в липовом бредуНеясный, странный знак тревоги.Я чую черную беду,Не так ли всхлипывают волки,Когда поверженный оленьГлазами, полными испуга,Последний раз в кромешной мглеЗаката видит красный уголь?И в этот миг, когда – убей! —Преодолеть не в силах страха,Взорвется трелью соловей,Как свет, родившийся из праха!Я тем живу, что на землеВсегда находится такое,Что может петь в кромешной мгле,Не зная страха и покоя…Александр Олин
Природа никогда не создает шума. Она учит человека величию в тишине. Молчит солнце. Беззвучно разворачивается перед нами звездное небо… Самое великое в природе, что определяет и решает как таковую нашу судьбу, происходит безшумно…
А человек шумит. Он шумит спозаранку и допоздна, преднамеренно и непреднамеренно, работая и развлекаясь. Так и хочется сказать, что шум составляет «привилегию» человека в мире, потому что все, что природа дает нашему слуху, это таинственный и многозначительный звук, а не назойливый и пустой шум.
Какая в мире музыка,Когда шумит тайга.Какая в мире музыка,Когда свистит пурга.Какая в мире музыка,Когда гремит гроза.Какая в мире музыка,Когда звенит лоза.Какая в мире музыка,Когда бурлит волна.Какая в мире музыка —Когда в нем тишина…Владимир Молчанов, Белгород
«…Где нет тишины, там нет покоя; где шумит ничтожное, там смолкает Вечное; где суетится черт, там не услышишь пения ангелов. Сад Божий цветет в тишине… От этого бедствия я не знаю утешения. Есть только одно: побороть шум». И.А. Ильин5
Удали от Меня шум песен твоих, ибо звуков гуслей твоих Я не буду слушать (Ам. 5, 23).
Громкая музыка – бедствие века,Общедоступна и этим сильна.Нет уголка, закоулка, отсека,Где бы тебя не настигла она.Реет в эфире, по проводу мчится,Камень способна собой расколоть.Уши заткнешь – а она просочитсяПрямо сквозь кожу, сквозь кровь и сквозь плоть.Всюду проникнет, протиснется бокомВ душу и в мозг: не уйдешь, дорогой!Вдруг замечаешь, как сам ненарокомТакт под столом отбиваешь ногой.Илья Фоняков. СПб.
Поклон дворняге чистейшей породы
Я возвращался с работы через метро «Технологический институт». За турникетом, у ограды эскалатора, стояла невысокая дворняжка и смотрела мне прямо в глаза: «Не подведешь?» «Не бойся, своих не тронем», – прочитала она, пролезла под никелированную трубу и уверенно стала спускаться по движущимся ступенькам. Собака совершенно точно знала, куда она направляется. Еще я успел заметить, как она подошла к нужной платформе, последней залезла в вагон и успела на прощанье махнуть мне своим рыжим хвостом. В добрый путь!
Дворняга
Когда ощенилась дворнягав углу на соседских мешках,захлопали люди дверями:– Что толку в безродных щенках.Нет масти – не будет и стати,хвост кренделем, вниз голова,и цвет разномастный, и, кстати,нет спроса на псов без родства.И, чуя беду, бедолага,постукивая хвостом,щенков прикрывала дворнягав распухших сосках животом.Ночь минула. Утро настало.Сосед мой – непьющий шофер —скулящих кутят закатал онв матерчатый старый ковер.И вынес его вороватов железобетонной руке.И снова – круги по реке.Но так уже было когда-то…Ужели так долго лежалина впалой груди облака?Ужели не страшно, не жалко,топить не устала рука?!Григорий Поженян
Стихи о рыжей дворняге
Хозяин погладил рукою лохматую рыжую спину: – Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою, но все же тебя я покину. Швырнул под скамейку ошейник и скрылся под гулким навесом, где пестрый людской муравейник вливался в вагоны экспресса. Собака не взвыла ни разу. И лишь за знакомой спиною следили два карие глаза с почти человечьей тоскою. Старик у вокзального входа сказал: – Что? Оставлен, бедняга? Эх, будь ты хорошей породы… А то ведь простая дворняга! Огонь под трубой заметался, взревел паровоз что есть мочи, на месте, как бык, потоптался и ринулся в непогодь ночи. В вагонах, забыв передряги, курили, смеялись, дремали… Тут, видно, о рыжей дворняге не думали, не вспоминали, Не ведал хозяин, что где-то, по шпалам, из сил выбиваясь, за красным мелькающим светом собака бежит задыхаясь! Споткнувшись, кидается снова, в кровь лапы о камни разбиты, что выпрыгнуть сердце готово наружу из пасти раскрытой! Не ведал хозяин, что силы вдруг разом оставили тело, и, стукнувшись лбом о перила, собака под мост полетела… Труп волны снесли под коряги… Старик! Ты не знаешь природы: ведь может быть тело дворняги, а сердце чистейшей породы! (Эдуард Асадов).
