склонился к решению о передаче дополнительных контингентов в ведение Потёмкина, а армия Румянцева совершенно расформировывалась.
— Граф Задунайский последнее время совсем ничего не делает, сидит сиднем, только силы зря у себя держит — заявила довольная таким решением Екатерина.
— Украинская армия, правду сказать, совершенно не получает снабжения — робко заметил Завадовский. — Светлейший князь забирает себе решительно всё!
Судя по лицам вельмож, очень многие разделяли эту точку зрения Петра Васильевича, но вслух Завадовского никто не поддержал.
Между тем Екатерина, поднявшись, закрыла папку с делами, давая понять, что вопрос решён. Потёмкин получит свои подкрепления! Может, наконец-то он решится на штурм Очакова?
Глава 26
Время показало, что решение, принятое Непременным Советом, оказалось верным. Англию лихорадило; политический кризис в этой стране заставил прусского короля сомневаться в надёжности английской поддержки, а поляки пока ещё не раскачались. Поскольку угроза от англо-прусского союза на время отступила, а приближающаяся зима не оставила пруссакам шансов для внезапного нападения, князь Потёмкин решился на штурм Очакова. В ночь 6-го декабря колонны пошли в атаку: после недолгого сопротивления город был взят, и, надобно признать, здорово раскурочен. Потеряв две с половиною тысячи своих, уничтожили почти десять тысяч неприятельского гарнизона; выдающийся успех, учитывая добротность Очаковских укреплений и обычную для турок стойкость в обороне крепостей. Были взяты большие трофеи, в том числе больше трёхсот орудий; в реляции Потёмкин писал, что многие солдаты вернулись в свои землянки в горностаевых шубах.
Императрица была счастлива. Потёмкина давно уже всячески склоняли по поводу затянувшейся осады. И Завадовский, и Воронцов ругали его на все корки; в помощь им приехал даже давно отставленный Алексей Орлов. Теперь Потёмкин доказал свою состоятельность и разумность в расходовании средств и на армию, и на освоение юга. Государыня вызвала его для награды, и в конце января, переждав бураны и самые сильные морозы, Потёмкин и Суворов, как водится, по санному пути отправились через всю страну в Петербург. Я же поспешил воспользоваться случаем увидеться с героем былых времён — господином Орловым.
Алексей Григорьевич к тому времени уже лет 12 как проживал своих поместьях в Воронежской губернии. Гигантского роста, через всё лицо — багровый косой рубец от сабельного удара. Глаза вроде добрые, но иногда проскакивает в них такое, что понимаешь — человек очень многое прошёл и на очень многое готов.
— Алексей Григорьевич, давно мечтал познакомиться с вами. Как поживаете?
Орлов несколько саркастически усмехнулся. Все знают, что граф пребывает в опале уже много лет. Причём, в отличие от прочих вельмож, переживших период охлаждения cо стороны монарха и вновь вернувшихся в фавор, Орлов уже многие годы продолжал оставаться в немилости. Екатерина не любила вспоминать время, когда она, только-только взойдя на трон, оказалась в зависимости от буйных братьев Орловых. Был бы жив Григорий, возможно, сентиментальные чувства и взяли бы над нею верх, как это бывало с другими отставленными фаворитами, да хоть с тем же Завадовским. Но, увы, старший из Орловых давно уже умер, и Екатерина не торопилась возвращать в свет грубоватого Алексея.
— Веду жизнь сельского жителя, простую и безгрешную, Ваше Высочество! Косим луга, поднимаем зябь, разводим бурёнок да лошадёнок!
Словосочетание «Орловский рысак», мне, конечно же, было знакомо. А поскольку день, когда «стальной конь придёт на смену крестьянской лошадке» даже ещё не просматривался во мгле грядущего, экзерсисы с коневодством меня очень интересовали.
— И как у вас лошадёнками? Получается?
Удивительно как же меняется человек, начиная говорить про дело, которое действительно его увлекает! Рассказывай про свой конезавод, Алексей буквально преобразился.
— Мечтаю я, Ваше высочество, вывести породу, полностью удовлетворявшую бы всем требованиям нашего дворянства! Чтобы добрые были в выездке и хороши на службе, переносили бы наши зимы и, особливо, осеннее время, пагубное для породистой скотины…
— И как? Получается?
Долго рассказывал мне про какие-то линии, скрещивания, выводы, ставки, аллюры… Я слушал и даже в чём-то поддакивал, хотя в коневодстве и в выездки разбирался довольно плохо. Меня ещё не начинали учить верховой езде. Николай Иванович полагал выучить нас вместе с Константином, а он для верховой езды был еще слишком мал. Тем не менее, не углубляясь в подробности коневодства, свои пять копеек в эту тему я всё же мог вставить.
— Прежде всего, Алексей Григорьевич, позвольте просить вас делать упор не на выездку и манеж, а всё же на качества, необходимые для боевой лошади. Очень уж надо нам улучшить конский состав нашей кавалерии! Также не стоит забывать и про артиллерийских лошадей. Не пробовали вы заниматься тяжеловозами?
Орлов слегка приподнял бровь с выражением «ну, можно и заняться».
— Тяжеловозы, Ваше высочество, сейчас в Воронежской области есть свои, природные. Пётр Великий в своё время завозил туда немало европейских ломовых лошадей — и брабансонов, и першеронов и протчих. Они там с местными лошадками смешались, и получилася порода, прозываемая ныне «битюг». Добрые лошади, и притом довольно неприхотливые!
— Вот и этих битюгов ещё бы развести — для артиллерии, для обозов, да и не только.
— Можно, да кто же за них заплатит? У нас что подешевле берут, а то и бесплатно!
— Думаю, возьмут, вы только породу заведите!
Постепенно разговор с лошадей сместился на былые времена, когда Орлов был в силе, а эскадра его бороздила Средиземное море.
— Должно быть не просто было, в первый раз плыть в Архипелаг?
Орлов утвердительно покачал головой.
— Поход тот был оченно тяжелым! Иные суда совсем уже ветхие были, пришлось днища укреплять. Постоянные сильнейшие бури, особенно в океане, да со стужею, столь сильные, что половину эскадры редко когда видеть можно было. И снасти рвались, и мачты ломались, заставляя нас то и дело укрываться в портах иноземных. На иных кораблях ни одного годного блока не было, а помпы воду не качали. Парусов не хватало, канатов…да вообще всего! Экипажи, бывало, неделями одною солониною с сухарями пробавлялись. В Средиземное море почти год шла наша эскадра! Но, Бог миловал, экспедиция