– Звучит заманчиво. У Абигейл неплохо получается произносить моё имя, – усмехаюсь я, вспоминая, как маленькое чудо с вьющимися волосами бормочет: «Ми-ми-ми». Она уже такая взрослая, что порой совсем не верится.
Разговор о поездке к ней немного расслабляет нас. Конечно, Ди не всецело на нашей стороне, но однозначно стремится помочь. Словно понимает, как тяжело нам приходится, и делает всё возможное, чтобы мы чувствовали себя как дома, навещая её. Мы болтаем и пробуем новые рецепты нашей тёти, играемся допоздна с Гейли и Мэтью, а затем уходим ночевать в гостевой домик на заднем дворе. Поездки к ней делают нас счастливее. Это даёт некую иллюзию того, что всё по-прежнему в порядке. Что родители просто в длительном отъезде, но вскоре мы обязательно увидимся. Вместе. Как и раньше.
– Да, но это не затмит того, как малышка визжит от кульбита, который совершает при помощи моих рук.
– Знаю, что тебя она любит больше, зануда. У тебя есть особенность располагать к себе маленьких несмышлёных девочек, – посмеиваюсь я, закатывая глаза.
Уилл тихо смеётся, зарываясь носом в мои волосы, а затем опрокидывает меня в свои руки, словно собираясь укачивать меня или… или съесть. Мой задиристый тон толкает его на баловство, которое так нравится нам обоим. Это как маленькая доза игры, которая, непременно, делает наш день лучше, эмоции острее, а пульс чаще. Он склоняется надо мной и обхватывает губами серёжку на мочке моего ушка, совершая нежные ласки своим языком. Горячее дыхание и его влажные губы создают дикий контраст, который действует на меня как наркотик. Я инстинктивно приподнимаю бёдра в поисках его крепкого тела. И Уилл, так тонко чувствуя меня, тут же начинает совершать рукой нежные поглаживания моих ног. В парке людно, но в нашей части, под раскидистыми ветвями дуба нас практически не видно. И всё же, мы находимся на улице, где каждый вправе прогуливаться там, где ему вздумается, и оттого наши чувства становятся искушённее. И каждое прикосновение воспринимается как что-то недозволенное. Это привычней для нас. Понятней и желанней.
Пальцы его руки медленно приподнимают подол моей расклешённой юбки, проскальзывая выше. А губы… губы так жадно увлеклись моей шеей, что я испытываю дикое желание, чтобы они заклеймили меня. Чтобы когда завтра утром он отправился на съёмки, а я на работу, я знала, что за моим ушком, под волосами, находится красная метка, оставленная его пухлыми губами. Хочу, чтобы отпечатки его пальцев на моей коже были так же видны. Это необъяснимая и почти больная потребность – знать, что я вся соткана из него.
Вплетаю свои пальцы в растрёпанную шевелюру Уилла и жёстко оттягиваю их, пока его нетерпеливые губы плавно спускаются вниз, к моей шее, к горлу, к ключицам. Мы забываемся, когда он опускает меня на плед и нависает надо мной сбоку, скрывая от посторонних лиц. И, господи, мне уже совсем неважно, где мы сейчас находимся. Все звуки вокруг стихают, и слышно лишь наше разгорячённое дыхание и сладкий звук поцелуев.
Мы вырываемся из этого омута, только когда волейбольный мяч приземляется в метре от наших лиц. Я резко оглядываюсь и поправляю задравшуюся вверх юбку, смущённо улыбаясь и наблюдая, как Уилл отдаёт мячик подбежавшим ребятам. Они перешёптываются и хихикают, отчего мне хочется рассмеяться в голос. Уилл выглядит не менее растерянным, когда возвращается ко мне и присаживается рядом.
– Кажется, мы увлеклись, – говорит он и дарит мне ещё один долгий и томный поцелуй.
– Чертовски верно, – забавляюсь я, переводя взгляд на его красные и чуть припухшие губы. Касаюсь их пальцами, любовно поглаживая. Такие красивые, совершенно неподходящие для мужчины, и оттого кажущиеся мне ещё более привлекательными.
Уилл тепло усмехается и, достав из бумажного пакета шоколадные круассаны, протягивает их мне. Нам действительно стоит немного отвлечься, пока наши ласки не переросли в публичный секс. Это забавляет, создавая впечатление, будто мы новоиспечённая парочка, которая только недавно познала, что же такое удовольствие. Иногда нам так сильно не хватает друг друга, что встречи после нескольких дней разлуки легко выходят за рамки приличия. Я снова устраиваюсь в его руках, позволяя себя кормить, и слушаю, как Уилл рассказывает о наших друзьях. Лисси и Кэмерон прикупили себе квартиру, поэтому через пару недель наша компания вновь соберётся вместе. К слову, «нас» как пару они приняли по-разному. Да, наверное, это лучшее выражение в отношении их реакции. Конечно же, главный удар, как и следовало ожидать, был от Кевина. Он всячески подшучивал над нами, после чего обязательно получал от Уилла, но это больше смешило нас, чем вызывало неловкость. Теперь его статус заядлого грешника всецело перешёл к нам, как говорил Кев. Обычное мальчишеское озорство скрывало его растерянность, и это читалось в его взглядах, обращённых к нам. Лисси, наоборот, изо всех сил старалась оправдать нас, наверняка думая, что мы нуждаемся в этом. Поэтому при каждой встрече приводила примеры различных легенд и поверий всех народов мира. Что-то вроде той, что в некоторых племенах считалось недопустимым, чтобы члены семьи связывали свою судьбу с людьми не из их рода и так продолжали потомство. Или же то, что в одной религии союз между братом и сестрой считался священным и нерушимым. Пустяки, что по сказаниям это были близнецы и что это было много веков назад. Тем более что мы оказались неродными. В своём стремлении помочь, в желании подарить нам гармонию и понимание она была неумолима. Челси же была более адекватна, воспринимая нас точно так же, как и раньше.
Это радовало нас, заставляя непрестанно улыбаться, когда мы были с ними. Атмосфера дома и защищённости по-прежнему витала рядом с этими ребятами, и это было главным.
Сложно представить, чтобы кто-либо смог отнестись к нам с полным пониманием. Но с недавних пор это перестало заботить нас. Стены нашего собственного мира стали прочнее. Их нельзя было пошатнуть, уязвить нас. Выстроился некий барьер, который уберегал нас от вторжения и непонимания. Просто мы были друг у друга всегда. И нам всегда хватало этого, при любых обстоятельствах и любых переменах. И конечно, наша история – это далеко не лучший пример для кого-либо. Ведь общество не приемлет подобного. Общество сгрызёт заживо тех, кто пойдёт против правил и общих норм. Но загвоздка в том, что наша любовь оказалась чище, чем могло показаться. Глубже и светлее, чем у многих обычных пар.
Мы не станем примером для подражания. Не являемся мы также и теми, кто всегда поступает правильно. И даже если бы мне рассказали историю о брате и сестре, чья связь оказалась сильнее родственной, то не уверена, что отнеслась бы к этим отношениям серьёзно. Что полностью приняла бы саму эту связь. Всё дело в том, что Уилл и я никогда не вешали ярлыки на те чувства, которые испытывали. Была я и был он – нам всегда хватало этого. Мы – это так просто. Нечто неделимое. Нерушимое.