Выстрел
Молоды мы были, что и говорить,И совершили ошибок немало.Черт меня дернул собаку убитьТолько за то, что гусей распугала.Я застрелил ее прямо в упор,Не завалил ее хворостом даже,Ночью вернулся в деревню, как вор,Чтобы никто не спросил о пропаже.Было в душе моей пусто, темно,Пил я портвейн, не чувствуя смака.Черная туча глядела в окно,Точно убитая мною собака.Иван Стремяков, СПб.
Холод
Две бездомные собаки,Греясь в стужу друг от друга,В развалившемся баракеСлушают, что скажет вьюга.Север, юг, восток и запад,Детство, старость – все смешалось…Робко тянут, тянут лапы,Словно просят дать хоть малость:Корку хлеба, чуть соломы,Чтоб оставили в покое,Чтоб предсмертная истомаРастворилась в снежном вое.Александр Власов, СПб.
Щенок
Вот попробуй и душу вырази,Если ночью и ночь не впрок,У соседа на строгой привязиПлачем плачет малый щенок.Отучают его от радостей,Приучают в страхе ночейК дикой злости, к волчьей зубастости,А щенок не поймет зачем.Ты на злость его не натаскивай,Ржавой цепью его не бей.Я ведь знаю щенка, он ласковый,Ищет дружбы у всех людей.Мой Варяг, это, брат, собачище,Да и то не бывал в цепях.У меня собаки в товарищахИ щенки у меня в друзьях.Ночь холодная пасть раззявила.Ты не плачь, щенок, – сам реву…Я убью твоего хозяина,Цепь железную разорву.Василий Федоров
Пустота
Какая огромная давит на сердце вина!Квартира пуста. И чиста нежилой чистотой.Очнуться б скорее от этого жуткого сна,Лохматую морду опять ощутить под рукой.Над миской со свежей водою замру, не дыша,Убрать не смогу, не смогу ее спрятать нигде.А вдруг сорок дней горевая собачья душаЗдесь будет витать и губами тянуться к воде?..Лариса Никольская
Пес на вокзале
Посреди скупого быта, попрошайка, он скулит. Вижу: лапа перебита, пес, конечно, инвалид. Только что глаза большие ловят ласку и привет? Все кругом – одни чужие, не чужих – в помине нет. (Пусть и бросит кто объедок побродяжке-дурачку, но такой, как видно, редок: пес все время начеку.) Ох ты, псина-бедолага, сверхпечальные глаза, сознаешь ведь ты, однако: без хозяина нельзя. Понимаешь: без опоры, без поддержки, без руки околеешь под забором с стужи, с голода, с тоски. И к тому уж дело – плакать, не держать же хвост трубой: на дворе – и стынь и слякоть, на дворе – ноябрь седой. До тебя кому тут дело, кто поможет-пособит? Все толкутся очумело, все клянут вокзальный быт (Борис Чулков, Вологда).
Ненужная
Брела бездомная собакаЯнварским утром по проспекту.Ошейник вытертый, без знака,Глаза мутны, без искры света.С людским потоком шла упрямо,От холода дрожала вся…И провожала долгим взглядомХоленого с хозяйкой пса.Собака шла. Одни ругали,Другие звали за собой…И тут же напрочь забывали,Охваченные суетой.И взгляд ее скользнувший встретив,Я от догадки