– Пойдём со мной. Ради всего святого, Миа! Иначе я возьму тебя прямо здесь. Просто пойдём со мной, и обещаю, ты выместишь на мне весь свой гнев, – оторвавшись от её манящего рта, шепчу прямо в губы. Ресницы её трепещут, она втягивает губами кислород и, наконец, поднимает затуманенный взгляд на меня.
И, господи, я просто теряю свои последние крупицы терпения и контроля. До чего же она красива! Её зеленые и большие глаза горят то желанием, то агрессией, словно переливаясь.
В этот самый момент по двери начинают бешено колотить вопиющие от возмущения девушки. А возможно, этот стук был и раньше. Только мы так потеряны, что едва ли способны здраво мыслить, слышать, ощущать хоть что-нибудь, кроме как друг друга.
Не произнося ни слова, Миа вкладывает свою ладонь в мою, сплетая наши пальцы. Мы вываливаемся из туалета, натыкаясь на растерянные взгляды толпы. Кто-то смотрит с укором, кто-то с пониманием, но всё же все они заставляют нас истерично смеяться. Смотрю на её улыбку, и хочется целовать до остервенения эти смеющиеся губы. Такие полные, ещё немного влажные от моего поцелуя. На её щеках играют ямочки и, не выдержав, я снова припечатываю её к ближайшей стене за углом. Запускаю свободную руку под облегающий подол её платья, медленно скользя по бедру вверх. Миа не отрываясь смотрит в мои глаза.
– Я так злюсь на тебя, Уилл, – задыхаясь, молвит она, но всё же позволяет прикасаться к себе. Мои пальцы задевают кромку её кружева. – Я готова прямо сейчас отвесить тебе сотню пощёчин. А потом… – она запинается, когда я слегка оттягиваю её белье сбоку и провожу подушечками пальцев чуть ниже её живота. Она прикрывает глаза с этими необычайно пушистыми ресницами и откидывается головой назад, ударяясь об стену, – …а потом сцеловать всю твою боль до последней крупинки.
В горле моём пересыхает. Я приближаюсь к её полуоткрытому ротику и, едва касаясь, провожу своими губами по её губам, тяжело дыша. Мы со свистом летим вниз. В самое пекло. Туда, где встречаются грешники.
Позади нас раздаётся гул чьих-то голосов, и эти голоса неумолимо приближаются. Моя рука выскальзывает из-под её платья, и я оставляю долгий поцелуй сзади ушка. Там она пахнет ещё слаще, чем прежде. Господи! Карамель? Серьёзно? Кажется, я снова схожу с ума. И это… это так хорошо и привычно рядом с Ней.
– Боже, мы снова это делаем? – тихонько усмехается она, притягивая меня к себе ещё ближе.
Наклоняюсь к ней чуть ниже, чтобы заглянуть в глаза и соприкоснуться с её лбом. С ней рядом я становлюсь таким слабым и неразумным, что даже смешно. Это лихорадочное желание проносится по всему телу, словно губительный вирус по крови. Он распространяется так скоро, что, кажется, ещё совсем немного – и ты будешь окончательно во власти своей болезни. Но… разве не к этому я стремлюсь всем своим существом?
– Привычки, чёрт возьми, – улыбаюсь ей в ответ. Наши губы снова встречаются, создавая идеальное сочетание мягкости и нетерпения. – Ты готова? – тихо спрашиваю, с трудом отрываясь от неё.
– Ударить тебя? Несомненно, – забавляется она, оттягивая мою нижнюю губу, и поднимает свою обнажённую коленку, упираясь ею мне в пах. Чувствую, как пульсирую под ней, отчего едва ли сдерживаю свой стон. Перехватываю рукой её ножку, оказывая сопротивление её медленным поглаживаниям.
Миа всё ещё пытается выглядеть оскорблённой, но её грубый и почти животный флирт лишь распаляет меня ещё больше. Заставляет дышать чаще. Язык заплетается, словно я переусердствовал с алкоголем.
