Читать интересную книгу Любовницы по наследству - Вячеслав Школьный

— А вдруг не врет? Вдруг это действительно ловко подстроено, а он просто выгораживает собой ловкого и хитрого шантажиста?

— Послушайте, молодой человек, — тон Порошкова снова стал жестким и неприветливым, — не устраивайте мне здесь дискуссию. Вы специалист в области языкознания, вот и занимайтесь своей лингвистикой. А высказывать всякого рода предположения предоставьте профессионалам. Пока что я, а не вы, веду следствие. Наверняка, через день-другой всем этим займется кто-то покомпетентнее меня, ведь дело не простое, — все-таки в нем замешан человек государственного уровня, — вот тогда им и карты в руки. А я свою версию уже высказал…

Мне с самого начала было понятно, что с этим человеком спорить бессмысленно. Наверняка, он получил указание сверху вести расследование именно по такой линии, которая была выгодна высшим чинам, не рассматривать никаких других вариантов, и даже если его мнение было совсем противоположным всему сказанному, это не имело абсолютно никакого значения. Батурина нужно было любым путем изолировать от общества, и каким образом правовые структуры это сделают, было неважно, — значение имел лишь только конечный результат, который в данном случае был налицо. И все-таки непонятно, почему Батурин, если он все же не виноват, признался в чужом преступлении?

— Вы все узнали, что хотели? — после небольшой передышки распалившегося не на шутку собеседника тихо спросил я.

— Пока что да, — немного подумав, ответил Порошков, — хотя, честно признаться, я так и не понял, кто из нас с вами кого допрашивал. Вы действительно чертовски хитры, Андрей Николаевич, и когда-нибудь, поверьте моему горькому опыту, ваша хитрость выйдет вам боком.

— Будем надеяться, что мне повезет, и такого не случится, — шутливо произнес я. — Ну, так мне можно идти или нет?

— Идите. — Алексей Витальевич резко перешел на деловой тон и, подписав мне повестку, провел до двери кабинета. — Если понадобитесь, — вызовем.

Я вежливо попрощался с весьма недружелюбным следователем и вышел в коридор. Ждать Харченка не имело никакого смысла, — кто знает, когда он вернется из своей «загородной поездки»? Наверняка Порошков отправил его туда с расчетом на весь день. А кроме Виктора в этом «уютном заведении» вряд ли кто другой мог бы разузнать для меня адрес тетки Вероники Батуриной. Оставалось, как обычно, надеяться только на собственные силы…

Я отошел от здания управления на несколько сот метров и постарался убедиться, что за мною никто не следит… Хотя какой резон Порошкову отправлять за мною хвост, — непонятно. Я вдруг поймал себя на мысли, что за последнее время у меня начала вырабатываться ко всем людям излишняя подозрительность. Юра Колесников перед смертью тоже страдал подобным недугом. От такой мысли мне стало даже как-то не по себе, — что и говорить, нервишки немного стали пошаливать…

Придя домой, я сразу же принял холодный душ и попытался хоть немного отвлечься от всех насущных проблем. Как и во всех предыдущих случаях, мне это, конечно же, полностью сделать не удалось, — хоровод глупых мыслей и самых разнообразных разумных и нелепых предположений заполнил мозг до отказа, казалось, — вложи туда еще хоть немного информации, — и он разорвется на куски, орошая своей серой субстанцией сравнительно новые, хоть и недорогие обои. Образы перед глазами периодически менялись, — то возникала загадочно улыбающаяся Вероника Батурина, то ее угрюмый неприветливый папаша, то крепко обнимающая меня ногами за туловище обнаженная Елена, то следователь Порошков со своими хмурыми бровями, красным носом и постоянно меняющимся выражением лица.

Последним почему-то возник Глеб Семенович Чернов, который злобно ехал прямо на меня в своей неизменной инвалидной коляске. Уж кого-кого, а этого человека видеть в роли преступника мне хотелось меньше всего. А ведь навесят на него дело, я был больше, чем уверен, что навесят. И помочь ему, в отличии от Батурина, не сможет абсолютно никто, — достаточное количество денег на дорогого адвоката у этого человека в карманах Чернова вряд ли присутствовало…

Поняв, что отдохнуть нормально мне все равно не удастся, я быстро оделся и вышел из дома. Зимнее небо начинало понемногу сереть, постепенно, но уверенно превращая светлый день в темную ночь. Как бы там ни было, но я должен был хотя бы попытаться что-либо сделать…

На этот раз добраться до дома Батуриных мне удалось куда быстрее, чем обычно. Какую-то минуту я постоял у знакомого подъезда, уныло глядя на почерневший со всех сторон от дыма участок стены вокруг знакомого окна на седьмом этаже. Снизу в сумерках не было видно, успели ли его уже застеклить или еще нет. В отличии от окон остальных квартир, оно не светилось, а излучало из себя лишь мрачную и до боли неприятную темноту.

