— Джеймс, — я зову его, когда выхожу из кабинета. — Спасибо, я серьёзно. Я тебе должен, — говорю я Сильванову, когда он выходит за мной.
— Нет. Не должен.
Я поворачиваюсь к нему, теперь уже серьёзно.
— Должен, и, если тебе что-то когда-нибудь понадобится, ты это получишь. Когда-либо. Что угодно.
Я снова зову Джеймса, когда мы заходим в кухню. Мгновение спустя тяжёлые шаги раздаются вверх по лестнице.
— Что ты делал там, внизу? — спрашиваю я.
Я замечаю, что он слегка вспотел.
Его лицо тёмное.
— Разговаривал с Иветтой. Тебе не обязательно знать.
Я бросаю взгляд на его руки, и он усмехается.
— О, ну же, Нико. Ты меня знаешь. Я обучался технике допроса. Тебе не понадобятся кулаки, если ты знаешь все мои хитрости.
Я хмурюсь.
— Она рассказала нам правду о том, что произошло, не так ли?
— Насчёт этого — да. Но да ладно, она неравнодушна к Синди, поэтому я выясняю всё, что нам может понадобиться. Хочешь, чтобы я остановился?
— Нет.
— Хорошо, тогда чем меньше ты знаешь, тем лучше. Правдоподобное отрицание и всё такое.
Я резко киваю.
— Нам нужно встретиться кое с кем. С мужчиной, который, как я думаю, знает, где держат Синди.
Его брови взлетают вверх.
— Христос, Нико, быстрая работа.
— Это не я. Спасибо Сильванову.
Он пожимает плечами.
— Не мне. Одному из наших друзей в Греции.
— Мне нужно исправить ситуацию Иветты… прежде, чем я уйду, — говорит Джеймс.
Затем он возвращается вниз по лестнице.
— Он служил в специальных силах, поэтому знает нефизические методы допроса, — говорю я Сильванову.
— Как и я. Спецназ.
Я смотрю на него.
— Правда?
— Да. И эти приёмы могут сломить человека гораздо сильнее, чем простое избиение, так что, возможно, тебе стоит убедиться, что твой человек знает твои границы.
С этими словами он выходит из комнаты. Я не говорю ему, что с Иветтой у меня нет границ. Мне всё равно, если эта женщина останется бредящей, пускающей слюни развалиной, когда Джеймс закончит с ней.
Но мне любопытно, поэтому, когда Джеймс возвращается в комнату, и мы направляемся к машине, я спрашиваю:
— Так что ты с ней делаешь? Меня не волнует отрицание.
— Немного лёгких допросов, и поверь мне — они лёгкие, но она обладает психической и эмоциональной стойкостью ребёнка, — он смеётся. — По сути, она ребенок. Нарциссы такие, и она именно такая. Грёбаный ребёнок, разгуливающий в женском теле. Она действует не думая, когда нервничает. Она закатывает истерики и создаёт хаос, а потом перевирает правду, чтобы выставить всех остальных плохими. Хочешь мой совет? Избавься от неё нахрен. Навсегда. Она всегда будет ненавидеть тебя и Синди.
— Я заплатил ей охуенную кучу денег, чтобы она замолчала. Благодаря мне она разбогатеет. Любой другой был бы счастлив. Она не любит меня.
— Она ненавидит, когда ей отказывают. Она ненавидит, когда её выставляют напоказ. Она ненавидит быть второй. Ты сделал с ней всё это. В её больном уме Синди победила. Честно, босс, я бы избавился от неё.
— Я, блядь, не могу убить Иветту. Мне придётся убрать также Айрис. Это слишком очевидно. Отец Иветты очень влиятельный.
Он вздыхает.
— Ладно, что насчёт изгнания?
— Изгнание? — мы не делали этого дерьма в нашей семье, в нашем мире, долгое время.
— Она коварная и манипулирующая, но она не настолько сообразительная. Отправь её и убедись, что она никогда не сможет уехать. Маленький остров где-нибудь, можешь сделать его красивым, гламурным, так что её родители будут довольны этим, но она и её дочери уйдут, и никогда не вернутся. Мы будем следить за ними, чтобы гарантировать это.
— У нас есть место, где мы можем сделать это достаточно легко?
— У нас есть люди на Сент-Китсе, которые по-прежнему работают на нас. Эта часть операции всё ещё продолжается, и её еще не растащили, — его голос сейчас тихий.