– Ты играешь не по правилам, – передразниваю её я.
– Привычки, – смеётся она, усиливая давление своей коленкой.
Мне хватает нескольких секунд, чтобы схватить её и закинуть себе на плечо. Миа вскрикивает. Её платье задирается, а сама она вцепляется в мою спину, сминая рубашку своими ногтями.
– Хватит брыкаться, иначе отшлёпаю тебя прямо здесь, – усмехаясь, шепчу ей на ухо, двигаясь по длинному коридору.
У двери, чуть отдалённой ото всех, я опускаю её на пол, призывая стоять смирно. Мими нервничает, обдавая меня своим устрашающим взглядом и сгорая от любопытства.
– Что ты задумал? – цедит она, не сводя с меня глаз. Это так похоже на неё – злиться на меня, продолжая желать каждой своей клеточкой. Возможно, она и сама не знает, как я читаю все её зарождающиеся помыслы. Все желания. Но это всегда было именно так.
Я прикладываю свои пальцы к её рту и легонько цепляю нижнюю губу.
– Молчи, – серьёзно отвечаю я, приказывая себе быть сосредоточенным.
Её непонимающий взгляд неотрывно наблюдает за каждым моим действием. Я ухмыляюсь и мучительно медленно развязываю свой галстук. Её губы в непонимании приоткрываются, когда я тянусь к ней и закрываю ей тканью глаза.
– Тсс, – предостерегаю снова, закрепляя небольшой узел поверх её шелковистых волос на затылке.
Мой пульс ускоряется в нетерпении в этом губительном предвкушении чего-то важного. Собственные руки немного подрагивают, когда я вставляю ключ в замочную скважину и, оглядываясь по сторонам, аккуратно подталкиваю свою дезориентированную девочку внутрь. Она пугливо шагает вперед. Закрываю дверь на замок и вешаю ключ на ручку.
Оглядевшись, тихонько усмехаюсь: Розали постаралась на славу. На небольшом складе, заваленном различными картинами, повсюду расставлены зеркала. Больших и средних размеров, с простыми и расписными рамами, удивляя своей завораживающей красотой. В комнате темно. Только через маленькое окошко, расположенное в углу, падает мягкий лунный свет. Я поджигаю одну свечку и ставлю её рядом с самым большим зеркалом.
Нервничаю. Пальцы то и дело подрагивают, отчего все движения совершаю ещё медленней. Я оставался с ней наедине тысячу раз, но почему-то сегодня всё иначе. Лучше. Серьёзнее. Глубже.
Все эмоции на грани, готовые выплеснуться наружу в любую секунду. Я тяжело сглатываю и тихо приближаюсь к ней. Миа стоит посреди комнаты, на удивление слушаясь меня и не снимая галстук со своих глаз. Это так ново для нас: ей – исполнять приказы, а мне – нервничать. Из её припухших губ вырывается прерывистое, шумное дыхание.
– Может, это глупо, но… помнишь, я обещал тебе? – шепчу ей на ухо, немного задевая мочку уха своими губами. Она вздрагивает, но тут же расслабляется, когда я осторожно развязываю узел галстука и стягиваю его с её глаз.
Мими продолжает молчать. Будучи неимоверной болтушкой, рядом со мной она находится в состоянии, едва ли отличном от моего. Более того, даже при тусклом свете я замечаю, как её щеки загораются. Становятся алыми.
«Клянусь тебе, как только мы улизнём ото всех, я найду зеркальную комнату и приведу тебя туда. Обещаю, я буду целовать каждый сантиметр твоей кожи, чтобы ты знала, как ты прекрасна. Я не позволю тебе закрыть глаза, и тогда ты будешь всматриваться в наше с тобой отражение и видеть, как мы предаёмся любви. Ты всё поймёшь. Обещаю тебе, Миа, ты точно поймёшь, как ты прелестна. То, какой вижу тебя я», – проносятся в моей голове собственные слова. Мы были тогда в сарае, в нашем гостевом доме. Боже, это всё было словно вчера.