Не желая терять ни секунды, я вскакиваю на ноги и бросаюсь к двери, по пути прихватив свою сумку. Оглядываясь через плечо на Гаррета, я говорю:
— Мне нужно поговорить с Грейди, увидимся завтра! — Даже не утруждая себя ожиданием ответа.
Вместо этого я несусь по коридору к мужчине, который является любовью всей моей жизни, и который вот-вот исчезнет из виду.
Я наверняка выгляжу как сумасшедший, пока бегу за Кираном, но когда пролетаю через двери, ведущие во двор, то никого не вижу.
Черт, неужели упустил?
Я с иронией смеюсь над этой мыслью. Потому что, да, я действительно потерял Рейна. Потерял его подавляющее присутствие, пьянящий смех, грязные ухмылки и дразнящие улыбки. Я потерял Кирана полностью. Каждую его частичку.
Но, на самом деле, я знаю, что ошибаюсь, потому нельзя потерять то, что никогда не было по-настоящему твоим.
Оглядываясь по сторонам, я в отчаянии ищу Рейна, прекрасно осознавая, что тот не мог далеко уйти. Решив, что он, скорее всего, направляется к своей машине, я бегу прямиком к парковке.
Упираясь в водительскую двери своей машины, я роюсь в сумке в поисках ключей. Замечая периферийным зрением вспышку оранжевого цвета, я мгновенно узнаю в ней «Вранглер» Рейна.
Слава Богу, что у него такая заметная машина.
Я смотрю, как он выезжает с парковки, удаляясь от кампуса. Сжимая ключи в кулаке, я забираюсь на водительское сиденье и закрываю дверь. Затем завожу двигатель и разворачиваю автомобиль.
Я достаточно быстро догоняю машину Кирана, пока тот пробирается через оживленное движение Боулдера. Я следую за ним на расстоянии нескольких автомобилей, стараясь держаться достаточно близко, чтобы при необходимости включить свет, но достаточно далеко, чтобы он не смог узнать мой джип в зеркале заднего вида.
Это может быть чей угодно Вранглер, говорю я себе, учитывая, что они не так уж редки в этом районе.
Киран не знает, что ты следишь за ним, как гребаный псих.
Что ж, после всего, что произошло, я и в самом деле не против преследования.
От крепкой хватки на руле мои пальцы белеют, но я продолжаю тащиться за Рейном под звук «In The Dark», Bring Me The Horizon, заполняющий тишину машины. Даже когда Киран сворачивает на менее оживленные улицы, направляясь в сторону муниципального аэропорта Боулдера, я все еще чувствую себя на пределе.
Зачем он едет в аэропорт?
У меня на лбу выступает пот — а может, он уже был там, пока я гнался за Рейном — когда мы с легкостью проезжаем через ворота, ведущие на взлетную полосу.
Киран, должно быть, уже заметил мою машину и понял, что я преследую его. Наши машины — единственные, которые въезжают на территорию аэропорта с одного и того же шоссе, в одно и то же время.
Он должен был догадаться.
Я снижаю скорость, наблюдая за тем, как Рейн проезжает чуть дальше, прежде чем остановиться в нескольких ярдах от частного самолета, который стоит недалеко от автомобильной стоянки.
Я паркую свою машину, примерно в сотне ярдов от джипа Рейна.
Территория, размером с футбольное поле. Вот сколько ярдов отделяет меня от любви всей моей жизни — человека, за которого я жажду бороться.
Правда недолго.
Открыв дверцу и оставив двигатель включенным, я направляюсь в сторону Рейна, который стоит, прислонившись спиной к пассажирской двери своей машины.
Волнение пронзает мой разум, отчего волосы на затылке встают дыбом. Кто находится в том самолете?
Это ведь не…Тед?
Не может быть, чтобы Рейн ехал в аэропорт, чтобы забрать этого ублюдка, как будто тот заглянул с отеческим визитом.
Это просто невозможно. Ад замерзнет, прежде чем такое случится. Пусть Рейн и не рассказал мне всех подробностей, но я видел презрение в его глазах, слышал ненависть, смешанную с болью в хриплом голосе, когда он рассказывал о своем отчиме той ночью в нашем импровизированном форте.
