Читать интересную книгу Любовницы по наследству - Вячеслав Школьный

— Ты? — удивленно спросила она. — Почему сегодня так рано? Дети ведь еще в школе.

— По тебе соскучился, — не зная, что ответить, шепотом соврал я, — не смог выдержать до вечера. Муж, кстати, дома или нет?

Люба с определенной радостью пропустила меня в квартиру и заперла за собой дверь.

— Глеб остался у своих родителей, — игриво сказала она. — После того, как туда нагрянула милиция и устроила ему массу допросов, Семен Кондратьевич настоял на том, что не отпустит его от себя ни на шаг и будет обиваться от наглых нападок властей вместе с сыном всеми дозволенными и недозволенными методами.

Моему разочарованию просто таки не было предела. Первым желанием было резко развернуться и уйти, только взять перед этим у нее адрес родителей мужа, чтобы сразу же без промедления отправиться туда.

— Знаешь, Андрей, — не дав мне произнести ни единого слова, улыбнулась Люба, — а это даже в некоторой степени хорошо, что ты сейчас пришел. Я уже даже начинала ломать голову, куда отправить мальчиков на вечер.

— Это еще зачем?

— Как зачем? Ты что, маленький ребенок, что ли? Мне, к твоему сведению, очень уж понравилось быть с тобой наедине. — Люба смело прикоснулась ко мне чуть ли ни всем своим телом, и я достаточно хорошо ощутил под халатом упругость ее груди. — А тебе как со мной? Признавайся.

— Погоди, Люба, погоди, пожалуйста. — Я бесцеремонно отстранил женщину от себя. — Давай лучше сначала просто поговорим…

— О чем нам говорить? — Быстро возбуждающаяся женщина уже не могла остановиться. Она настойчиво стянула с меня куртку и потащила за собой в зал. Присев рядом на диван, нежно приложила к своей горячей щеке мою холодную от мороза ладонь. — Неужели я тебя ничуть не привлекаю? Ну, конечно же, в таком неряшливом наряде. Погоди, я сейчас…

Люба попыталась встать, но я крепко ухватил ее за руку и на этот раз решительно притянул к себе.

— Ты можешь дать мне возможность сказать хотя бы слово? — Мой грозный рык заставил женщину немного опешить. — Даже если ты так хочешь заняться сейчас любовью, — не стоит этого делать. Твои сыновья могут появиться здесь в любой момент. Что они подумают, если застанут нас на горячем?

— Раньше пяти вечера их не будет. — Люба кивнула головой в сторону часов. — Можешь не сомневаться. Так что у нас с тобой имеется в наличии еще уйма времени, почти половина рабочего дня.

— Что это у них за такая учеба до пяти вечера? — удивленно поинтересовался я.

— Как обычно: уроки, художественная самодеятельность, потом радиокружок, — они ведь у меня вундеркинды.

— И только английского по вечерам им как раз для полного счастья не хватало, — скептически заметил я.

— Правильно говоришь, — зачем им английский язык, когда сейчас рядом со мной находится такой мужчина! — темпераментно покачала головой Чернова. — Пускай потерпят до следующей недели.

— Следующей недели не будет, — отводя от нее в сторону взгляд, решительно сказал я, — так что сегодня — прощальная гастроль.

— Погоди, погоди. То есть, как это не будет?

— Очень просто. Мой контракт закончен. Положенное время я честно отработал. Пусть теперь Юрий спокойно спит в своей могиле и не думает о том, что в этом мире он кому-то что-то остался должен. Я уже предупредил Вадика Шевчука, сегодня, если получится, зайду так же на работу к Тамаре, скажу ей. А вот Лесницких все же поневоле придется в понедельник посетить, так как их американский папа пребывает в Киев только на выходных.

— Но договор ведь был на долгосрочную работу, — попыталась возразить Люба.

— Если брать по большому счету, то ни о чем я с вами никогда не договаривался. Договор у вас был с Колесниковым, а он уже на небесах, так что, Любаша, хочешь ты того или нет, а нам с тобой придется расстаться. — Я повернул к ней свое лицо и посмотрел на женщину искренним сочувственным взглядом.

— Нет, Андрей, нет! — она вырвала из моей ладони свою гладкую руку и, вскочив с дивана, как дикая кошка отпрыгнула в сторону. — Скажи, что это неправда. Неужели наш так хорошо начавшийся роман так быстро закончится?

— А он и не начинался, — тоном самовлюбленного эгоиста произнес я. — Как-то ведь раньше ты без меня жила. Придется привыкать опять жить таки же образом. В принципе, для вас ведь не составит особого труда найти нового репетитора для своих детей и любовника для вас. Твои подруги в этом деле более расторопные, так что не переживай, — скоро будете иметь другого бой-френда.

