пухленькие, хоть в лифчик засовывай.
– Миссис Фицджеральд, – начала Кэсси, – вы помните двух детей, которые исчезли в местном лесу примерно двадцать лет назад?
Внезапно я с отчаяньем осознал, что ждал, когда она задаст этот вопрос, потому что у меня самого не хватило бы духу. Меня не покидало необъяснимое убеждение, что мой голос меня выдаст, вызовет у миссис Фицджеральд подозрения, она приглядится ко мне и вспомнит третьего ребенка. И тогда нам и правда придется остаться здесь на весь день.
– Как же не помнить, – возмущенно воскликнула она, – такой ужас! Сгинули без следа. Даже похорон им нормальных не устроили.
– Как по-вашему, миссис Фицджеральд, что с ними случилось? – спросила Кэсси.
Мне захотелось пнуть ее – и чего время впустую тратит? – однако я, хоть и скрепя сердце, понимал, зачем она спрашивает. Миссис Фицджеральд точь-в-точь загадочная ведьма из сказки, которая живет в избушке на курьих ножках. Такие старушки подозрительны и наблюдательны, и ты уверен, что у любой непременно найдется правильный ответ на твою загадку, хотя порой этот ответ еще запутаннее, чем сама загадка.
Старушка задумчиво оглядела пышку, откусила кусочек и вытерла губы бумажной салфеткой. С ответом она не торопилась, наслаждаясь возможностью нас помариновать.
– Какой-нибудь псих их в речку выкинул, – проговорила она наконец, – упокой, Господи, их души. Таких чокнутых бедняг вообще держать взаперти надо бы.
На этот разговор тело мое отреагировало привычно: руки задрожали, сердцебиение участилось. Я поставил чашку на стол.
– Значит, вы полагаете, что их убили? – пробасил я в надежде, что так голос меня не выдаст.
– Конечно, дружок, а как же иначе-то? Моя мама, упокой, Господи, душу ее, тогда еще жива была, а умерла через три года, от гриппа, – так она всегда говорила, что это Пука их забрал. Но она ужасно старомодная была, спаси ее Господь.
Такого я не ожидал. Пука – персонаж из мифа, древняя пугалка для детей, дикий зловредный потомок Пана и прародитель Пака. Кирнан с Мак-Кейбом в список подозреваемых его не включили.
– Но это не так, их кинули в реку, иначе их тела нашлись бы. Говорят, их призраки до сих пор по лесу бродят. Бедняжки. Тереза Кинг из Лейна их в прошлом году видела, когда стирать ходила.
Такого я тоже не ожидал, хотя, возможно, и следовало бы. Двое детей навсегда исчезли в местном лесу – неудивительно, что они стали частью здешнего фольклора. В привидений я не верю, но когда представил маленькие темные фигурки в сумерках, их невнятные крики, по спине у меня пополз холодок, но одновременно меня разобрала злость: с какой стати их видела какая-то тетка из Лейна, а не я?
– Когда это случилось, – я попытался повернуть беседу в нужное русло, – вы сообщили полицейским о трех подозрительных парнях, которые отирались на опушке леса?
– Сопляки, – миссис Фицджеральд презрительно скривилась, – все вокруг загадили, заплевали. Отец мой всегда говорил, что ежели человек плюется, то это верный признак дурного воспитания. Вообще-то двое из них в конце концов остепенились. Сын Консепты Миллз сейчас по компьютерам. Он в другой город переехал, в Блэкрок, что ли. Нокнари его не устраивал. А сынок Девлинов – так мы о нем уже говорили. Он отец той бедной девочки, Кэти. Упокой, Господи, ее душу. Чудесный человек.
– А третий? – спросил я. – Шейн Уотерз?
Она поджала губы и чинно отхлебнула чаю.
– Что с ним сталось, не знаю.
– Вон оно что… Покатился по наклонной? – доверительно спросила Кэсси. – Миссис Фицджеральд, а можно мне еще пышечку? Я таких вкусных сто лет не ела.
На самом деле за сто лет она разве что эту и съела. Пышки она терпеть не может и говорит, что они вообще на еду не похожи.
– Конечно, деточка, тебе бы не мешало потолстеть чуток. У меня еще полно пышек. Мне дочка как микроволновку купила, так я теперь сразу шесть дюжин пеку и замораживаю до лучших времен.
Кэсси придирчиво выбрала пышку, впилась зубами и замычала от удовольствия.
Если она съест столько, что миссис Фицджеральд бросится разогревать новую партию, я Кэсси голову оторву.
– А Шейн Уотерз, – сказала Кэсси, прожевав, – он что, до сих пор живет в Нокнари?
– В тюрьме “Маунтджой” он живет, – с мрачной основательностью ответила миссис Фицджеральд, – вот где. И он, и подельник его, с которым они заправку ограбили. Взяли ножик и напугали до смерти беднягу, который там работал. Мамаша его вечно твердила, что он мальчик хороший, просто легко поддается чужому влиянию, но тут что ни говори, а такому оправдания нету.
Надо бы с Сэмом ее познакомить, подумал я, эти двое наверняка поладят.
– Вы говорили, что с ними и девушки были. – Я открыл блокнот.
Старушка неодобрительно цокнула языком.
– Две бесстыдницы, вот они кто. Я и сама в былые годы не стеснялась ножку показать – уж так-то парни наверняка обратят на тебя внимание, разве нет? – Она подмигнула мне и хрипло рассмеялась, и неожиданно в ней проступила давно утраченная привлекательность. Милая ясноглазая девушка с пухлыми щечками – вот какой была она когда-то.
– Но эти вообще зря на одежду тратились. Лучше бы голые ходили, разницы никто бы и не заметил. Сейчас-то вся молодежь так одевается – пупок голый, шорты едва задницу прикрывают, да чего только нету. Но тогда люди хоть как-то приличия уважали.
– А вы не помните их имена?
– Дайте-ка подумаю. Одна – старшая дочка Мэри Галлахер. Уж лет пятнадцать как в Лондоне живет, приезжает похвастать тряпками модными и работой, но Мэри недавно проговорилась, что дочка-то – кто-то вроде секретарши. Только и всего. Вечно она выпендривалась.
Когда я услышал про Лондон, сердце у меня оборвалось, однако миссис Фицджеральд сделала щедрый глоток чаю и выставила указательный палец:
– Клэр, вот как ее зовут. Клэр Галлахер. Так в девках и сидит. Несколько лет с женатым крутила, Мэри вся извелась. Но потом все закончилось.
– А вторая девушка?
– О, эта никуда не делась, живет с матерью в Клоуз. Район этот у нас неблагополучным считается. Ну вы понимаете. Двое детей, мужа нету. А как иначе-то? Если ищешь неприятностей, то обычно они себя ждать-то не заставляют. Одна из сестер Скалли. За Уикли-то вышла Джеки, в ломбарде Трейси работает, а эту Сандрой зовут. Сандра Скалли. Вы ешьте-ешьте, – обратилась она к Кэсси, потому что та вроде как в рассеянности положила пышку на тарелку и сделала вид, будто забыла о ней.
– Огромное вам спасибо, миссис Фицджеральд. Вы нам очень помогли, – сказал я, а Кэсси тем временем быстро сунула в рот остаток пышки и, запив чаем, проглотила.
Я убрал блокнот и встал.
– Погодите-ка. –