Читать интересную книгу Дорога Отчаяния - Йен Макдональд

— Мы проиграли! — хохотала она, и слезы струились по ее лицу. — Проиграли! Проиграли!

Армия Родной Земли перестала существовать.

За два часа до заката за железнодорожными путями сел двухмоторный пилотажник «Ямагучи и Джонс», бортовой номер GF666Z. Последнюю уцелевшую участницу Летающего Цирка Оборванки, Красного Ангела, друзья пронесли по улицам на руках и триумфально доставили в Бар/Отель, где посетители сердечно приветствовали ее.

В этот же вечер состоялось еще одно триумфальное шествие, с факелами — Мария Квинсана шествовала через Дорогу Отчания. На стальградском кольцевом шоссе выстроились боевые машины, горожане издавали радостные крики, но она была недовольна. Победа оказалась не вполне чистой. Махинации со временем и историей оскорбляли ее политическую щепетильность. История записана в камнях. Это не шутиха, которую можно подбросить в воздух и смотреть, куда упадет. Ей претило восприятие жизни и вселенной, как совокупности возможностей. Ей не нравилось думать о том, куда отправились ее развоплощенные солдаты.

После благодарственной службы в Базилике Серой Госпожи она потребовала, чтобы к ней доставили Арни Тенебра. Ей хотелось избыть неудовлетворенность мучениями врага, но все поиски в Дороге Отчаяния и Стальграде завершились ничем — не было найдено даже тела. Так что после пятидневного празднования перед камерами с девяти континентов Мария Квинсана вернулась на холмы Мудрости, чтобы принять церемониальное кольцо первого министра из рук достопочтенного Вангелиса Каролайтиса — только для того, чтобы обнаружить, что благородный пожилой джентльмен не был ни благородным, ни джентльменом. Он собрал достаточно свидетельств о жестокостях и зверствах, учиненных министром безопасности при подавлении Тактической группы Армии Родной Земли, чтобы не беспокоиться за свое кольцо, покуда он жив.

Что же до маленькой Арни Тенебра, Птицы смерти, Опустошительницы, то о ней с тех пор не было ни слуху, ни духу, хотя в объяснениях, слухах и досужих домыслах никогда не было недостатка. Со временем слухи сплетаются в ткань народных историй, которые становятся легендами, из которых вырастает миф, так что имя маленькой Арни Тенебра в конце концов будет записано на небесах — а только того она всегда и хотела.

65

Вдохновение Кадиллак очнулся от железного сна со стальным визгом. Память его бездействовала — откуда эти яркие огни, что это за высокие потолки, кто эти служителя в зеленых одеяниях, благоговейно склонившиеся перед ним? Он сел на ложе, чтобы потребовать объяснений, и присутствующие отозвались на это движение криками тревоги и священного ужаса.

— Повелитель, повелитель, о, это свершилось, свершилось! О, повелитель, благослови нас!

Юный послушник с наполовину металлическим лицом рухнул наземь, охваченный слепым обожанием. Вдохновение Кадиллак поднялся с кровати (операционный стол), увидел собственное отражение в белых плитках стен и все вспомнил.

— Полное умерщвление! Человек стал сталью…

Он взглянул на свое туловище, свои руки, свои ноги. Металл; гладкий, твердый металл, незапятнанный порченной плотью, не наполненный красной кровью, чистый, священный металл. Он воздел руки в благодарственном жесте.

— Полное умерщвление! Успешное полное умерщвление! — Возглашая аллилуйю, технический персонал простерся на полу. Вдохновение Кадиллак созерцал славу свою в белых плитках, вспоминая…

… голос Великого Инженера, призвавшего его на путь пророка… армию, бьющуюся против армии, и Бедных Чад, беззащитных перед ними, лишенных руководящей силы… яркие огни, гул, светящиеся машины, холодные, холодные плитки, сверкающая сталь, тьма.

— Как долго это продолжалось? — вопросил он женщину–кибернетика.

— Восемь дней, святейший. Весь мир сошел с ума, святой отец: купол базилики разрушен, святилище осквернено плотскими и их победными празднествами; произошла битва, выигранная и проигранная на этих самых улицах, сотни погибли и… простите мои слова, но и сами время и пространство обезумели. Все изменилось: безумие ворвалось в эту вселенную.

— Успокойся, дитя мое. Грядет время восстановления порядка и гармонии, — сказал Вдохновение Кадиллак.

Мгновение концентрации — и черный нимб окружил его правое запястье. Техники ахнули и благочестиво заголосили.

