ивановна опять ушла на кухню, никто её больше не видел. В своём доме она тоже не появлялась.
– Надо осмотреть дом, – сказал Игнат, обращаясь к Адаму Викентьевичу, – вы не против?
– Вы думаете, её могли убить и спрятать в доме, в котором полно людей?
– Не обязательно убить, но проверить всё – таки надо. За то время, что мы провели на рыбалке, можно было сделать всё, что угодно.
– Ну что ж, осматривайте.
Глава 19
Никаких следов Марьи Ивановны в доме обнаружено не было, и все пришли к выводу, что из него она ушла сама. Однако Софья Николаевна в то, что она могла уйти, никому ничего не сказав, не верила. Приехав домой, первым делом отправилась к ней домой в надежде, что она уже вернулась. Но в чисто подметенном дворе Марьи Ивановны никого, кроме старого кривоногого кобелька по кличке Сержант, не было. Пёсик поднялся к ней навстречу, вопросительно тявкнул и опять вернулся к конуре. Улегшись возле неё, положил голову на лапы и стал следить за тем, как Софья Николаевна подошла к двери и зачем – то потрогала висевший на ней замок. Взгляд Сержанта был влажен и печален. Уходя, она погладила его по голове. Обычно отзывчивый на ласку, всегда встречавший и провожавший её до самой калитки, пёс продолжал лежать и тихонько поскуливать.
Вернувшись домой, Софья Николаевна занялась делами, но, выполняя привычную работу, то и дело замирала, прислушиваясь и поглядывая на дом Марьи Ивановны. После ужина она придвинула кресло к окну, и, устроившись в нём поудобней, включила телевизор. Не вникая в суть сериала, она то и дело отводила в сторону занавеску, чтобы взглянуть на её окна.
Около полуночи ей показалось, что в них мелькнул тусклый свет и произошло какое – то движение. Обрадовавшись, она накинула на плечи шаль и поспешила к соседке узнать, где она пропадала. На улице заметно похолодало. Не доходя до своей калитки, Софья Николаевна поняла, что ошиблась. Поднявшийся ветер быстро натягивал облака, а свет мелькавшей между ними луны и качающиеся ветви росшей напротив берёзы, отражавшиеся на стёклах окон, создавали иллюзию освещения и движения.
Где – то в стороне соседнего участка треснула ветка. Оглянувшись, Софья Николаевна заметила промелькнувший в кустах огонёк, напомнивший рассказы Марьи Ивановны о мятущейся душе Дарьи. Этот огонёк навёл на нехорошие мысли. В мистику она не верила, но вспомнила, как на этом участке год назад укрывались рецидивисты. Ей стало очень страшно. После того, как Стеша с