- Какой ужас.
- Да, она немного действует на нервы, но это истинное произведение искусства. Если бы у меня была эта книжка, то, может, я выбрал бы что-нибудь получше. Для разнообразия. Но эта, на мой взгляд, многого не стоит.
На странице был изображен человек, осторожно входящий в спальню со свечой в руке. У него был такой вид, что он ожидал увидеть нечто самое ужасное. За открытой дверью робко притаился второй человек, чье лицо и фигура точно соответствовали первому. Судя по выражению его лица, он не был дружески настроен.
- Ты что-либо слышала о доппелльгенгерах? ( Doppelgenger - нем., двойник. Прим. пер .)
- Нет. Это, вероятно, новый выводок охотничьих псов?
Он улыбнулся.
- Не совсем. Это немецкий миф, - объяснил он. - Не уверен, смогу ли я тебе все точно объяснить. У каждого человека есть свой двойник, носитель зла. По мифу, двойник ищет свое место в реальном мире, чтобы продолжать свою собственную жизнь в нем.
- Это что-то вроде ребенка, подкинутого эльфами взамен похищенного? - прошептала она.
- Да, в этом роде, - согласился он. - У немцев явно есть что-то болезненное, если они помещают такую иллюстрацию в книжку для детей.
Вдруг Лейк почувствовала, как ее окатила волна сумрачных предчувствий. У нее задрожали колени.
- Я никогда не повесила бы ее над своей кроватью, - она попыталась улыбнуться.
- Я, право, сам не понимаю. Но в ней есть что-то таинственное, притягательное. Самые сильные эмоции - это эмоции примитивные. Сильные, прекрасные, - он дал ей пижаму, халат и полотенце. - Ванная комната в конце прихожей. Не забудь после потрясти бачок, а то вода будет бежать всю ночь.
- Ладно. Не забуду. Послушай, Пит!
- Да, мадам?
- Ты давно с ней встречаешься?
- Несколько месяцев, - присев на край кровати, он смотрел на нее. У него были приятные черты лица, не выдающиеся, но правильные и четкие. Ему под тридцать. На лбу выбивалась непослушная кудряшка, как у мальчишки.
- А, понимаю, - улыбнулась Лейк. - Истинная любовь.
- Может быть. Я, конечно, намерен это выяснить, даже если на это у меня уйдет уйма времени.
- Ты на самом деле романтик, Пит.
- Стараюсь. Спокойной ночи.
Она слышала, как он вышел в гостиную. Расхаживая там, он стелил себе кровать, поправлял поленья в камине. Потом раздались мирные посапывающие звуки. Он спал. Лейк лежала в постели, уставившись в потолок. Темнота в комнате слегка рассеялась, и все вещи приобретали зыбкие очертания. Думая о вечности, она решила поиграть немного с собой: разве этот письменный стол не был похож на спящего гиганта, стоящего на задних лапах, или же на маленького дракона, перебирающего стеклянные шарики? Сколько же времени прошло - час или целых шесть дней? В гостиной Пит спал сном младенца, Лейк завидовала ему. Она вспомнила, какой тайной для нее в детстве казался сон. Однажды она спросила у матери - дышат ли люди во сне? Мать рассмеялась. Конечно, дышат. Все дышат. Сон - это вполне естественная вещь. Все в мире спят.
Эта иллюстрация над ней не давала ей покоя. Лейк не могла заснуть. Да прекрати, не строй из себя ребенка, пыталась усовестить она себя. Ясно, в том, что она не спала, была виновата не эта картинка из книжки.
Сбросив пижаму, она, обнаженная, босиком прошлепала в гостиную. Огонь уже погас, оставались лишь тлеющие угли, но от них шло тепло, неяркий свет, и они время от времени потрескивали. Пит, свернувшись калачиком, лежал на кушетке, набросив одеяло на свое крупное тело. Опустившись на колени перед кушеткой, она запустила руку под одеяло. Он был голый. Для чего же он разделся, если не ожидал ее прихода?
Она провела рукой по его телу, почувствовав, как он пробуждается под ее прикосновением, как кровь убыстренно потекла к его мышцам. Ты весь поешь, словно натянутая струна, с удовольствием отметила она.
Он зашевелился под одеялом, отодвинулся, предлагая ей место рядом. Глаза у него все еще были закрыты. Ему, наверное, кажется, что это сон, подумала Лейк. Взмахнув краем одеяла, по которому от этого жеста пробежала небольшая волна, она проскользнула в постель, прижалась к его теплому телу с мягкой, эластичной кожей. Он повернулся к ней, и она подлезла под него. Его затвердевшее естество уперлось ей в мягкий живот. Он, полусонный, медленно открыл глаза, ощущение реальности медленно возвращалось к сознанию. Теперь он уже знал, что происходит. Он мог сказать ей "нет", попросить ее убраться из его постели, отправиться на свою. Он мог сказать ей, как дорога для него его женщина, как он ее любил, что он никогда не отыщет чашу Святого Грааля, если только не сохранит чистоту и целомудрие.
Она вытянулась под ним во весь рост - казалось, вся она состояла из серебряных шелковистых волосков на укромном месте и белокурых волос на голове. Его решительность разлетелась в прах. Он немного сдвинулся вниз и крепко обнял ее. Он нежно дышал ей в ухо, проявляя все убыстряющееся нетерпение. Подняв ноги, она замкнула их у него на бедрах.
- Включайся в работу, - гортанно рассмеялась она, схватив зубами мочку его уха.
В ответ он прижал ее к себе еще крепче, и начал вводить член, стараясь сделать это помедленнее, насколько ему позволяла растущая страсть. Она все больше раззадоривала его, ритмично выпячивая вперед бедра. Он вновь потерял голову, подчиняясь ее ритму, - его длинный ствол поблескивал от ее жидкости.
Она явно не в себе, подумал он. Когда она своим резким движением вогнала его в себя очень глубоко, впившись ногтями в спину, он подумал, что они могут остаться в такой позе навечно. Вдруг она, изогнувшись, отстранилась от его лихорадочных накачиваний и удерживала его на расстоянии дюйма от цели несколько безумных секунд. Она заставила его застонать от сладостной муки - так он хотел ее, затем, поддразнив головку его члена мягкими, нежными нижними губами, вновь отстранилась от него. Он обхватил ее длинными руками, голова ее лежала у него на ладонях, словно на подушке, и волосы рассыпались у него по запястьям. Он жадно, надолго прильнул к ее губам, наслаждаясь тем, как она уступала ему весь свой мягкий, теплый рот. Она не сбавляла ритма, обнимая его ногами, нежно подталкивая его, побуждая с большей силой вгонять свое орудие сладостной пытки. Дрожа всем телом, он кончил - пот каплями падал с него, смешиваясь с потом ее тела. Он услыхал, как она смеется, прильнув к его уху. Это был смех победительницы.
Он сразу уснул, пытаясь позабыть звуки этого триумфального смеха.
Когда он проснулся на следующее утро, она уже встала и одевалась. Даже в холодном утреннем свете она оставалась самой красивой девушкой, которую ему когда-либо приходилось видеть прежде… И никого прежде ему так не хотелось поскорее выдворить из дома.