Читать интересную книгу Гамлет, или Долгая ночь подходит к концу - Альфред Дёблин

Когда разносили чай, Гордон сильно подался вперед, обхватил обеими руками колено — он сидел закинув ногу на ногу, — и заговорил со своим шурином Маккензи: в такой позе Эллисон просидел довольно долго, потом выпрямился и закурил сигарету, которую вытащил из плоского золотого портсигара, лежавшего в кармане жилета, — до сих пор никто не видел лорда Креншоу с сигаретой.

Как раз в эту минуту Элис взяла в столовой рядом поднос с пирожными, намереваясь обнести гостей. Пораженная, она остановилась. Сердце на мгновение замерло.

«Однажды и я был молод, шел своим одиноким путем и вдруг сбился с дороги. Я обрадовался, встретив путника…»

Когда Элис, держа обеими руками поднос, подошла ближе, улыбаясь гостям, уступавшим ей дорогу, — она увидела на запястье Гордона широкий, хорошо памятный ей браслет. Элис хотела обойти гостей, чтобы угостить их пирожными или передать поднос Кэтлин, но вдруг… двинулась прямо на Гордона. Подошла и встала с подносом напротив брата и лорда Креншоу, который сидел все еще наклонившись вперед и курил, медленно затягиваясь. Только после того, как Маккензи прервал разговор и решил взять у сестры пирожное, лорд Креншоу выпрямился и поглядел в безмолвное, застывшее от удивления лицо Элис.

Их взгляды скрестились.

Рука Гордона шарила по подносу. Он уронил пирожное, и Кэтлин тут же подскочила к отцу, подняла пирожное, весело затараторила. Взяла у матери поднос, сказала, улыбаясь:

— Отец вообще не должен есть сладкое. Вот почему пирожное упало на пол.

Гордон:

— Ты права. Сладости мне запрещены. Но у меня вдруг слюнки потекли.

Джеймс:

— Зачем тогда Элис предлагает Гордону пирожные?

Элис:

— Я совсем забыла.

Она не сводила глаз с золотого браслета мужа. Он это видел, он все понимал.

Наконец Элис закрыла глаза, отвернулась, заставила себя отойти и смешаться с толпой гостей.

Некоторое время разговор перескакивал с одной будничной темы на другую, потом раздался нерешительный голосок старой гувернантки Вирджинии Грейвс — сперва она пошепталась с железнодорожником, который выполз из своего угла под бюстом Сократа, а потом заговорила громко, чтобы привлечь внимание гостей. Мисс Грейвс хотела знать, отказались ли присутствующие от прежнего порядка вечеров в этом доме. Она, Вирджиния, все еще находится под впечатлением концепции хозяина дома о всемогуществе и гнете вымысла, о том, что люди, одержимые определенными идеями, не могут от них отказаться, наконец, под впечатлением эллисоновской истории трубадуров, которые участвовали в крестовых походах и поклонялись дамам, даже не будучи с ними знакомыми.

Она, Грейвс, в свою очередь, иного мнения: считает, что люди все же влияют на события и обычаи в гораздо большей степени, чем сознают это сами. Именно поэтому она рассказала о паже, который надел свое кольцо на палец изваяния девы Марии, а потом не мог снять его. Согласно мисс Грейвс, это объясняется тем, что пажа захватила любовь, сердечное влечение к Марии, пусть он этого и не понимал; вот почему Мария не отдала кольцо.

Эдвард похвалил рассказ гувернантки, который он помнил во всех подробностях. Он часто думал о нем и пытался разгадать его суть, но ему не приходила в голову версия Вирджинии.

Мисс Грейвс:

— Просто-напросто мы сами влияем на обстоятельства. Сознаем мы это или нет. Мы — действуем. Люди действуют, на то они и люди.

Лорд Креншоу сидел неподвижно. Эдвард сказал:

— Но как мы действуем? Война оказалась для нас стихийным бедствием. Мы могли взять зонтик и защититься от дождя или войти в парадное перед воздушной тревогой, скрыться, так сказать, в частном порядке, мы лично, каждый в отдельности. Однако дождь все равно шел, буря бушевала. Война не была ураганом, то есть природным явлением. Она была развязана нами же, людьми.

Мисс Грейвс:

— Наши мнения совпали.