Ненависть — недостаточно сильное слово, чтобы описать то, что Киран Грейди чувствует к Теодору Андерсу. Если я и могу быть в чем-то уверен на сто процентов, так именно в этом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ускоряя шаг, я сокращаю расстояние между нами. Расстояние, которому я больше не позволю существовать. Так или иначе, мы выясним наши отношения.
И прохожу уже половину пути, когда дверь самолета распахивается, открывая взору ведущую в салон лестницу.
Сорок ярдов.
Рейн выпрямляется во весь рост, делая шаг вперед.
Тридцать ярдов.
Наверху лестницы появляется фигура, явно мужская, но все еще скрытая в тени.
Двадцать пять ярдов.
Пожалуйста, пусть это будет не Тэд, или, клянусь Богом, я не уйду отсюда, пока тот не окажется в мешке для трупов или наручниках.
Двадцать ярдов…
Мои глаза, должно быть, играют со мной злую шутку… потому что из тени выходит Ромэн гребаный Митчелл.
Весь мой мир рушится, небо падает на землю, и ничто, даже тараканы, не способны пережить такой взрыв.
Я застываю на месте. К моему ужасу, Ромэн начинает спускаться вниз, одетый в дорогущий темно-синий костюм и светло-голубую рубашку, верхняя пуговица которой расстегнута, а темно-синий галстук свободно болтается на шее. Но не его глянцевый образ и не искусно уложенные волосы разбивают мое сердце на тысячи осколков.
Это делает улыбка на его лице — яркая, белоснежная и абсолютно идеальная, когда Ромэн с фамильярностью обнимает Рейна. И, если этого недостаточно, Киран отвечает ему тем же. Как будто они не виделись всего пару дней, а не прожили последние четыре года, не общаясь.
Четыре гребаных года.
Я прикладываю руку к груди, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Потому что именно тогда до меня доходит: вот он — наш конец.
Мы как вода и огонь, а они не могут существовать вместе. Ты должен смириться с этим фактом.
Как я мог быть таким слепым? Конечно же, Рейн был прав. Мы не подходим друг другу.
С самого начала Киран боролся со своим влечением ко мне, в то время как я ничего не скрывал. В конце концов, он сдался, поддавшись обоюдному желанию, но даже когда это произошло, Киран не впустил меня в свою жизнь, так что нас не могли считать кем-то, кроме приятелей по траху.
Это просто средство для достижения цели, вот и все.
Я никогда по-настоящему не верил его словам — думал, что Рейн ставит передо мной очередную преграду, чтобы не впускать меня в свою жизнь.
А теперь я наблюдаю за объятиями Ромэна и Рейна, и, похоже, он действительно держал меня на расстоянии вытянутой руки, все это время охотно используя как подопытную свинку. Именно так Рейн и поступил. Использовал меня, чтобы разобраться в своих сексуальных предпочтениях. Он завладел моим разумом, проник в мое сердце, заставил меня в него влюбиться. Но, как и сказал Киран, я был всего лишь средством для достижения цели.
Ты был для меня не более чем тесной дыркой, куда я мог засунуть свой член. Это все, что между нами было и будет.
В горле встает ком, а взгляд мутнеет от непролитых слез, когда я, наконец, понимаю, что все, чем был для Рейна… это отвлечением. Теперь, когда, благодаря мне, Рейн, казалось, принял свою ориентацию, почему бы ему не быть с человеком, которого он так отчаянно желал — с парнем, который знает его лучше, чем я мог даже мечтать? Пусть и не из-за недостатка усилий.
Все! Закрыли тему! В тебе нет ничего особенного! Ты мне не нужен, Ривер.
Конечно, не нужен. Ведь все это время у тебя был кто-то другой.
Зияющая дыра в груди, где раньше находилось мое сердце, умоляет меня забрать похищенное, но я уже знаю, что никогда его не верну. Не полностью. Тем не менее, я продолжаю рассеянно тереть это место, словно пытаясь облегчить боль.
После того, что кажется миллионом лет и тысячами моих непролитых слез, Ромэн отстраняется от Рейна, одаривая того теплой улыбкой и одной рукой все еще слегка обнимая за плечо. Он что-то говорит, но с такого расстояния слова кажутся неразборчивыми. А затем Ромэн прикусывает губу в ответ на слова Рейна и хрипло смеется.