Ещё несколько усилий – и я уже почти у входа в уборную. Вижу, как её стройное тело, обтянутое в красивое белое платье, скрывается за дверью. Меня опережают две девушки, одна из которых оборачивается и зазывающе протягивает:
– Меня зовут Марианна, красавчик, и я могу простить тебя за все, что бы ты ни совершил, – смеётся блондинка.
Её подруга коротко извиняется и тянет её за рукав.
– Оставь его, Мэри. Тебе ни для кого не стать М., пока ты кидаешься на парней, как на свежее мясо, – шипит она на блондинку и краснеет, оглядываясь на меня и неловко улыбаясь.
Но мне совсем не до этого. Мне хочется послать всех куда подальше и остановить время, чтобы настигнуть её. Знаю, что она злится. Когда ею движет обида, Миа всегда убегает. А я всегда догоняю. И нет, за всю нашу с ней жизнь мне это не надоело. В первую очередь, Мими была женщиной. Сначала маленькой и неопытной, потом на пути становления, а сейчас в её больших глазах можно разглядеть нешуточный огонь. Женщину, умеющую манипулировать, влюблять в себя и, непременно, заставлять припадать к её ногам.
И я был готов.
Совершаю частые вдохи и выдохи, но ничего не помогает. Моё терпение иссякает, и тогда я захожу в женский туалет. Мать его.
На меня тут же обрушивается поток качественной брани и тихие перешёптывания, не говоря уже о взглядах – заинтересованных и просто ошеломлённых. Лишь одна из всех девушек абсолютно неподвижна. Стоит спиной ко мне, оперевшись двумя руками о туалетный столик возле зеркала, и не произносит ни звука. Миа молчит, но я кожей ощущаю её волнение, перенимая его на себя в удвоенном количестве.
– Я вас настоятельно прошу: оставьте нас наедине, – серьёзно цежу я сквозь зубы.
– Совсем оборзели! – вздыхает одна из них, вылетая из туалета.
– Кажется, вот и М., – мечтательно сообщает девушка и кивает на Мими, медленно шагая к выходу.
– Какой же он страстный, ты видела эти скулы? С какого он курса?
Весь шёпот и ругательства стихают. Удостоверившись, что мы одни, я закрываю дверь на замок и медленно подхожу к ней. Господи, и до чего же всё-таки абсурдны людские поступки! Подыхая вдали от неё, я в буквальном смысле загибался от тоски, а теперь, стоя в полушаге, робею, словно мальчик-подросток. Хотя, если задуматься, то действовал я правильно. Я боялся её спугнуть. Ведь Миа – она словно маленький дикий зверек, к которому подбираться нужно аккуратно и неспешно. А особенно сейчас.
– Даже не скажешь мне «привет»? – тихо шепчу я. Голос меня подводит.
Она остаётся стоять без движения, слегка опустив голову вниз. Её идеально прямые волосы, словно шёлковое полотно, укрывают лицо. Мне до одури хочется увидеть её, но Миа лишь прерывисто дышит. Её открытая спина, выглядывающая из утончённого платья, напряжена. Пальчики сжаты в кулаки.
– Если ты думал, что я брошусь к тебе прямо на сцену с пылкими объятиями, то глубоко ошибался, – коротко бросает она, заставляя моё сердце забиться быстрее.
– Ни хрена я не думал. Я вообще не знал, здесь ли ты, – в запале отвечаю я, чувствуя, как начинаю нервничать.
Давай же, маленькая, просто выскажи всё, что накипело! Ударь, накричи, прояви себя в полной мере. Только сейчас. В эту же секунду! Пока моё сердце ещё грохочет в грудной клетке, пока оно ещё не валяется в твоих ногах, жалобно трепыхаясь…
– Ты оставил меня, Уилл! – выкрикивает вдруг Миа и разворачивается ко мне лицом. Я резко втягиваю воздух. Тихо выдыхаю. И словно весь кислород покидает мои лёгкие. Вижу, как выражение любимого лица моментально меняется. Она задерживает на мне взгляд, впиваясь этими любимыми и нереальными глазами. Взгляд скользит по моему костюму и постепенно останавливается на губах, но так и не решается встретиться с моим. Я тяжело сглатываю. – Знаешь ли ты, сколько разъедающих мыслей посещало меня все эти недели? Проклятье, я думала, что едва ли выживу! Я никогда так не мучилась, никогда. Это как рой диких пчел, жалящих тебя каждую грёбаную секунду. Вот здесь, – грустно усмехаясь, добавляет она и тыкает пальцем в свою голову.
Не думая, а только чувствуя, я повинуюсь желаниям своего сердца и, сделав один широкий шаг, прижимаю её к себе. Мучительный стон вырывается из её дрожащих губ, когда тела жмутся друг к другу вплотную. Моя рука инстинктивно путается в её волосах, а губы тянутся к её вискам. К Мии подступает истерика, отчего худые плечики начинают дрожать ещё сильнее. Я знаю, что в душе она понимает и принимает мои мотивы. Но в моменты, когда мы сами становимся сплошным воплощением боли, мы наотрез отказываемся мириться с всякими там доводами… Потребности берут верх. Эгоизм переполняет нас до краёв.
– Я ненавижу тебя, слышишь?! Я тебя так ненавижу! Предатель! – бормочет она и яростно сжимает на спине ткань моей рубашки. Её лоб упирается в мою широкую грудь. Ощущаю грудной клеткой, как она тихонько бьётся головой, наверняка пробираясь к моему сердцу. – Ты не должен был уходить, Уилл. Это было не по нашим правилам. Мы никогда не играли в такие игры!
Моя маленькая женщина снова превращается в расстроенного ребенка, но я лишь целую её в волосы и позволяю выговориться. Хрупкие пальцы обретают силу, ненавистно сжимая ткань и цепляя вместе с ней кожу. Мой ангел расправляет свои аспидно-черные крылья. Ощущаю её губы на своей груди даже сквозь рубашку, и меня просто прошибает током. Миа тяжело дышит, а я уже чувствую её желание. Желание причинить боль, отыграться. Она хочет любить меня, хочет ненавидеть, поэтому мечется между двух огней, сгорая от нетерпения. А я сгораю вместе с ней, когда мои губы сами опускаются ниже её висков, к щекам. Они живут своей жизнью, вольно разгуливают по излюбленному лицу, выцеловывая каждый сантиметр на нём. Самозабвенно. Сокрушающее. Её влажный от слёз рот уже тянется к моему, капитулируя. Скучавшие друг по другу губы сами находят путь. И внезапно весь внешний мир теряется на фоне этой затмевающей всё вокруг эйфории. Такого сладкого, но решительного поцелуя. Её пальцы ослабляют хватку на моей рубашке, переносят свое рвение в пряди моих волос. Исступлённо оттягивают их, причиняя боль. Но мне хорошо. Так сильно и по-сумасшедшему хорошо, что мой язык начинает яростную борьбу за власть. Мы задыхаемся от нехватки воздуха, буквально впечатываясь в ближайшую стену.
Я посасываю её губы, целую уголки её рта. Нас накрывает волной абсолютного удовольствия. Хочется смеяться и плакать одновременно. Даже мне, будь оно всё…
– Пойдём со мной. Ради всего святого, Миа! Иначе я возьму тебя прямо здесь. Просто пойдём со мной, и обещаю, ты выместишь на мне весь свой гнев, – оторвавшись от её манящего рта, шепчу прямо в губы. Ресницы её трепещут, она втягивает губами кислород и, наконец, поднимает затуманенный взгляд на меня.