Я неторопливо поднялся по ступенькам на этаж и угрюмо посмотрел на дверь нужной мне квартиры. Она уже не валялась посреди лестничной площадки, а была аккуратно и умело поставлена на свое место. Стены вокруг нее были тщательно заштукатурены и закрашены, от гари на них и на потолке так же не оставалось и следа. Все вокруг сияло ослепительной белизной, — видать, постарался настоящий мастер своего дела. О былом взрыве напоминали лишь маленькие бумажные квадратики, которыми дверь была опечатана.

Последнее достаточно отчетливо говорило о том, что внутри квартиры никого не было, поэтому мне не оставалось ничего другого, как молча развернуться и спуститься вниз. Уже выходя из подъезда я невзначай обратил внимание на ближайшее окно первого этажа, в котором резко всколыхнулась занавеска. Выглядела она старомодной и слегка потрепанной, но все же чистой и выглаженной. Сразу бросалось в глаза, что данная квартира принадлежит одинокому пожилому человеку, который явно нуждался в дополнительном человеческом общении и моральном сочувствии.

Я решил рискнуть и уверенным шагом вернулся в подъезд. Прежде чем дверь открылась, звонить пришлось несколько раз. На пороге появилась маленькая сухопарая старушка с небрежной копной кудрявых седых волос на голове. От других женщин ее возраста она отличалась незначительным количеством морщин и чрезмерно любознательными глазами.

— Здравствуйте, — изобразив на лице приветливую улыбку, сказал я, — извините, что потревожил. Мне бы хотелось кое-что узнать у вас о ваших соседях с седьмого этажа, о тех, у которых кухня взорвалась.

— Проходите, — совершенно не испытывая чувства страха при виде незнакомого человека, предложила женщина. Она пропустила меня в прихожую и тщательно заперла за собой дверь. — Вы, наверное, из милиции?

— Нет, нет, — замотал головой я, — не бойтесь, никакой милицией здесь и не пахнет. Я репетитор Вероники Батуриной по иностранному языку. Хожу к ней каждый вторник, провожу занятия. А вот сегодня прямо не знаю, что и делать.

— То-то мне ваше лицо показалось знакомым, молодой человек, — дружелюбно усмехнулась старушка. — А я смотрю — вроде бы и знаю человека, а вроде бы и не знаю. Стара стала, память немного подводит. Я ведь на прошлой неделе вас видела, когда вы в подъезд входили. Еще спросила у Степановны, это соседка Батуриных с седьмого, кто, мол, это такой? А она мне и ответила, что это, мол, новый Вероничкин учитель, готовит ее в институт… Так о чем вы хотели спросить, молодой человек?

— Мне нужно сейчас срочно найти Веронику, — требовательным взглядом посмотрел на нее я. — В милиции мне сказали, что девочка живет у тетки, а адреса ее не дали. Так вот, думаю, может, кто из соседей знает.

— Бедный Николай Федорович, — покачала головой женщина, — такое горе, такое горе. Вторую жену похоронил. А Вероничка то, несчастная, как страдает. Хоть она, Елена, и непутевая немного была, но все равно жалко, живой ведь человек. И тут такое… Знаете, я даже не могу и представить, что вам посоветовать. Вы к Степановне заходили?

— Я не знаю, где она живет.

— Вообще-то это без толку, — старушка недовольно махнула рукой, — Степановна тоже ничего не знает. Николай Федорович с родственниками своей первой супруги Насти в последнее время практически не общался. Елена уж очень ревновала. Поэтому и бывала здесь Настина сестра крайне редко. Вряд ли кто из соседей ее адрес знает, поэтому, извините, но помочь вам ничем не могу.

— Ладно, — пожал плечами я, — простите тогда за вторжение.

— Ничего, ничего. — Лицо женщины снова озарилось дружеской улыбкой. — Мне даже в некоторой степени приятно, что вы зашли. Может, пройдемте на кухню, — я вас чем-нибудь угощу?

— Нет, не стоит, — отрицательно покачал головой я. — Спасибо, но мне нужно спешить. Надо как-то сегодня Веронику все-таки разыскать.

— Знаете, что, — сказала как бы между прочим собеседница, когда я уже открыл дверь и одной ногой был почти на лестничной площадке, — а вы загляните на всякий случай в подвал тридцать седьмого дома. Того, который как раз напротив нашего стоит. Там много подростков по вечерам собирается, даже какой-то свой клуб организовали. Вероничка любила часто туда ходить. Спросите у ребят, может они что и знают.