— Мне не нужно другого, — покачала головой Люба, — мне нужен только ты. После прошлой среды я словно заново родилась на свет, можно сказать, впервые за последние два года почувствовала себя женщиной. Я смирилась с мыслью, что у меня все хорошо, все в порядке, и даже инвалидность мужа показалась по сравнению с этим сущим пустяком. Неужели ты так подло все это перечеркнешь, вырвешь из моей жизни ту единственную отдушину, которая в ней имеется?

— Обстоятельства заставляют, — сухо ответил я. — Просто поставил мысленно себя на место Глеба Семеновича и подумал, — как все-таки неприятно человеку ощущать свою беспомощность, свою ненужность в этом мире. Да еще, вдобавок ко всему, и жена изменяет. Наверняка, он в курсе твоих любовных похождений.

— Конкретно о тебе он пока ничего не знает, — попыталась оправдаться Люба.

— Но скоро узнает… и даже намного быстрее, чем ты думаешь.

— Не узнает вообще. — Женщина решительно шагнула в мою сторону и демонстративно упала передо мною на колени. — Я клянусь тебе, что сделаю все от меня зависящее, чтобы он ничего об этом не узнал.

— Успокойся и встань, — брезгливо сказал я, подхватывая ее под руки и пытаясь поднять резким рывком, — не годится так унижаться, перед кем бы то ни было. Ты, я вижу, совсем уже раскисла, если вообще из ума не выжила.

Женщина не сопротивлялась, — я твердо поставил ее на ноги и усадил в мягкое кресло напротив себя.

— Будь умницей, Люба, и пойми, — я не могу вести такой образ жизни, какой вел в последние месяцы жизни Юрий, — навешивать рога целой толпе мужей и постоянно трястись за спасение своей задницы. Постоянно жить в страхе. Может быть, конечно, я и сам отчасти виноват в том, что случилось между мной и всеми вами. Больше подобных ошибок в своей жизни я не хочу допускать, понимаешь?

— Понимаю, — тяжело вздохнув, ответила женщина, — я отлично понимаю, что ты — просто обычный трус. Ты даже трусливее своего друга Юрия. Тот хоть боялся, но все равно продолжал делать свое дело. А ты сразу хочешь спрятаться в кусты. Мы ведь все ждали, что ты соизволишь придти к Ленке на похороны… Ждали, да так и не дождались. Каждая из нас задавала себе вопрос, — почему же он не пришел? Ведь знал же, когда и где? Знал… Может, что-то тебе помешало? Так вряд ли, — человек ты, насколько мне известно, не очень занятой, тем более в субботу. Потому и остается лишь один ответ — ты побоялся. Побоялся смотреть в глаза нашим мужьям, хотя вполне мог догадаться, что кроме Батурина никого из них на похоронах не будет. Ты просто увидел, что Юрий и Елена были убиты практически одинаково, и наверняка подумал так же, как и эти проклятые менты, что Батурин с помощью Глеба решил отомстить своей неверной жене и ее любовнику. А это значило, что следующим в списке жертв вполне мог оказаться ты, поэтому и решил побыстрее рвать когти… Признайся, ведь именно поэтому ты решил всех нас так резко бросить?

— Думай, как хочешь, — не в силах больше с ней спорить, махнул рукой я.

— Уходишь от ответа, дорогой, то-то… — злорадно сверкнула глазами женщина. — Правды о себе слышать никто не любит, особенно если эта правда жестокая. Какой же ты все-таки лопух, Андрей, какой ты все-таки дурак! Ну, неужели ты поверил в ту сказочку, которую придумал сам для себя этот больной на голову следователь майор Порошков?

— У меня есть свои мысли на этот счет, — равнодушным тоном ответил я.

— Конечно, конечно! У вас у всех полно своих мыслей, да только каждый держит их при себе, боясь высказать другим. Хоть бы один человек нашелся, который смог бы возразить этим обнаглевшим козлам из правительства. Вот так, без всяких на то оснований, оно сейчас все и делается, никаких тебе рамок закона никто не соблюдает. Повесят на Глеба обвинение, и все как олухи согласятся с ним, скажут, правильно все это. И Глеба, как и Батурина, заставят сделать официальное признание. А ведь он не делал этих мин. Вернее, он разрабатывал какие-то чертежи вместе со своим отцом прямо в его доме, но только не делал. И с Батуриным не имел абсолютно никаких контактов. Они почему-то на дух один одного не выносили. Еще с самого начала, как только Ленка вышла замуж за Николая, и они впервые заявились к нам в гости, Глеб невзлюбил этого выскочку. Он вообще не уважал людей подобного типа, поэтому и с известными режиссерами на киностудии часто вступал в конфликты.