Эдвард:

— Все дело в том: какими людьми? И почему? С какой целью? Кто именно действует? Причину возникновения войн можно уже опять изучать по газетам: этот вопрос обсуждается на различных конференциях, участники оспаривают мнения друг друга, идет торг, никто не желает быть обманутым. Ну так вот: кто же обсуждает проблему войны, кто спорит, кто является полномочным представителем человечества сейчас, когда оно благодаря объединенным усилиям математиков, химиков, физиков, техников и инженеров, всей промышленности и финансов научилось производить ужасающее оружие и получило его в свои руки? Оружие, способное вызвать новый всемирный потоп и полностью уничтожить нас. Иными словами, тех, кто как раз не действует? Кто эти «они», деятели? Известны ли поименно? Кто вообще их уполномачивал? Кто изучал их намерения? Кто узнавал их подноготную? У нас пишут о нехватке продовольствия и о том, что у миллионов людей нет приличного жилья, ибо жилье разрушено войной. Но мы не знаем тех людей, на кого возлагаем полномочия, не знаем тех, кто виноват в событиях прошлого, и тех, кто замышляет нечто аналогичное или еще худшее на будущее. А поскольку мы ничего не знаем: не знаем виновных, их принципов, того, что творится у них в душе, и все же следуем за ними, постольку мы… сами… бездействуем.

Маккензи вполголоса:

— Эдвард, о чем ты говоришь? Ведь известно, что человечество не извлекает уроков из своей истории.

Эдвард:

— Почему, собственно?

Маккензи, пожимая плечами:

— Не знаю.

Кэтлин:

— Это не ответ, дядя Джеймс.

Лан, железнодорожник:

— Мисс Кэтлин, именно это и есть самый правильный ответ: «Я не знаю». Неужели вы полагаете, господин Эдвард, что если мы пошлем на переговоры других делегатов, других людей или отправимся сами, то все будет хорошо? Время от времени под какой-либо счастливой звездой человечество поднимается из трясины с намерением разрешить все проклятые вопросы… но это длится недолго, оно снова увязает в болоте. Все дело в нас самих, господин Эдвард. Вот так! Сколько нас ни врачуй, толку не будет.

— Стало быть, все зло в человечестве, и оно погибнет.

А в это время Элис сидела в столовой у стола — она не могла прийти в себя от страха перед Гордоном Эллисоном и… самой собой. Итак, он тоже вернулся к давно минувшим дням. Эти чувства не погасли и в нем. Оба они опять начали военные действия.

Виновата я, признаюсь; я этого хотела. Я хотела ясности, правды. Я хотела наконец-то зажить собственной жизнью.

На этот раз Элис села позади всех, чтобы преодолеть искушение и не смотреть на Гордона. Она боролась с собой. И все же выбрала место, с которого Эллисон был виден через просвет между мисс Вирджинией и Кэтлин; он сидел как раз наискосок от нее.

Нет, она не могла противостоять своему стремлению видеть его. О, какая мука! Исподтишка она наблюдала за ним. Вот он сидит. Он опять такой же, как раньше. Да, Элис его узнает; он вовсе не отринул старое — греховность, злобу; он неизлечим, так же, впрочем, как и она. Правда, это она заставила Гордона спуститься с небес. Он принял вызов и не стал уклоняться.

На Элис нахлынули воспоминания, она поднялась, вышла из комнаты и побежала по лестнице наверх к себе. (Похищение Прозерпины!) Включила свет, заперлась. В волнении она металась по комнате. Потом встала у окна, поглядела на темный сад. Она была потрясена, не знала куда деться от стыда. Упрямые голоса звучали в ней, вели спор между собой.

…Чего я добиваюсь, чего добиваюсь? Я сама этого хотела. Нет. Это привел в движение Эдвард. А я? Нет, я все делала из-за него. Это было неизбежно. Сама судьба привела Эдварда сюда. Это выше моих сил.

Элис, что ты задумала? Ведь это выше твоих сил.

Ах, старое, тогдашнее до сих пор живет во мне; все спуталось: похоть, влечение, страсть. Я догадывалась, что это засело во мне. И его я тоже узнаю, узнаю этот костюм, золотой браслет, сигарету; не могу вспоминать то время без содрогания. Да, тогда я была целиком в его власти. Мурашки бегают у меня по спине, в пальцах покалывает. Тогда он напал на меня и завладел мной в моей комнате. Я отбивалась, расцарапала ему лоб. Он это тоже помнит. Надел старый костюм. Вышел с браслетом. Разыгрывает из себя победителя. Надеется повторить прежнюю игру, нанести мне ответный удар. Вполне в его стиле.

Так она говорила сама с собой, глядела в зеркало; прерывисто дыша, пыталась успокоиться, потом потянулась за пудреницей.

…Он ведет себя как победитель. Вот его ответ. Принял бой. Хочет околдовать меня с помощью старых боевых доспехов. Неужели он правда видит меня насквозь? Да, это ему почти что удалось. (Удалось?

О господи, спаси меня!) Я должна быть в боевой готовности… (О господи, я падаю… О господи, спаси меня!)

Элис глядела в зеркало невидящими, слепыми глазами. Она побежала к себе в комнату, чтобы помолиться, чтобы спастись от себя самой. Но вспомнила об этом только сейчас, уже направляясь к двери.