— Чем была Серая Госпожа, то теперь есть я — и куда больше ее. Она была простой плотью, я освященная сталь. Я избранный Великого Инженера, Грядущий Человек; мощь циркулирует в моих цепях…

И он разжал правую ладонь и тьма накрыла техников, кроме тех двух, что говорили с Вдохновением Кадиллаком, и преобразила их в нечто черное и дымящееся и столь гнусное и отвратительное, что отказывало воображение. Вдохновение Кадиллак рассмеялся металлическим смехом. Он упивался властью — каждое следующее его деяние должно быть богаче, глубже, полнее, отвратительнее. На глазах у пресмыкающихся перед ним аколитов он преобразился сам, в мистической дымке расправил крылья, пропеллеры, цепные пилы, тахионные бластеры, радиоантенны, портативные фисгармонии, колеса, гусеницы, турбины, сопла и стиральные машины.

— Идите за мной, — приказал он кибернетику и технику, первыми склонившимся перед своим господином. — Я устал от трансформаций. — Кибернетику он сказал: — Ты будешь моей камерарией, — технику: — Ты будешь главным инженером. Не бойтесь меня… вам должно меня любить. Я приказываю. Теперь же я желаю принять поклонение моего народа.

— А, — сказала камерария.

— Э, — сказал главный инженер.

— Где мои верные? — вопросил Вдохновение Кадиллак.

— Увы, они оказались не столь уж верны, — сказала камерария.

— Они решили, что вы погибли, когда самолет врезался в купол и разрушил его, — сказал главный инженер.

— Вы, разумеется, находились в безопасности, в подземелье, — сказала камерария.

— Но они этого не знали, — сказал главный инженер.

— Вот так и вышло, что они, ох, выбрали себе другой предмет поклонения.

— Они обожествили кое‑что другое.

— Это, эээ, поезд.

— Он вышел из Стальграда после временной бури и предложил доставить Бедных Чад в безопасное место.

— Вы, святой отец, можете уловить параллель с запущенными вами в народ пророчествами о Стальном Мессии, грядущем из Стальграда, чтобы спасти верных от войны и разорения.

— Они, эээ, отправились с ним.

— Что?! — взревел Вдохновение Кадиллак. Распустив лопасти пропеллера, он взмыл в воздух.

— На запад, — добавила камерария.

С высоты Вдохновение Кадиллак смог увидеть собственными глазами, что Город Веры поразили бедствия страшнее войны. Купол Базилики Серой Госпожи (отныне, сделал он мысленную пометку, Базилики Полного Умерщвления) лежал грудой обломков на плиточном полу зала для аудиенций. Все восточное крыло, а также десять гектаров Города Веры исчезли; вместо них появились возделанные и орошаемые поля маиса. На месте личных апартаментов Серой Госпожи красовался сплавленный растрескавшийся кратер, а рядом с ним лежали перепутанные остатки некоего уродливого трехногого устройства.

— Что здесь произошло? Война, ужас, безумие, отступничество, измена: с локомотивом!

И далеко не лучшим образчиком паровозостроения, насколько мог видеть Вдохновение Кадиллак, наблюдая за ленточкой белого пара на западном горизонте. Термоядерный откатчик класса 27 «Великий Юг»; токамаки серьезно перегружены. Краска облезла и пошла пузырями, что там написано? Странствующая Чатоква и Образовательная Экстраваганца Адама Блэка? Жалкое зрелище. Сверкая серебром под солнцем пустыни, Вдохновение Кадиллак подключился к общедоступному адресному пространству и принялся бичевать свой народ.

— О вы, маловеры! — в окнах ветхих вагонов забелели пятна лиц. Они казались испуганными. Это хорошо. — О род неверный и развращенный! Обещано было вам мое возвращение в виде Полным Умерщвлением, никто же из вас не стал ждать восемь дней, как было заповедано во исполнение пророчества! Клятвопреступники! Идолопоклонники! Поклоняетесь сему… Златому Тельцу вместо физического воплощения Космического Инженера! Узрите же, как сокрушу я ложных идолов! — Он завис на несущимся поездом и простер руку, чтобы метнуть кибернетическую молнию.

— Мы все были бы очень благодарны, если бы ты этого не делал, — довольно неожиданно вмешался поезд. Сила испарилась из пальцев Вдохновения Кадиллака.

— Что?

Поезд дословно повторил свое предложение.

— Говорящий поезд! Ну и ну!

— Нечто гораздо большее, — сказал локомотив класса 27 «Великий Юг». — Я есть Полное Умерщвление.

— Чепуха! Богохульство! Я — Полное Умерщвление, первое и последнее.

— Ты человек, ставший машиной. Я же машина, ставшая человеком. По сути своей ты плоть, ибо сохранил внешнюю форму человека, я же перешагнул антропоморфический шовинизм. Я — машина в форме машины.