Мы с Джеймсом прилагаем все усилия, чтобы избавить организацию и, соответственно, мою семью от тёмных путей к нашему богатству и превратить его в законное состояние. В наши дни, как только у вас появляется определенная сумма денег, всё, что нужно — это отмыть их и поддерживать в чистоте. Мы всё ещё в процессе избавления от некоторых менее законных частей бизнеса, очищая наши деньги. Затем мы вкладываем значительные средства в недвижимость, землю, антиквариат, золото, изысканные вина и другие вещи, которые сохранят свою ценность. У нас огромная фирма по недвижимости, с роскошными квартирами, которые мы сдаём в аренду в Лондоне, Милане, Париже и Нью-Йорке. Мы строим отели и управляем ими, вместе с казино, где мы отмываем всё ещё грязные остатки денег. Здесь же совет директоров приносит мне головную боль. Мы делаем это не из моральных соображений. Мне плевать, откуда берутся мои деньги, но в какой-то момент проще сделать всё более законным способом, по крайней мере, на первый взгляд.
— Отлично. Так что, если мы отправим Иветту и её дочерей на Сент-Китс, и поместим их под защиту наших людей, они будут в безопасности, но не смогут уехать.
— Да, и мы можем придумать для них угрозу, которую можно сделать вполне правдоподобной, — говорит Джеймс, когда мы добираемся к машине. — Тогда отправить их туда будет единственным способом сохранить их в безопасности, если это касается их семьи. Весь остальной мир будет знать, что их сослали, и больше не будет желающих с тобой возиться.
Мне нравится. Чисто и аккуратно. Конечно, это значит, что мне всегда придётся приглядывать за ней, но это не так уж и сложно.
— Ты ведёшь, — я бросаю ему ключи.
Я хочу отвлечься от вождения, но в то же время знаю, что, скорее всего, врежусь в дерево и никогда не верну Синди — настолько я под действием адреналина.
Во время вождения Джеймс барабанит пальцами по рулю. Он так делает, когда думает.
— Что? — в конце концов, мне надоел этот звук.
— Я тут подумал. Ты знаешь, что Рената хочет участвовать в бизнесе?
— Да.
— Хорошо, помнишь, когда мы были в Италии в прошлом году, я встречался с этой охуенной моделью из Instagram и мне нужен был подарок?
— Да, — смеюсь я впервые за, кажется, целую вечность. — Ты не мог просто подарить ей подарок от Гуччи. Он должен быть уникальным, верно? Тот?
— Да, и мы нашли ту ремесленную мастерскую, где эта своеобразная коммуна, не знаю, как еще её назвать, изготавливала вручную изделия из тонкой кожи, сумки и украшения?
— Да, я помню. Я не ударялся головой.
Он издаёт тихий смешок.
— Может, купить его и попросить Ренату управлять им, а потом продавать их товары по всей Европе было бы хорошей идеей.
Я поворачиваюсь на своём месте и уделяю ему своё пристальное внимание, потому что это чертовски хорошая идея. Это принесло бы много денег, потому что у этих людей были навыки, которые редко встречаются в наши дни. Сумки ручной работы от начала и до конца изготовлены из лучшей итальянской кожи.
— Есть одна проблема с твоим планом. Они буквально коммунисты. Они не продадутся нам, и потом не станут нашими сотрудниками.
Он пожимает плечами.
— Может, нет. Или, может быть, их социалистические принципы можно преодолеть с помощью старых добрых денег. Мы можем дать им гарантию, что они всегда будут главными. Они управляют. Они решают условия труда и всё такое. Мы просто продаём их товары.
— Им пришлось бы сделать больше, что сразу же изменило бы ситуацию.
— Да, но это означает, что они смогут дать работу большему количеству людей в той деревне. Там бедно. Думаю, они захотят это сделать.
— Мы можем поговорить с ними и выяснить.
Он кивает, и когда мы выезжаем на дорогу, давит на газ.
Все думают, что Джеймс работает на меня, и это так, но он больше похож на моего напарника. В том-то и дело, что по-настоящему эффективный силовик необходим для вашего бизнеса, вашей семьи и вашей жизни. Джеймс очень богат благодаря мне, а я, можно сказать, очень влиятелен благодаря ему. Это симбиотические отношения, и, хотя последнее слово остаётся за мной, я чертовски уважаю его и слежу, чтобы он знал об этом.